Валькирия из Бездны - Чекмарев Владимир Альбертович "Сварог" - Страница 23

• Предыдущая
• 23/73
• Следующая

ранения служил в училище помощником офицера-инструктора и с

которым юнкер почти сдружился.

- Господин Командир. Вставайте. Беда. Агитаторы и Совет пошли

офицеров резать. Тикать надо -

Вскинувшаяся было Рахиль, прикрыла наготу шинелью Владимира и

возмущенно заявила

- Но у них же не было кворума ! - Владимир соболезнующее

посмотрел на боевую подругу и сказал

- Какие есть предложения по нашему кворуму и кстати, кто охраняет

вашу мотрису мадемуазель -

Охрана мотрисы была полностью пропитана духом пролетарской

солидарности. Двое были абсолютно бездыханны, а третий вспомнив,

что хотел откосить от фронта через самострел, пытался попасть себе в

ногу из пулеметного ружья Мадсена*, на свое счастье без вставленного

магазина, который лежал рядом. Фельдфебель энергично приложил

караульного об буфер и занялся пулеметом, Владимир залез на место

водителя и стал заводить двигатель. Рахиль начала привычно

подниматься по лесенке в пассажирский салон, но вдруг будто

споткнулась и стала оседать на землю, цепляясь слабеющими руками за

металлические поручни...

Шариков, уже минут пятнадцать следивший за ними, передернул

затвор карабина и скривившись в зловещей ухмылке, стал целиться в

силуэт юнкера прорисовывающийся в кабине, но закашлял Мадсен в

руках Силакова и голова Уполномоченного Совета разнеслась как

гнилой арбуз. Со всех сторон защелкали выстрелы и мотриса рванулась

на Запад, дорога к счастью была свободной и горючего хватило до

расположения полка, увы уже переставшего быть боевой частью.

А Межеричер Исаак Семенович, выжил и сделал карьеру своей мечты,

стал председателем "тройки" и потом его вроде даже свои и не

шлепнули.

Западный фронт 23 февраля.

Заскрипела дверь блиндажа и вежливо кашлянув, в проеме появилась

громоздкая фигура в нагольном полушубке. Такой был только у

фельдфебеля Силакова.

- Дозвольте доложить Вашбродь - пробасил фельдфебель - на батарее

трехдюймовок*, замки только на одной орудии, остальных нетути -

Ротмистр Соломатин виртуозно выматерился. Подполковник

Романовский, укоризненно блеснул пенсне и сказал стоявшему у

оружейной пирамиды юноше в шинели Константиновского училища.

- Портупей-юнкер. Объявите построение -

- Слушаюсь господин Полковник - ответил, щелкнув каблуками

Портупей-юнкер Владимир Глебовский и вышел из блиндажа,

сопровождаемый фельдфебелем.

Сорок три нижних чина, двадцать пять унтеров, семь офицеров

(включая портупей-юнкера) и двое вольноопределяющихся. Это все что

осталось от Восемнадцатого полка, бывшего недавно прекрасной боевой

частью и вдребезги разложившегося из за Керенского борделя и

Социалистической пропаганды. Главный удар по полку, был нанесен

позапрошлой ночью, когда по приказу уполномоченного ВРК товарища

Гольдблума, прибывшего неделю назад из Петрограда, были арестованы

и расстреляны, как контрреволюционный элемент, почти все офицеры

полка. Те, кого успел предупредить Фельдфебель Силаков, собрались на

КП, и заняли круговую оборону. Несколько пулеметов и большой запас

боеприпасов позволяли успешно держать оборону, но когда

революционные массы узнали, что на КП хранится дивизионная казна,

то стимул наживы, в купе с товарищем Гольдблумом стали гнали

солдатиков во все новые атаки. Ротмистр Соломатин, с надеждой сказал

Владимиру:

- Надеюсь у подполковника все получится -

Подполковник Романовский с полувзводом Георгиевских кавалеров

пошел на захват батареи. По оперативным данным, все батарейцы

героически полегли в неравной борьбе с двумя бочонками спирта, и

пока они не протрезвели, батарею надо было нейтрализовать. Внезапно

среди порядков дезертиров грохнул разрыв артиллерийского снаряда,

потом еще один. И из за холма, выдвинулся угловатый силуэт Гарфорда.

Броневик развернулся так , что бы дать возможность стрелять и

пулеметчикам и артиллеристам и очень удачно накрыл следующим

снарядом НП штаба бунтовщиков. От Уполномоченного ВРК осталась

только кожаная фуражка. Ну и в довершение ситуации, с фланга

грянуло ура. Это ударили в штыки кавалеры подполковника

Романовского. Броневик лихо затормозил у КП и из командирской

дверцы вылез, старший однокашник Владимира из предыдущего

выпуска Константиновского училища, поручик Балакин. Когда в броне-

дивизионе, где он служил вспыхнул бунт, командир дивизии не

придумал ничего лучшего, кроме как кинуть на усмирение

бунтовщиков, роту ударниц только что прибывшую на фронт. Солдаты

частично разогнали русских валькирий, а частично взяли в плен для

собственных нужд. Поручик Балакин и еще два офицера, захватили

Гарфорд и освободили пленниц. В коротком, но жестоком бою, друзья

поручика погибли и Александр Балакин, посадив в броневик трех

бывших курсисток, отступил (с боем естественно). На прощание

Александр расстрелял из кормового орудия склад боеприпасов, чем

парализовал у революционных масс волю к преследованию.

После небольшого анабазиса, одинокий броневик въехал в

расположение восемнадцатого полка в тот самый момент, когда

дезертиры и агитаторы собирались расправиться с теми, кто остался

верен присяге. Удар Гарфорда в тыл революционерам и последующая

атака отряда Подполковника Романовского, как известно окончательно

расстроили порядки бунтовщиков и заставили их рассеяться.

И вот теперь после самороспуска полка, между Германцами и Россией

осталась только горстка воинов, но каждый из них стоил десяти.

Окинув внимательным взглядом, короткую шеренгу людей в серых

шинелях и светлых башлыках, подполковник скомандовав стоять

смирно, произнес энергичную речь...

- Господа солдаты, унтер-офицеры и офицеры. На нашу землю пришла

беда. Орды тевтонов, пользуясь ядом измены и предательства,

распространяемым их платными агентами, развалившими Армию,

топчут Россию. Я верю, что Великая Россия возродится, как Феникс из

пепла, но для этого надо бороться. Нас мало, но мы не можем так просто

уйти и я предлагаю дать Германцам бой. Пусть враги знают, что у

России есть еще Евпатии Коловраты* и Муции Сцеволы*. Я не могу

вам приказывать, мне нужны только добровольцы. Те кто хочет принять

бой вместе со мной шаг вперед. Арш! -

Строй дрогнул и сделал шаг вперед... Полковник прослезился и

прошептал

- Тут будут наши Фермопилы, мои Спартанцы, а я буду вашим царем

Леонидом *-

Все таки подполковник Романовский, после контузии часто впадал в

романтизм, но впрочем, хорошо воевать ему, это не мешало.

Оберст Венцель, достал серебряную охотничью фляжку в кожаном

чехле, открутил крышку-стаканчик, аккуратно наполнил коньяком и с

удовольствием выпил. Все было хорошо в этой Компании, кроме

февральских морозов. Без коньяка было бы никак. Хорошо еще

Генштаб, разрешил старшим офицерам носить на шинелях меховые

воротники. После Октябрьского переворота в Петрограде, Русская

армия таяла как сахар в кружке с кипятком. Как доносила разведка,

особенно этому способствовали агитаторы-социалисты, а позднее

комиссары из Центра. Склады с оружием и боеприпасами захватывались

не тронутыми, только продовольствие и амуницию, "освобожденные

солдаты Новой России" растаскивали подчистую. На днях разъезду

Баварских драгун, сдался штаб русской дивизии в полном составе и

такие случаи не были единичными. Русский генерал, не смотря в глаза

пленившему его гауптману, сказал на прекрасном немецком,

• Предыдущая
• 23/73
• Следующая