Выбери любимый жанр

Цветок Зла - Шиннок Сарина - Страница 11


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

11
еще? Что еще?!». Что-то не то было в воздухе секционной, что-то отравляющее, душащее, замутняющее сознание. Гуччи ощущал тошнотворное головокружение, рассеянность и частичную утрату скоординированности движений. Что бы это ни было, оно могло скоро доконать его, преподнеся клювастому монстру его жертву, как на блюдечке. Томас едва не оступился – парализующая слабость снова чувствовалась в руках и ногах, и это вызывало почти панический страх. Взгляд неожиданно зацепился за то, что не удавалось рассмотреть раньше, но что определенно было искомой ахиллесовой пятой. Между низко болтающейся на тощей шее головой и вздувшимся животом, на бледных растянутых сухожильных перемычках пульсировал комок синюшно-фиолетовой плоти, покрытой черными сосудами и поблескивающим бежевым налетом жировой ткани. Офицер полиции поднял дрожащую руку с пистолетом – тщетно, перед глазами все начинало плыть, ему не удавалось прицелиться в болезненно-уродливое сердце монстра, находящееся снаружи тела. Одного выстрела в переполненный спекшейся кровью орган стало бы достаточно, однако он должен был быть предельно точен. Шатаясь, обливаясь нездоровым горячим липким потом, Гуччи сделал еще несколько неуклюжих шагов. Цель было достигнута – теперь его и чудовище в каске медика разделял металлический стол. Облокотившись рядом с окровавленным телом Майка, Томас, собрав последние силы своего рассудка и внимания, прицелился и спустил курок. Со звуком выстрела мужчина упал навзничь, успев услышать, как с грохотом и скрежетом рухнул на кафельный пол безобразный труп огромного монстра.

Офицер Гуччи открыл глаза. В теле чувствовалась разбитость, как после неспокойного горячечного сна. Мужчина так и не мог понять, что заставило его потерять сознание и как долго он пролежал на холодном полу секционной, но сейчас самым важным все равно было то, что он победил в кошмарной, бредовой схватке с порождением чего-то испорченного, неизлечимо больного. Возможно, некой чумой, «разросшейся, как опухоль», была поражена вся реальность – такое можно было предположить, увидев, как снова изменился мир вокруг. Белый кафель теперь приобрел грязно-желтый, мерзкий цвет и покрылся засохшими и свежими пятнами и потеками. Меду плитками на полу застыли алеющие разводы крови с темными свернувшимися сгустками. И вновь отвратительные мокрые сочащиеся трубы пролегли под потолком по всему периметру помещения. Ржавые столы казались липкими от грязи. На одном из них лежал Майк. Бледное лицо казалось еще более осунувшимся в дрожащем слабом свете единственной лампы – щеки и глазка ввалились, от носа к губам и между бровей пролегли морщины. Серый костюм был забрызган кровью – удар монстра глубоко рассек тело в области живота. «Черт, да его… практически… пополам! – невольно ужаснулся Гуччи, несколько минут назад имевший шанс разделить такую участь. – Это не шутки, это… это… Мертв, - заключил он, коснувшись уже похолодевшей шеи доктора. – Разумеется, мертв. Проклятье!».

Собравшись с мыслями, офицер проверил карманы несчастного и нашел дополнительную заряженную обойму, которую сразу забрал, испытав бледное подобие радости, и записную книжку в черном переплете. Вторую находку следовало изучить. Блокнот оказался подписанным: «Кауфман Майкл». Более доказательств не требовалось. Никакого второго клиента не было, доктор Майк сам столкнулся с испорченной реальностью. И когда она почему-то начала на него охоту, он уже не мог относиться к ней, как к сугубо научному феномену. Кауфман пытался вступить в бой. Но было слишком поздно для него.

Страницы блокнота были заполнены зарисовками планов местности или зданий, несвязными фразами, шифрами и наборами цифр, многие из которых были перечеркнуты. Врач определенно занимался сумбурным поиском некого решения, кропотливо собирая все, что могло быть условием задачи или подсказкой. И поиск этот остановился на последней, подчеркнутой двумя жирными линиями записи: «NB! Papaver somniferum - * K 2 ; C 4 ; A ∞ ; G ∞ ». По какой-то причине Кауфман был убежден, что должен запомнить именно эту формулу. Гуччи вырвал листок с записью из блокнота и положил в карман вместе со сложенной картой. Следуя намеченной ранее цели, нужно было найти печь для кремации.

«Никто еще в одиночку не вступал в бой с чумой всего мира, - начал про себя невольно размышлять Томас. – Майкл был обречен на поражение в бою, но она… эта зараза еще не выиграла войну. Он сдал пост, а я его принял… наверное, с этим блокнотом. Посмотрим, куда откроет доступ его пароль. Наверное, каждый мужчина, который приходит в силовые структуры, мечтает о таком «подвиге» - вступить в бой против всего зла мира! И только меня завели так далеко подобные чаяния!». Томас вновь оказался неподготовленным к тому, что ждало его за грязной и ржавой дверью секционной. От стен коридора второго подвала больницы осталась одна арматура, но в вездесущем мраке невозможно было рассмотреть, что находится за ее решеткой. Мужчине казалось, что он снова слышал глухие, нечеловеческие голоса. А потом он увидел это – очередного несуразного омерзительного монстра. Тварь висела на арматуре, зацепившись за нее костлявыми деформированными руками, локти которых были вывернуты наизнанку. Лицо – точнее, его подобие – было черным и жутко деформированным, как поврежденная тяжелой гангреной конечность. Вместо ног, словно оторванных почти под корень, у существа были лишь потемневшие, будто обожженные, культи. Его тело обматывали грязные бинты, покрытые желтыми пятнами гноя, вытекшего из лопнувших нарывов. Повязки намертво присохли к розовой сочащейся коже. Все это наводило на мысли о невыносимой боли, когда нарывы лопаются, либо когда приходится отрывать присохшие бинты от ран. Казалось, одно движение этого существа – и его кожа лопнет с отвратительным треском, жесткий бинт врежется в отекшие кожные складки, из язв брызнет гной, и оно взвоет от боли, как человек, с которого живьем сдирают кожу. От этих образов в сознании по кишкам проходила невыносимая судорога. Удивительно, что при всем отвращении Томас подумал о страданиях монстра и, достав пистолет, постарался прицелиться в голову, чтобы оборвать его муки как можно быстрее. Эта мысль о сострадании к чему-то столь тошнотворному и чужеродному даже вызвала улыбку, мелькнувшую на долю секунды на лице полисмена. Не оборачиваясь на сорвавшийся с ржавых прутьев труп, Гуччи поспешил к двери без каких-либо табличек в конце того, что осталось от коридора.

В длинном помещении с коричневыми от ржавого налета и колоний черной плесени стенами выстроились два ряда медицинских каталок, накрытых белыми простынями, далеко не стерильными, но все же ярко контрастирующими с вездесущей темнотой. Никаких источников света не было, и мир во мраке казался непостоянным, дрожащим, пульсирующим, словно все пространство вокруг при малейшем изменении угла зрения искажалось. То и дело взгляд притягивала иллюзия шевеления бледных горбов накрывавших каталки простыней. Путь к

11

Вы читаете книгу


Шиннок Сарина - Цветок Зла Цветок Зла
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело