Внутри Coca-Cola. История бренда № 1 глазами легендарного CEO - Дэвид Бизли - Невил Исделл - Страница 26

• Предыдущая
• 26/59
• Следующая

За первый час я проник в суть проблемы – недостаток коммуникации. Мы провели там неделю и пришли к выводу, что спонсирование футбола – хорошая идея. Всего за $1 млн все футбольные команды в Бразилии носили бы логотип Coca-Cola. Это Бразилия, и это футбол. Было бы сумасшествием отклонить такой проект спонсорства. Но из-за недостатка доверия и коммуникации между Гиганти и головным офисом над сделкой сгустились тени. Я не согласился только с одним решением Гиганти: позволить боттлерам Coca-Cola торговать также пивом. К этому мнению я пришел после визита на один разливочный завод. Грузовики с пивом, стоящие рядом, были новенькими и блестящими, а вот грузовики с Coca-Cola имели позорный вид, краска на них поблекла и облупилась. Гиганти, а что важнее, и некоторые боттлеры увлеклись свежим делом, пивом, игнорируя более прибыльный продукт и свою главную опору, Coca-Cola.

Я вернулся в Атланту и представил свои выводы руководству компании во главе с Кио и Клаусом Халле. «Думаю, здесь все просто, – рассказал я топ-менеджерам. – Половина проблемы – это вы, а еще половина – Хорхе. Вы просто не слышите друг друга. В конечном счете все совершенно просто». Затем я прошелся по пунктам и спорным вопросам, в основном соглашаясь с бразильской стратегией.

Я также сказал им, что Хорхе согласен звонить в Атланту раз в неделю и поддерживать полную прозрачность в своих делах. «Думаю, все сработает», – добавил я. Так и получилось. Коммуникации и доверие часто влияют на решения не меньше, чем логика.

Первый год в Германии я и моя семья пребывали в унынии, но потом все изменилось. Мы нашли прекрасных друзей и до сих пор сохраняем с ними связь. В Германии есть традиция: сближаясь с вами, семья предлагает дружбу, буквально, приглашая стать du-друзьями. Du – немецкое слово, это «ты» для семьи и близких друзей, в отличие от более формального sie – «вы». Когда приглашают стать du-друзьями, обе пары сплетают руки, произносят тост и выпивают немецкого шампанского, «сект». Это дело серьезное. Мы нашли троих du-друзей, пока были в Германии, причем всех – за пределами сообщества Coca-Cola.

С одним из du-друзей мы побывали на особенно запомнившемся ужине в баварском замке князя Турн-и-Таксис. Эта дворянская семья сделала состояние, занимаясь немецкой почтовой службой. Князь нуждался в наследнике и женился на молодой женщине по имени Глория, любимицей всех глянцевых немецких журналов. Тогда ей было под тридцать, она красила волосы в розовый цвет. Князь был на сорок лет старше ее.

Это был очень формальный ужин, на столе стояли изысканные канделябры, прислуживали лакеи в ливреях. После ужина мы спустились в подвальный этаж, где был устроен и кегельбан – старый, деревянный и покореженный. На стене были начерчены имена игроков и их счет, вплоть до 1800-х годов. Дворянские фамилии – золотом, остальные – черным цветом. Князь сидел в углу, довольно-таки нетрезвый, стильные молодые люди подлизывались к нему. Его молодая жена, певица поп-группы, решила выступить с песенкой для мужа – явная сексуальная насмешка. Там было полно людей – серьезных бизнесменов вроде меня, а также молодых и модных представителей немецкого общества, которые обретались на танцполе. Нам удалось ускользнуть пораньше, в 3.30 утра. Так, одним глазком мы поглядели на богемную немецкую жизнь. Она восхитила нас, но своими себя в ней мы не чувствовали.

Нам нравились немецкий порядок и дисциплина, хотя мы терпеть не могли то, что магазины по субботам закрывались в полдень. Рядом с нашим домом был пруд, и мы регулярно ходили туда, чтобы купить свежей форели. Но по воскресеньям закрывалось практически все. Наш французский дом находился в двенадцати часах езды, так что мы могли проводить там больше времени, как и в чудесных городах поблизости. Памела хотела Mercedes 280 SLC, и мы купили его, хотя некоторые говорили нам, что одна «ночная бабочка» водила машину той же модели. Но мы решили: раз Памела хочет такую машину, она ее получит. И я почувствовал, что дополнительный доход, не облагаемый налогом, мне совсем не помешает!

Иногда мы проводили выходные на реке Рейн, пейзажи которой как будто вышли из детских книжек с картинками, а однажды остановились в реконструированном замке XII века; его владелец сам выглядел так, будто он из XII века. Еще один памятный уикенд мы провели на Зюльте – модном острове Северного моря, где побывали все, кто хоть что-нибудь собой представляет. Тамошнюю публику легко узнать и запомнить, поскольку, гуляя по пляжам, вы обнаружите, что отдыхающие не отягощают себя какими-либо купальными костюмов. Хотя некоторые люди все же были полностью одеты, и мы в том числе. Памела верно подметила, что большинство раздетых немного староваты, чтобы кого-либо увлечь. Помню, как я стоял, прилично экипированный, в очереди за мороженым между двумя довольно-таки голыми, весьма загорелыми и слегка пухлыми дамами. Две абсолютно голые пожилые пары подошли друг к другу на пляже. Они явно были друзьями, поцеловали друг друга в щеки и поприветствовали друг друга на вы. Выдающиеся части их тел колыхались при каждом движении. Несмотря на такую «открытость», они еще не были du-друзьями.

В холодный зимний день 1987 года мы даже смогли совершить однодневную поездку за Берлинскую стену. Мы с Памелой и Карой отправились туда вместе с немецким коллегой по Coca-Cola Георгом Фляйшером, его женой и дочерью. Георг бежал из Восточной Германии после Второй мировой войны, перебравшись через заграждение с колючей проволокой. Он отвечал у нас за поставки в коммунистические страны Восточной Европы, а также в Турцию. Это было совсем небольшое подразделение, которое занималось в основном бартером, поскольку коммунистические валюты свободно не обращались на мировом рынке. Coca-Cola обменивала свою продукцию на продукцию коммунистической страны, а затем продавала ее на Западе, таким образом получая средства, которые позволяли импортировать концентрат для производства наших напитков. Весьма сложный и неудобный процесс, поскольку очень немногие продукты Восточного блока пользовались спросом на Западе. (Одно из ярких исключений – русская водка «Столичная», которой, к сожалению, могла торговать только Pepsi.)

Мы наняли водителей, которые перевезли нас через границу в разных машинах. Георг и его семья поехали через один КПП, поскольку они были гражданами Германии, мы – через другой, печально известный КПП «Чарли». И это был леденящий опыт – тщательный, интенсивный обыск длился почти сорок пять минут. Все деньги нужно было обменять на восточногерманские марки, а те, что вам не удавалось потратить до возвращения на Запад, запрещалось брать с собой.

Георг провел нас по району, где жил в детские годы. Там еще оставались разбомбленные зоны, хотя после войны прошло уже больше 40 лет. Две сестры Георга жили в Восточном Берлине, обе были замужем за высокопоставленными партийными чиновниками.

«Теоретически мы

• Предыдущая
• 26/59
• Следующая