На чужой территории - Герантиди Олег - Страница 19

• Предыдущая
• 19/56
• Следующая

Открыл заседание де Голль. Он поблагодарил маршала Сталина за приглашение и представил своё видение повестки дня.

Первое, что предстояло решить руководителям ведущих стран, – это то, как в дальнейшем исключить возможность возникновения подобной войны. Ведь не секрет, что средства убийства в связи с развитием технического прогресса неимоверно усовершенствовались, и сейчас потери несёт в большей степени мирное население, а не войска. (Сталин и Рузвельт при этом умолчали о том, что учёные их стран вплотную подошли к созданию атомного оружия, что в самом корне меняет и тактику, и саму стратегию, делая именно население его главной целью.) Де Голль заявил о необходимости создать нечто вроде Лиги Наций, только в отличие от неё более эффективное, способное остановить любого агрессора. Сталин предложил назвать подобную структуру Организацией Объединённых Наций – ООН.

Штаб-квартиру ООН решили разместить в Софии, столице Болгарской республики, о чем с удивлением узнал руководитель Болгарии Георгий Димитров. Сталин же обосновал это тем, что, во-первых, это очень красивое место в самом центре Европы. Во-вторых, и климат, и близость моря благоприятно скажутся на работе организации. Ну и, в-третьих, само название «София» – в переводе с древнегреческого – «Мудрость» – задаст нужный настрой на будущее.

Ему не возражали, понимая, что если Сталин захочет, то создаст ООН и без них, и где захочет, хоть в Софии, хоть в Кызыле, хоть в Норильске. Пусть будет София.

Далее Сталин предположил, что осуществление такой функции потребует от государств, как он сказал, государств-гарантов, определённого суверенитета, касающегося внешней политики. Рузвельт попросил поточнее выразить его мысль.

– Основной задачей ООН будет поддержание мира во всем мире. Понятно, что тогда всем этим осям и блокам приходит конец. Ведь если сохранение мира берет на себя сообщество ведущих стран, то малые страны фактически не обязаны нести бремя оборонных расходов. А наступательные действия, тем более с помощью соседей, должны будут пресекаться сразу и жёстко, что делает участие в блоках, помимо ООН, вообще бессмысленным и глупым. Но ведь страны-гаранты ООН будут нести бремя военных расходов и за себя, и за малые страны, а это значит, что кто-то это бремя им должен компенсировать. Мы не стали проводить политику контрибуции, как и завещал основатель нашего государства Владимир Ленин, но компенсация за помощь Европе в борьбе с фашизмом нами будет стребована как с Германии, так и с других стран – её сателлитов.

– Это справедливое требование, – заметил Рузвельт, а про себя добавил, что политика, декларируемая Лениным, правильно называлась – мир без аннексий и контрибуций. Видимо, Сталин является не только творческим марксистом, то есть, когда это выгодно СССР, он плюёт на догмы Маркса, но ещё и творческим ленинцем, поскольку отобрал у Германии всю Восточную Пруссию вместе с Данцигом и Кенигсбергом. А сам продолжил: – Как понять слова маршала о том, что малые страны должны компенсировать странам-гарантам ООН участие в обеспечении их безопасности?

– Да, и как это может быть выражено в цифрах? – попытался уточнить де Голль.

– Друзья, это, я полагаю, уже частности, которые будут обсуждать дипломаты, экономисты и военные. Нам же важно принять основополагающие решения, на которые они будут опираться. Здесь важно понять следующее – в мире, с падением германского рейха и началом крушения Британской колониальной империи (оживление за столом и в зале прессы), создалась совершенно другая политическая ситуация. Де-факто сейчас существует три центра силы – СССР, объединяющий страны Восточной Европы, Свободная Франция, с примыкающими к ней странами Западной Европы, включая Италию, и США, организующие вокруг себя страны Нового Света. И как раз между ними и должны быть распределены основные моменты ответственности за состояние этих регионов. Понятно, что не все проблемы сейчас решены. США ведут трудную борьбу с японскими милитаристами…

– Я надеюсь, что обсуждению этой борьбы мы посвятим наше время, – неуверенно предложил Рузвельт.

– Господин президент, именно для этого мы и собрались здесь. Ведь не для того же, чтобы обсуждать расположение штаб-квартиры ООН. Только я попрошу это сделать чуть позже. Далее, часть Европы, в связи с прокатившейся по ней войной, лежит в руинах.

– Ну, если сравнивать их с тем, что было после Первой Мировой войны, то это так, семечки, – заметил де Голль.

– Да, но только после Первой Мировой войны не было столько отравленного фашизмом и нацизмом населения. А сейчас перед Новой Европой обязательно встанет вопрос денацификации народов Европы. Потом, нужно строить совершенно по-другому устройство государств. В советской России были мечты о том, что на Западе будут образованы Соединённые штаты Европы. Тут суть не в названии, суть в самом явлении. Мы полагаем, что демократия должна развиваться в направлении усиления местного самоуправления, что должны быть твёрдой рукой вырваны с корнем различные имущественные и прочие ограничения, как то: по полу, нации или по вероисповеданию, в выборах. Пример советской демократии здесь должен играть несомненную роль, так же как и опыт США. Но только мы в опыте США усматриваем и некий негатив – влияние финансовых тузов на результаты выборов. Подобное влияние должно резко пресекаться.

– Но сама демократия предполагает наличие независимого финансирования и следовательно – опосредованное влияние промышленников на процесс.

– А роль государства на что? Франклин, вы же сами в Штатах прижали хвост этим баронам-разбойникам от капитала, а теперь допускаете, что новая Европа должна будет наступить на те же грабли.

– Но ведь это же существенно ограничит градус демократии в Европе, – возразил де Голль.

– А гарантом этой демократии и должна стать Франция, страна с несомненным опытом демократического развития.

Ещё долго Сталин, Рузвельт и де Голль обсуждали направление развития демократии в Европе. Интересны выводы, к которым они пришли: европейские страны доказали, что к настоящей демократии их народы ещё не готовы и при случае впадают в самые экзотические ереси, от социал-дарвинизма до фашизма включительно. Строить независимую политику им настанет время лет через пятьдесят-сто. Поэтому-то и вводит данная конференция на территориях Европы нечто похожее на внешнее управление. А пока – начнём развивать местное самоуправление, до уровня областей. Будут избираться Верховные Советы стран, избранные прямым голосованием всех взрослых граждан, которые будут исполнять законодательные функции. Управлять странами станут чиновники, утверждённые соответственно в Париже или в Москве.

В зону ответственности Москвы отошли такие страны, как Австрия, Венгрия, Румыния, Болгария, Турция, Чехословакия и Польша. На территории Германии в течение двадцати лет будет оставлен советский ограниченный контингент, гарантирующий денацификацию и демилитаризацию промышленности и общества. Париж собирает вокруг себя страны Западной Европы, исключая Португалию. При этом экономическое и политическое влияние на Германию со стороны Франции предложил сам Сталин. Югославия и Греция остаются в свободном плавании, при этом также есть понимание, что они относятся к зоне ответственности СССР. Скандинавским странам предложено принять такое положение вещей, так же как Лондону.

Когда новости о решениях первого дня конференции достигли США, раздался дружный рёв всего Сената. Только вот тональность прессы была совсем иной. В это время сержант Ицхак Гольдман уже допрашивал в тюрьме газетного магната Уильяма Херста, по заказу Геббельса создавшего миф о «Голодоморе» на Украине в 30-х, и некому было отдать приказ журналистам раскатать решения конференции со страниц газет и в эфире радиостанций. Некоторые другие владельцы СМИ ждали, что скажет «Большая Тройка» относительно создания в Палестине государства Израиль, поэтому и комментарии их прессы были сдержанны и вместе с осторожным оптимизмом несли печать лёгкой грусти о том, что старой Европы уже никто не увидит.

• Предыдущая
• 19/56
• Следующая