Маски. Иллюзия превращений - Медведева Алена Викторовна - Страница 49

• Предыдущая
• 49/63
• Следующая

– Не понял, – он резко мотнул головой, стремясь прийти в себя, – так тебя во мне все устраивает или, наоборот, не устраивает?

Еще при этом таким взглядом на меня уставился… вопросительно-обреченным, что ли. Вот что ему непонятно? Десять раз об одном и том же ему сказала.

– Так, – решительно выдохнула, – давай издалека. Есть конкретная пара – мужчина и женщина. Их связывают личные отношения…

– Как это пара? – перебил сосредоточенно слушавший Орино.

– Ну двое, – я растерялась, не зная, как пояснить элементарное, – как семья. В смысле необязательно семья… официально, но двое, связанные личной симпатией или живущие вместе. В общем, те, кто только друг к другу прикреплен постоянными отношениями… вернее, не то чтобы прикреплен, а как бы добровольно строит отношения друг с другом. Двое, когда любят друг друга, доверяют, заботятся, рассказывают обо всем, могут жить под одной крышей или видеться часто, детей общих заводят… не знаю, что еще.

Как, оказалось, сложно пояснить, что такое пара, никогда бы не подумала. На мой взгляд, тут и объяснять нечего, а по его взгляду вижу, что не понял.

– Ты же на Земле часто бывал. Неужели до сих пор с этим у нас не сталкивался? – выразила закономерное недоумение.

– Я бы никогда не стал обращать на подобное внимание или проявлять к этому интерес, – скривился верлианец.

– Вот Игорь Борисович, – нашлась я с конкретным примером, – у него есть жена, та, что в техотделе работает. Так вот они живут вместе, личные отношения у них только друг с другом, дети тоже общие… ну в идеале, что еще… бюджет общий и траты, решения общие, и будущее, соответственно, тоже общее. Но семья – это постоянная пара, а бывают еще… временные, как бы правильнее выразиться? Они как бы есть в настоящем, и все почти так же, но только будущее необязательно общее у них.

Выдохнув, уставилась на верлианца. Понял? На лице Орино отражалась сосредоточенная работа мысли.

– Значит, Кузьмин… – наконец произнес он. – Никогда не задумывался о его взаимоотношениях с окружающими вне рабочего времени. Но я не совсем уверен, что понял. В паре у обоих эксклюзивное право и на заботу, и на обеспечение друг друга, и на… близость тоже? И дети тоже только от того, кто в паре? Получается, вообще нельзя ни с кем другим ничем личным заниматься?

– Если пара настоящая и связана именно чувствами и желанием быть вместе, то да, – недоуменно кивнула я. К чему он клонит?

– И… – Орино неуверенно замялся, – земные женщины на это соглашаются? В смысле… принадлежать только одному мужчине?

– Почему «принадлежать»? – возмутилась я. Вот что за дикое у него отношение – все через насилие какое-то, через принуждение! – Говорю же, в нормальной паре все добровольно. Оба решают быть только вместе, и желания развлекаться на стороне нет. А если оно появляется, то надо расставаться, так как пара перестает быть собственно парой.

– А мы пара? – Верлианец озадачил меня капитально.

– Скорее нет, даже точно – нет. – Орино нахмурился, и я поспешила пояснить: – Объединились мы не добровольно, не исходя из обоюдного желания, связывают нас не чувства, и… будущего у нас нет. Плюс ты же сам говорил, что не против, если я с кем-нибудь другим… ну…

– Я против, – неожиданно перебил Орино, – я очень против, но я думал, что ты будешь этим ограничением недовольна.

Странное заявление! Но тут вспомнила, что он убежден, что я дама весьма «легчайшего» поведения, и захотелось схватиться за голову. Как ему растолковать, совершенно не представляю, столько всего намешалось в нашей истории. Да и имеет ли смысл напрягаться? О том, что у нас есть будущее, он так и не заявил, о том, что испытывает ко мне что-то помимо физического влечения, тоже… Так что все эти поучительные и разъяснительные беседы разводить – только свои же душевные раны бередить. Не стоит оно того!

– В любом случае все это уже не имеет значения. – Я заерзала на его коленях, намереваясь слезть. – Были мы парой, не были – непринципиально. Вчера все закончилось.

– Почему? – Орино обхватил меня, удерживая на месте.

– А каким ты видишь наше совместное будущее? – ответила вопросом на вопрос.

– Как сейчас – будем парой. Только ты не сможешь ни с кем другим встречаться. И я готов… э-э-э… разделить бюджет! – Орино явно вспоминал незнакомое понятие.

– Как сейчас, мне уже не интересно, – призналась я. – Попробовала – не понравилось. И даже общий бюджет ситуацию не спасет. Мне хочется другого. Иных взаимоотношений в паре – доверия, открытости, сопереживания, чувств, наконец. Между нами этого нет, поэтому не стоит мучить друг друга.

И, воспользовавшись мгновением растерянности, вызванной моим ответом, резко вскочила с колен верлианца. Но отбежать далеко не успела – Орино, тут же вскинув руку, поймал мое запястье, задерживая на месте.

– Регина Аркадьевна, напоминаю вам, что вас еще никто не отпускал на рабочее место, – с нажимом в голосе заметил он, также поднимаясь из кресла.

– А вы меня увольте за самоуправство! – возмущенная этим запретом, выпалила я.

– Может быть, у меня есть более эффективное средство? – Он многозначительно посмотрел на меня. – Гипноз? И все – двух последних дней как не бывало?

Сразу сникнув, я уставилась взглядом на собственные туфли и с горечью заметила:

– Да уж, доверие и открытость нам и не снились. – Проиграла безоговорочно, и в наверняка уже желтые глаза смотреть не надо.

Орино молчал, воспоминания не исчезали, но и руки моей он не выпустил. Так прошло несколько минут, когда он неожиданно произнес:

– Хорошо! Хочешь отпуск – получишь.

Удивленно подняв на него взгляд, осторожно спросила:

– А в чем подвох?

– Никакого подвоха. На месяц отпущу, – я сникла – как смешно, – и даже сам доставлю. Наши звездолеты перемещаются значительно быстрее земных – на дорогу в одну сторону уйдет неделя. Получается две недели на планете.

Не веря своим ушам, едва не подпрыгнула от счастья, в тот же миг наметив для себя не забыть перенести свой укропчик в тепличную зону станции, чтобы о нем заботились, пока я не вернусь, но Орино добавил:

– У меня одно условие.

– Какое? – Я напряглась, предчувствуя проблему.

– Я тебя буду сопровождать, – спокойно заметил верлианец.

– В смысле? В каком качестве?

– В прямом – везде и постоянно. А что до статуса – придумай любой, в крайнем случае, я и на начальника согласен.

Меня это заявление сразило.

– К-как это – везде и постоянно? Что подумают мои друзья и мама, если я притащу с собой собственного руководителя! – выдохнула я.

– В буквальном смысле – везде и постоянно. Разве что в туалет и ванную можешь одна ходить, – как что-то обыденное сообщил верлианец.

– А жить где будешь?

– У вас, – невозмутимо ответил Орино.

– У нас однокомнатный жилой блок! И я с мамой живу вообще-то!

– Найдете место и для меня, – непререкаемо сказал шеф. – Или так, или остаешься на базе. И не уволю – хоть голодовку объявляй в знак несогласия. Напоминаю про имплант и гипноз, так что есть ли тебе резон разводить протесты?

– Да как я это маме объясню?! Мой самый основной начальник, глава той самой Службы времени, и… спит у нас на коврике! Ах да – еще и верлианец. Пожалей мою маму – у нее здоровье не железное, такого потрясения она не переживет. Я согласна на сопровождение, хотя это и отравит мне весь отпуск, но ты живи в отеле.

– Нет! – и все, весь его ответ.

Захотелось заскрипеть зубами, затопать ногами, но… ведь есть этот проклятый гипноз, а значит, способ принудить меня к чему угодно!

– Ладно, – желание увидеть маму и друзей пересилило, – но все подумают о нас невесть что… какой позор!

Верлианец невозмутимо пожал плечами, демонстрируя полнейшее безразличие к моему отчаянию. И почему он попал в эти злосчастные проценты выживших мальков? Какое было бы облегчение для Вселенной, не случись этого…

Глава 5

Регина

Мой третий полет на верлианском звездолете Орино. Первый я фактически пропустила, провалявшись с температурой и простудой; второй, когда мы возвращались с Верлинеи на базу, на восемьдесят процентов опять же провела в постели, но уже по более приятной и сознательной необходимости; и вот сейчас…

Верлианец, как я уже отметила, к любому решению подходил стремительно и категорично. Так и в этот раз, деморализовав меня условием моего отбытия в отпуск, даже опомниться и придумать что-то адекватное в качестве контрмеры не дал. К концу рабочего дня у меня на руках уже была вся официальная документация на отпуск, который начинался прямо с завтрашнего дня. Вылет был назначен на пять утра по времени базы. Непосредственный начальник похвалил меня за умение выбрать правильный тон в общении с главой проекта и верно себя поставить. Видел бы он этого самого главу, а главное, меня, сидевшую на его коленях, когда мы остались вдвоем. Но пришлось нервно сглотнуть,

• Предыдущая
• 49/63
• Следующая