Пират и русалка - О'Бэньон Констанс - Страница 32

Джуд повернулся и подставил лицо порывам ветра, надеясь таким образом избавиться oт подступившей дурноты.

– Боже милосердный, она была сумасшедшей?

– Возможно. Но, выходит, она победила: мертвая, она привязала тебя к себе так крепко, как ей при жизни и не снилось. В своем раскаянии ты закрыл свое сердце для всего и всех.

Джуд так долго не произносил ни слова, что Итан повернулся, намереваясь уйти, но следующие слова друга заставили его остановиться:

– Ты даже не догадываешься, какую тяжесть я носил в своем сердце. Я винил себя в ее смерти, так как был уверен, что она считала меня виновным. Представляешь ли ты себе хоть на мгновение, каково это? Моя душа изранена, и не было дня с тех пор, как умерла Мэри, когда бы я не страдал. И не оттого, что любил ее – напротив, именно оттого, что не любил.

– Я очень хорошо представляю, что ты переживал, ведь я видел, как ты страдаешь, и все же я хранил свою тайну. Пойми, тогда мне казалось, что правду тебе будет вынести еще тяжелее, чем ложь, в которую ты верил. Я ошибался, о чем теперь искренне сожалею.

Джуд взглянул на небо, усыпанное звездами. Годы, прожитые с чувством вины, уходили в прошлое, и он, наконец, ощутил себя свободным.

– Похоже, ни одна женщина не может обойтись без обмана, а, Итан?

– Мне бы не хотелось так думать. Моя мать и сестры – добрые и правдивые, я это знаю наверняка.

– Ну конечно, родные не в счет, – сказал Джуд без тени иронии. – Моя мать была само совершенство. Сомневаюсь, чтобы она хоть раз в жизни подумала о себе. Всегда о других. – Он горько улыбнулся Итану. – Наверное, сын смотрит на свою мать не так, как муж или… любовник.

– Что ты собираешься делать с Доминик? – спросил Итан, решив раз и навсегда покончить с темой смерти Мэри.

– Собираюсь выяснить, что же она так старательно пытается от меня скрыть. И что ей на самом деле нужно на моем судне.

– Джуд, не обижай ее. Мне кажется, она уже прошла в жизни через тяжелое испытание.

Джуд на мгновение закрыл глаза, вдохнул соленый морской воздух и посмотрел на своего друга.

– Боюсь, наша маленькая французская шпионка уже вонзила в меня свои коготочки и держит цепко – Мэри такое никогда не удавалось. Лучше бы ты тревожился о том, как бы она не нанесла мне смертельной раны.

Джуд повернулся и пошел прочь, оставив Итана размышлять над этим неожиданным откровением друга.

Доминик была отчаянно влюблена. От всякого, даже случайного прикосновения Джуда ее сердце начинало бешено колотиться.

В эту минуту он сидел за своим столом и делал записи в вахтенном журнале, а она лежала поперек кровати, притворяясь, будто читает, и исподтишка следила за ним.

Джуд удивлял ее противоречивостью своей натуры. Доминик видела его в сражениях, где он в пух и прах громил своих врагов. Не раз наблюдала, как он железной рукой командовал неуправляемой командой и с легкостью подчинял этих людей своей воле. Но вместе с тем она чувствовала в нем редкую нежность, которая переворачивала ей душу.

Почему какой-то коротышка капрал становится императором Франции, а Джуд, с его многочисленными достоинствами, занимается пиратством?

Он оторвал взгляд от стола и улыбнулся ей.

– Ты так пристально на меня смотришь. Что же ты при этом думаешь?

Доминик заложила то место в книге, на котором остановилась, и села, положив руки на колени.

– Я размышляла о том, почему ты избрал жизнь пирата.

Он отложил перо в сторону.

– Неужели? И какой вывод ты сделала?

– Ты очень умный человек, Джуд. Ты мог бы стать кем угодно – кем бы только захотел.

– Это что, один из тех упреков, которые женщина предъявляет мужчине, пытаясь вернуть его на путь истинный?

– Нет, вовсе не так. Просто мне кажется, что ты предназначен для другого. Ведь ты образованный, тонкий человек, ну почему ты стал пиратом?

– А что, это очень прибыльное занятие. – Он подошел к Доминик и сел на кровать. – О тебе ведь можно сказать то же самое. Почему ты выбрала свое ремесло?

Доминик становилось все труднее и труднее изображать из себя проститутку. Ей до смерти хотелось открыть ему правду, но ведь теперь, после всего, что между ними было, Джуд определенно не поверит, будто до него у нее не было ни одного мужчины.

Она старалась не смотреть на него.

– Ты же сам сказал – это прибыльное занятие.

– Однако ты не попросила с меня денег за удовольствие спать с тобой. Почему же?

Ей стало дурно при мысли, что она может принимать от него деньги.

– От тебя мне ничего не нужно.

Он подошел к столу, вынул из маленькой шкатулки золотой и, вернувшись к кровати, бросил его к ней на колени.

– За оказанные услуги.

Джуд не ожидал от девушки такой вспышки. Доминик вскочила с кровати и швырнула золотой через всю каюту. Потом повернула к нему горящие гневом глаза и, набрав в легкие воздуху, почти закричала:

– Никогда в жизни больше не смей этого делать! Ты заставил меня почувствовать себя опозоренной и грязной, я ненавижу тебя за это! – Ее глаза наполнились слезами, и все поплыло перед ее взором. – Ты меня совсем не знаешь. Я не всегда была такой, как сейчас. Девочкой я мечтала, как однажды встречу человека, которым буду восхищаться и который будет восхищаться мной. И он станет мне мужем. Теперь этого не будет, никогда не будет, потому что какой порядочный мужчина захочет иметь матерью своих детей падшую женщину?!

Джуд был настолько ошеломлен, что долго не мог собраться с мыслями. Он в первый раз видел Доминик плачущей. Странно, подумалось Джуду: Мэри плакала чуть не каждый день, но через некоторое время ее слезы перестали его трогать, хотя он осуждал себя за это и всегда чувствовал свою вину перед ней.

Но когда он увидел слезы в бирюзовых глазах Доминик, его сердце пронзила боль. Он действительно ее обидел, хотя не имел никакого намерения это делать.

Он схватил ее руки и крепко сжал, пытаясь унять их дрожь.

– Умоляю, прости меня, Доминик. Этот золотой – просто дурацкая шутка.

Она повернулась к нему спиной, во всей ее фигуре чувствовалось напряжение. Доминик сердито постукивала ногой по полу, ее руки были скрещены на груди.

Джуд развернул ее лицом к себе, обхватил руками и порывисто прижал к своей груди.

– Скажи, что ты меня прощаешь, Доминик.

Она покачала головой, стыдясь слез, лившихся из ее глаз.

– У тебя есть все основания так со мной обходиться. Большего я и не заслуживаю.

Она подняла голову и посмотрела в его глаза, в которых светилась невероятная нежность. Это было для Доминик неожиданностью.

Его губы скользнули по ее щеке, и Джуд почувствовал соленый вкус ее слез.

– Доминик, радость моя, ну подари мне хоть одну улыбку, – ласково шепнул он ей в самое ухо.

Доминик кивнула и попыталась улыбнуться, но вместо этого лишь тяжело вздохнула.

– Прости мне мои слезы, не знаю, что на меня нашло. Мой дедушка внушал мне, что мужчины не выносят женских слез.

Джуд ласково отвел с ее лица шелковистый локон.

– А что еще внушал тебе твой дедушка?

Доминик забыла всякую осторожность. Она тосковала по деду и брату, и ей доставляло облегчение говорить о них.

– Мой дедушка очень мудрый и добрый человек. Он воспитывал нас с братом, когда умерли наши родители.

Джуд мягко, но настойчиво продолжил свои расспросы:

– И у тебя больше никого нет? Только дедушка и брат?

Ей все еще не приходило в голову, что он выпытывает у нее сведения о ее прошлом.

– Дедушка, как истинный француз, был очень романтичен. Думаю, моей бабушке очень повезло в жизни.

– Почему?

– Потому что он пожертвовал всем, чтобы жениться на ней. Он покинул Францию и никогда больше туда не возвращался. Они вместе строили новую жизнь на острове.

– И где же это было – на Тобаго?

– Это было на… – Она прикусила язык, осознав вдруг, что и так уже сказала слишком много. – Мне не хочется больше вспоминать. Давай лучше поговорим о тебе.