Тридцать один Ученик - Смеклоф Роман - Страница 45

• Предыдущая
• 45/93
• Следующая

У меня кольнуло в боку. Сердце заныло и потянулось к нему. Я обнял его, прижавшись щекой к макушке, и отступил.

— Мы всегда будем вместе, — пообещал отец. — Можешь не сомневаться. Я же один из предков, а они всегда приходят на выручку!

Я кисло улыбнулся в ответ и сунул руку в туман, расползающийся из медальона. Меня моментом втянуло внутрь.

Глава 8. Ученики бывают разные

Молочная мгла рассеялась, и я попал в узкий лаз. Пришлось ползти на четвереньках. Не знаю, чем волчья тропа отличается от портала, вроде здесь нет чистилища и администрации. Это совершенно другой путь, о котором они знают, но пока не могут прибрать к рукам.

Полз недолго. Скоро лаз кончился, и дорогу преградил пахнущий луком мешок. Я навалился плечом и сдвинул его в сторону. В нос ударил солёный морской бриз с главной Черногорской пристани.

Интересно, дядя всегда останавливается у третьего причала? Я поднял глаза и не успел удивиться табличке с номером три на столбе, как разглядел знакомый силуэт чёрной шхуны. Всегда! У него хватает денег, чтобы обзавестись постоянным местом.

— Как мы сюда попали? — удивленно воскликнул Евлампий. — Таких точных порталов не бывает.

Я промолчал. Не горю желанием с ним болтать. Не решил, как себя вести, а пререкаться со шпионом чести мало. Хотя с другой стороны, ткнуть ему маленькую шпильку не помешает.

— У оборотней свои пути, — гордо заявил я и, встав с четверенек, надменно прошествовал к трапу.

Решив не терять даром времени, я поднялся на борт.

— Тита дрита! Кого засёк мой глаз! Заморыш! Все полпуда кишок с костями! — услышал я до боли знакомый голос.

Оливье торчал на мостике, облокотившись об штурвал.

— Я, как на грех, уже хлебнул за твоё упокоение, — радостно сообщил он.

— Вы даже не попытались меня спасти! — оскорбленно проговорил я.

— Как? — удивился дядя. — Я что, по-твоему, обязан объявить войну целому миру? Я приплыть туда, и то не смог бы. Там нет ни морей, ни рек, ничего. Одни горы и пустыни. Как ты вообще оттуда выбрался?

Он сбежал вниз по лестнице и подошёл ко мне.

— Вот! — воскликнул я, приподнимая цепь ошейника. — Меня приговорили к лишению права на одиночество и отпустили. Теперь у меня собственный карманный голем!

— Поздравляю! — ощерился дядя. — Балдёжное украшение. Скажи спасибо, что его уменьшили до карманных размеров. По мне, было бы гораздо кучерявее, если бы ты болтался у него на шее. Не лезь в бочку, ты легко отделался.

— Я должен официально заявить, что отделываться — не правовая формулировка, — высказался голем.

— Засохни! — махнул рукой дядя. — Ко мне претензии есть?

— Мастер Оливье, я должен официально заявить, что обвинения в браконьерстве с вас сняты. Высший судья Тринадцатого Тёмного Объединенного мира перенес ваше наказание на Люсьена Носовского!

— Сам скумекал, — процедил Оливье, не глядя на Евлампия.

Проигнорировав бормочущего голема, дядя придвинулся вплотную и уставился мне в глаза.

— Чего приперся-то?

— Куда? — не понял я.

— Ко мне! Думал, сопли тебе буду вытирать, крысеныш? Дам поплакать в жилетку и пожалею? Тресни! Нет у меня жилетки!

— Я вернуться хотел, — обиделся я.

Вышло скорее жалобно. Даже оскорбленно молчавший голем прочистил горло, но Оливье не дал ему встрять. Отодвинувшись, он деловито сообщил:

— Жалею, будто империк посеял. Я ж размечтался, что ты мой истинный ученик. Что посвятишь жизнь служению вкуса! Будто ты тот, кто мне нужен, — он скрипнул зубами, — но ты слишком долго пропадал, я нашёл нового.

— Нового?

— Соснового! — взвился дядя. — Чё слюни распустил? Я виртуоз, художник! Я маэстро! Ученики становятся в очередь, чтобы овладеть моим искусством.

Я обрадовался, хоть и не подал виду. Чуть не сказал, куда он может запихать своё искусство, не развернулся и не ушел, но вовремя вспомнил о письме.

— Учитель, извини. Письмо моего отца. Перед тем, как навсегда покину корабль, не мог бы ты его отдать?

— Письмо? — Оливье задумчиво покрутил ус. — Каракули!

Он повернулся и зашагал к себе в каюту, продолжая на ходу.

— Когда ты сбежал с големом…

Я последовал за ним. Вот как это называется. Я-то думал, меня похитили, а оказывается, я сбежал в чужой мир для того, чтобы меня осудили.

— …я сунулся в письмо, но ни буквы не разобрал. Сплошные закорючки. Жабры кракена, у вас, что собственная письменность?

Я кивнул.

— Такое и в бреду не примерещится, — усмехнулся дядя.

Входя в каюту, он выразительно посмотрел на меня, и я остался у двери.

Дядя вышел через минуту с конвертом в руках.

— Держи! Только просвети на кой оно тебе?

— Как дела у отца узнать, — соврал я.

Оливье заковылял обратно на мостик, а я остановился у фальшборта и, раскрыл конверт.

Любопытный голем сунулся, но, ничего не поняв в наших иероглифах, снова залез на плечо.

«Дорогой сын. Ты единственный, кому я могу доверить эту ответственную миссию. Ты особенный, пусть ты ещё и сам об этом не знаешь. Достойный преемник правителей прошлого, судьба оборотней и всех тридцати миров в твоих руках. Поглотители магии подымают голову. Новое вторжение не за горами. Кроме нас никто не защитит тридцать миров. Как ты знаешь, все маги с их боевыми заклятиями ничто против поглотителей. Мы единственные способны противодействовать им, но, благодаря стараниям императора, ошейники не дадут нам сражаться. Совет посылал прошение, но император не верит в угрозу вторжения и не хочет даровать нам свободу. Боюсь, когда он примет верное решение, будет слишком поздно. Бросай всё и поступай в ученики к Оливье. У него вечные проблемы с последователями, поэтому он не откажет, а я подсоблю, чем смогу. Старый мерзавец за годы скитаний по мирам раздобыл прорву магических артефактов. В его руки попал символ свободы. Несмотря на нашу дружбу, Оливье упорствует. Совет старейшин пытался выкупить артефакт, но он отказался. Ты должен добыть его любой ценой. К сожалению, я точно не знаю, как он теперь выглядит. Важно другое!

• Предыдущая
• 45/93
• Следующая