Совесть - поиск истины - Успенский Петр Демьянович - Страница 41

дело как будто к лучшему.

Раз в маленьком ресторанчике, куда Хыог заходил ужинать, он

встретил одного своего старого товарища по каким-то вечерним курсам, где Хыог изучал механику.

Оказалось, что у этого человека, его звали Джонс, был теперь

маленький завод велосипедных частей. Он рассказал Хыогу, что его дела очень плохи, что нет никакой возможности бороться с синдика

133

Совесть: поиск истины

тами, которые съедают мелкие предприятия, что он боролся, пока мог, но теперь приехал в Нью-Йорк продавать своп завод одной большой ассоциации. Но там уже знали, что он не может больше держаться п должен будет пойти на все условия, и нарочно тянули дело, чтобы заставить его отдать все чуть не задаром, ради только того чтобы избавиться от долгов. Хыог рассеянно слушал его. И хотя он никому другому не говорил про свои дела, почему-то он рассказал Джонсу про свое изобретение и про все неудачи. Тот, видимо, заинтересовался -- и Хыог повел его к себе домой, просто потому, что ему не хотелось оставаться одному. Ребенок произвел большое впечатление на Джонса. У него было чутье. Он сразу понял все, что крылось за странной внешностью ребенка, и начал упорно о чем-то думать. На следующий день, рано утром, он уже сидел у Хыога.

-- Я думал всю ночь, -- сказал он. -- Нельзя ли приспособить мой завод для вашей машины? Может быть, это наш последний общий шанс. Я чувствую, что акулы не хотят меня пускать живым и наметили проглотить целиком. Если все пойдет так, как идет, я через

год буду мастером на своем собственном заводе. Они меня даже управляющим не возьмут.

Вместе с Хыогом они начали разбирать ребенка по частям, соображая, какие части можно делать на заводе Джонса и какие нужно заказывать. Потом они забрали с собой станок для пристрелки, мишени и поехали пробовать пистолет, опять на морской берег. Там Хьюг показал Джонсу, что может сделать его ребенок, и с тайной радостью в душе видел, как весь загорелся Джонс. Джонс сам начал стрелять и со станка, и без станка, нагрел ребенка так, что до него нельзя было дотронугься и, наконец, хлопнул Хыога по плечу и сказал:

-- Ну, старина, я ваш. Ставлю все, что у меня есть до последнего цента. Я могу продержаться полгода, и за это время мы завоюем

Америку, Европу, Азию, Африку и Австралию. Такого изобретения не было и нет. Командуйте!

Они начали работать вместе. Хыог воспрянул духом. Теперь, казалось, что уже все должно осуществиться. Завод удалось приспособить очень быстро. Через два месяца первая партия автоматических пистолетов появилась на рынке. Но цену пришлось назначить довольно дорогую, и спрос был слабый. Завод работал, но еще через два месяца оказалось, что спрос остановился. Рынок был уже насыщен, и нужно было ждать. Джонс достал немного денег. Была необходима реклама. Объявления, плакаты стоили безумно дорого. Но делалось ясно, что без большой рекламы дело все-таки не пойдет. Все большие оружейные магазины имели автоматические пистолеты, но публика предпочитала покупать старые револьверы.

Прошло полгода со дня начала работы, и Хыог с Джонсом уви

134

П. Д. Успенский

дели перед собой перспективу краха и позорного конца всего дела. Два оружейных завода соглашались купить патенты и предлагали за них, один -десять тысяч долларов, другой -- меньше. Это не покрывало убытков Джонса. А странные пистолеты, похожие на молотки, даже разложенные на окнах магазинов, мало привлекали публику. Только какая-нибудь необыкновенная реклама могла спасти дело. А средств на рекламу не было. Дела шли все хуже и хуже. Хыог и Джонс совсем уже падали духом. Еще немного и завод должен был остановиться.

Это были самые черные дни в жизни Хьюга. Он совсем потерял надежду на успех и уже махнул на все рукой, чувствуя только с болью в душе, что теперь у него не хватит даже силы застрелиться.

Но ребенка ждало большое будущее.

И, наконец, оно пришло! Семена, разбросанные по свету, наконец, упали на добрую землю! Все великие репутации делаются в Париже. Так оно вышло и на этот раз. В то время, о котором я говорю, над горизонтом Европы поднималась новая звезда первой величины.

Это была Марион Грей.

Ей пророчили карьеру Патти. Она успела уже побывать во всех

главных европейских столицах, и ее успех превосходил все, что помнила Европа за десятки лет. У нес был действительно необыкновенный голос. Но если бы даже у нее не было никакого голоса, то и без этого се знала бы вся Европа, потому что скандальная хроника, связанная с именем Марион, не имела себе равной. И отовсюду, где она успела побывать, за ней тянулся длинный хвост самых фантастических рассказов о ее любовниках и любовницах, о дуэлях, самоубийствах, разорениях, сумасшествиях, отмечавших се путь. По наружности Марион была тоненькая и хрупкая блондинка с печальным личиком и большими детскими глазами. Из-за нее застрелился немецкий принц царствующего дома и отравилась сто жена, после чего Марион была выслана из Германии, а из-за нес покончили самоубийством в Будапеште две венгерские графини -- мать и дочь. Из-за нес произошел целый ряд мрачных, напоминающих средневековье дуэлей и убийств в Италии. Про нес рассказывали, что она увезла любимую одалиску у султана, которая после бросилась в морс с яхты в Средиземном море и утонула. Из-за нее произошла какая-то страшная драма в Петербурге, о которой глухо писали в заграничных газетах. Словом, из-за Марион произошло все, о чем стоило говорить в Европе, за последние два или три года. Что здесь было правдой и что выдумкой, это даже я тебе не смогу рассказать. Но слава Марион росла не по дням, а по

часам.

Этот сезон она пела в Париже. В день ее первого выхода, застрелился в фойе Большой Оперы молодой драгунский офицер, член Жокей-клуба и потомок одной из самых блестящих фамилий Фран

135

Совесть: поиск истины

цим. Марион продолжала петь, и знатоки говорили, что она еще никогда не пела так, как в этот вечер. На другой день все газеты были полны историей трагической любви молодого офицера. II затем интимная жизнь Марион сделалась любимой темой и больших, и маленьких, и бульварных, и салонных газет.

Всему Парижу было хорошо известно, что главной любовью Марион в этот сезоне была американка, мисс Стоктон, писательница, роман которой из жизни китайских притонов в Сан-Франциско сильно нашумел незадолго перед тем. Мисс Стоктон пила виски пополам с эфиром, ездила верхом, как ковбой, и участвовала в публичных состязаниях бокса, в качестве сЬашрюп пнс1о1е \\'е^Ы. При этом она была самим дьяволом ревности. Она била Марион, особенно когда была пьяна, что случалось почти каждый день, и устраивала ей сцены и скандалы на улицах, в ресторанах, в магазинах и т. п. Номером вторым Марион Грей был лорд Тильбсри, колоссально богатый англичанин, до того времени спокойный и уравновешенный человек средних лет, путешественник и спортсмен, один на один, без шикари, ходивший на тигров в Индии. Про него рассказывали, что за один сезон он истратил на Марион половину своего состояния, доходившего до пяти миллионов фунтов, и, очевидно, шел к тому, чтобы истратить все. Такого вихря золота, каким была окружена Марион, Париж не видал со времен второй империи. Мисс Стоктон стала главным ужасом и главной ненавистью лорда Тильбери, и часто он просиживал целые ночи у себя в комнате, думая о мисс Стоктон, со штуцером, с которым он ходил на тигров. На коленях и с глазами, бешено устремленными в пространство. Мисс Стоктон знала его ненависть к ней и платила смутой же монетой, обещая щ'блично избить его. Кроме этих двух, у Марион было еще много других романов и историй. Ее последним увлечением был молодой шведский дипломат, -- спирит, "ясновидящий", и человек совершенно ненормальный. Он разговаривал с "духами'', ловил руками какие-то летающие живые звезды;

подарил Марион "астрального льва'', которого мог видеть только он один и тому подобное. Марион безумно увлеклась духами. Ее сила, вообще, заключалась, во-первых, в силе ее увлечений, а во-вторых, в том, что ни она и никто другой не мог сказать, чем она будет увлекаться завтра. Со шведским дипломатом она начала устраивать спиритические сеансы. Духи велели Марион стать любовницей шведского дипломата. Она немедленно исполнила это. Затем духи велели ей выгнать вон мисс Стоктон. Это она тоже сделала. Потом духи потребовали, чтобы на сеансах присутствовал лорд Тильбери в костюме ассирийского мага и один французский поэт, и чтобы сеансы происходили в темном подземелье с двадцатью семью гробами, в которых должны были лежать настоящие скелеты. Достать гробы и скелеты, и подземелье было поручено лорду Тильбери. Но прежде, чем