Цикада и сверчок (сборник) - Кавабата Ясунари - Страница 39

– Куда отнести спиленные ветки? – спросил Сюити.

– Сложи где-нибудь в дальнем углу.

Сюити сгреб их в охапку и понес – за ним, подобрав несколько веток, пошла Кикуко.

– Не надо, Кикуко… Тебе нельзя, – заботливо сказал Сюити.

Кикуко кивнула и, положив обратно ветки аралии, осталась на месте.

Синго вошел в дом.

– Зачем Кикуко пошла в сад, что она там делает? – Ясуко, чинившая старую сетку от москитов, чтобы укрывать ею младшую девочку во время дневного сна, сняла очки. – В воскресенье они оба в саду – такого еще не бывало. С тех пор как Кикуко вернулась, они, по-моему, в хороших отношениях. Удивительно.

– Все-таки Кикуко невеселая, – пробормотал Синго.

– Нет, нельзя сказать, что она все время грустит, – сказала Ясуко решительно. – Кикуко ведь очень улыбчива, у нее уже давно не было таких веселых глаз. Когда я вижу улыбающееся лицо Кикуко, теперь, правда, похудевшее, я…

– Хм.

– Может, и Сюити станет теперь возвращаться домой пораньше и по воскресеньям не будет никуда уходить; как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Синго сидел молча.

В комнату вошли Сюити и Кикуко.

– Отец, Сатоко сорвала молодые побеги вишни, которые ты так оберегал. – С этими словами Сюити протянул Синго крохотные веточки. – Я думал, Сатоко интересно и она тоже ломает аралию, а она, оказывается, срывала побеги вишни.

– Вот так-то. Ветки, сорванные ребенком, – сказал Синго.

Кикуко стояла, наполовину спрятавшись за спиной Сюити.

Когда Кикуко вернулась домой, Синго получил от нее в подарок электрическую бритву, Ясуко – пояс для кимоно, Фусако – детские кимоно для Сатоко и Кунико.

– Сюити она что-нибудь подарила? – спросил Синго у Ясуко.

– Складной зонт. И еще, кажется, купила ему американскую гребенку. С зеркальцем на футляре… Дарить гребенку – плохая примета, но Кикуко, видимо, не знает этого.

– Американскую можно.

– Кикуко и себе купила такую же. Только другого цвета и поменьше. Фусако увидела и начала: «Какая хорошенькая» – и Кикуко сразу же подарила ей. Кикуко возвратилась домой после ссоры, и ей, наверно, хотелось, чтобы у нее и Сюити были одинаковые гребенки. Фусако не должна была выпрашивать. У Кикуко ведь только одна была, какая Фусако неделикатная. – Ясуко была недовольна дочерью. – Кимоно для Сатоко и Кунико – из прекрасного шелка, нарядные, праздничные. Правда, самой Фусако подарка не было, но ведь ее дети получили, значит, и она получила. И еще забирает гребенку, – конечно, Кикуко подумала, что поступила плохо, ничего не купив Фусако. Да и вообще, после того что произошло, Кикуко вполне могла возвратиться без подарков.

– Конечно.

Синго был согласен с Ясуко, и еще им владело уныние, причины которого Ясуко были неведомы.

Чтобы купить подарки, Кикуко пришлось ввести в расход своих родителей. Чтобы сделать жене аборт, Сюити пришлось взять деньги у Кинуко. Значит, можно предположить, что и Сюити, и Кикуко сидят без денег. Кикуко обратилась к Сюити лишь затем, чтобы он оплатил врача, а деньги на подарки попросила у родителей – это несомненно.

Теперь Синго пожалел, что уже давно перестал давать Кикуко деньги на карманные расходы. Не то чтобы он и раньше не думал об этом, просто ему было неприятно тайком давать ей деньги, словно бы за то, что она хорошо к нему относится, хотя с Сюити у них такие отношения, что впору развестись. Но, с другой стороны, видеть, в каком положении находится Кикуко, и ничем ей не помочь – не значит ли это поступить так же, как Фусако, отобравшая у нее гребенку?

Кикуко, оказавшаяся без денег из-за того, что ее муж ведет разгульную жизнь, вынуждена была просить деньги у отца. Но если бы Синго был более чуток, Кикуко не выпал бы на долю еще и такой позор – сделать аборт на деньги любовницы мужа.

– Мне было бы приятнее, если бы она не привозила никаких подарков, – размышляла вслух Ясуко. – Все вместе стоило ей довольно дорого. Как ты думаешь, сколько?

– Действительно, сколько?

Синго попытался подсчитать в уме:

– Сколько стоит бритва – понятия не имею. Я такой хорошей еще ни разу не видел.

– Ну да, разумеется, – кивнула Ясуко. – Даже если б ты просто выиграл ее в лотерее, и то она показалась бы тебе великолепной. А тем более ты получил ее от Кикуко. Она что – шумит, крутится?

– Никакие колесики не крутятся.

– Как не крутятся? Крутятся, конечно. Если бы не крутились, она бы не брила.

– Нет, сколько ни рассматривал, колесики не крутятся.

– Что ты говоришь? – Ясуко ухмыльнулась.

– Для тебя она бесценна хотя бы потому, что ты радуешься ей, как ребенок. Каждое утро «уу-уу, жжи-жжи». Выглаживаешь подбородок, когда завтрак уже давно готов, – и сам доволен, и Кикуко не нарадуется, глядя на тебя. Это, конечно, очень приятно, но…

– Так уж и быть, дам тебе тоже разок побриться, – засмеялся Синго.

Ясуко укоризненно покачала головой.

В день, когда Кикуко вернулась домой, Синго пришел из фирмы вместе с Сюити, и в тот вечер в столовой подарок Кикуко – электрическая бритва – пользовался всеобщим вниманием.

Бритва и остальные подарки разрядили напряженную атмосферу, заменили, так сказать, первое приветствие, когда Кикуко, уехавшая вдруг, без предупреждения, к своим родителям, вернулась в семью Сюити, по вине которого она сделала аборт.

Даже Фусако обрадовалась – надела на девочек кимоно, похвалила вышивку вокруг ворота и рукавов, а Синго, прочитав инструкцию, сразу же стал бриться.

Вся семья внимательно следила за тем, что делает Синго: ну как, мол?

Синго, зажав в одной руке бритву и водя ею по подбородку, а из другой не выпуская инструкцию, сказал:

– Написано, что и женщины могут легко подбривать себе волосы на затылке.

И посмотрел на Кикуко.

У Кикуко очень красиво росли волосы над ушами и лбом. Синго раньше не обращал на это внимания. А ведь линия волос была и правда удивительно изящна.

Нежная кожа и густые блестящие волосы создавали ощущение чистоты.

Обычно бледное лицо Кикуко чуть порозовело, радостно заблестели глаза.

– Отец получил прекрасную игрушку, – сказала Ясуко.

– Какая же это игрушка? Продукт цивилизации. Точный прибор. На нем даже выбит номер, указано, кто изготовил, проверил, собрал, стоит фамилия ответственного.

Синго в прекрасном расположении духа водил бритвой по волосу и против волоса.

– Раздражения никакого, бреет чисто, ни мыла, ни воды не нужно, – сказала Кикуко.

– Конечно. У старого человека лезвие обычной бритвы то и дело задевает морщины. Так что и тебе электрическая бритва не помешает. – Синго протянул ее Ясуко.

Ясуко, противясь, отпрянула назад.

– Зачем, у меня же нет бороды.

Синго внимательно рассматривал колесики бритвы, потом надел очки и еще раз тщательно осмотрел их.

– Нет, колесики не крутятся – как же все-таки она бреет? Мотор крутится, а колесики стоят на месте.

– Покажи-ка.

Синго передал бритву Ясуко.

– И правда. Колесики в самом деле стоят на месте. Хотя и в пылесосе тоже ничего не крутится. Но пыль-то он все равно втягивает.

– Непонятно еще, куда деваются срезанные волосы, – сказал Синго, и Кикуко, потупившись, рассмеялась.

– Такую бритву тебе подарили! За это мог бы купить пылесос. Или стиральную машину. Для Кикуко это было бы большим подспорьем.

– Пожалуй, – ответил Синго.

– У нас в доме нет ни одного из этих продуктов цивилизации. Возьми тот же холодильник, сколько лет все обещаешь: куплю, куплю, – а мы до сих пор без него. Или, например, тостер; готов тост – раз, и выскакивает, и тостер сам выключается, разве не удобно?

– Бабкина идея домашней электрификации.

– Сделал бы хоть для Кикуко, ты ведь любишь ее, а чтобы слово сдержать – где там.

Синго наконец выключил бритву. В футляре лежало две щеточки, одна вроде маленькой зубочистки, другая крохотный ершик, как для мытья бутылок. Синго испробовал обе. Щеточкой, похожей на ершик, он прочистил прорези колесиков и, посмотрев случайно вниз, увидел на коленях седые волосы, высыпавшиеся из бритвы. Раньше он не заметил их – потому, видимо, что они седые.