Ярмарка невест - Герн Кэндис - Страница 12

• Предыдущая
• 12/68
• Следующая

Джеймс поцокал языком и покачал головой. Безрассудная гордячка. О чем она думает?

– Миссис Озборн, вы совсем лишились разума? Во-первых, деньги я дал не вам, а вашему мужу. Вы никоим образом ничего мне не должны. Так что можете приходить и уходить, когда вам заблагорассудится.

Глаза Верити широко распахнулись. Чего она ожидала? Что он будет держать ее взаперти? Ну конечно, именно так она должна была думать, иначе не стала бы пытаться бежать, как преступник, среди ночи, одевшись подобно старьевщику.

– А во-вторых, – продолжал Джеймс, и голос его становился громче, по мере того как он раздражался, – единственный способ, каким вы могли бы отыскать реку в такую темень, – это свалившись в нее. На протяжении по меньшей мере полумили нет приличного спуска к реке. В Пендургане у воды просто обрывается скалистый берег.

Верити кусала нижнюю губу, и Джеймс понял, что она опять начала колебаться.

– Послушайте, – сказал он с усталой покорностью, – если вы действительно хотите утром поехать в Бодмин, то я отвезу вас. Я не советую вам этого делать, но будет так, как вы захотите. Не забывайте, однако, что у меня есть этот документ, – добавил Джеймс, постукивая по жилетному карману, – и я принимаю свои обязательства всерьез. Я отвечаю за вас. Если бы вы предпочли остаться в Пендургане, я мог бы быть уверен, что вы находитесь в безопасности.

– Остаться в качестве кого? – спросила Верити.

– Простите?

– Остаться в качестве кого? Вашей прислуги? Вашей... вашей...

– Моей кузины, – резко ответил Джеймс. Его эта игра уже начала выводить из терпения. – Я сказал всем слугам, что вы моя дальняя родственница, у которой случилось несчастье – она недавно овдовела. На этих правах вы будете жить здесь до тех пор, пока находитесь в Пендургане.

Верити неотрывно смотрела на Джеймса своими широко раскрытыми глазами, с явным недоверием к каждому его слову.

– И это все? – спросила она. В ее голосе появилась легкая тень вызова. – Бедная родственница, которая пытается быть полезной?

– Если хотите.

– И это все, чего вы от меня ожидаете? Больше ничего?

Джеймс окинул взглядом ее квадратную, раздутую фигуру.

– Поживем – увидим, не так ли?

Закутавшись в толстое одеяло, Верити свернулась калачиком в огромном кресле у камина. Мягкий серый свет пробивался сквозь края тяжелых оконных штор. Наконец-то настало утро. Скоро будет пора ехать.

После встречи с лордом Харкнессом она с трудом доплелась до отведенной ей комнаты наверху. Верити была сбита с толку и смущена, но все-таки настроена ухватиться за предложенную им возможность. Дождь продолжал барабанить по окнам, и редкие удары грома сотрясали оконные переплеты. Через некоторое время Верити вытянулась на кровати, намереваясь лишь немного передохнуть, но на нее накатилось такое изнеможение, что она уснула.

Сновидение, в котором женщины бьют по кастрюлям и мискам, а толпы мужчин придвигаются все ближе и ближе, нарушило ее сон. Верити проснулась от собственного крика. После двух таких кошмаров она сдалась и перебралась в кресло, где сидела и фантазировала о новой жизни, ждущей ее впереди. Однако мысли ее постоянно возвращались к хозяину Пендургана.

Лорд Харкнесс одновременно завораживал и немного пугал ее, а возможно, это было одно и то же. Прошлой ночью она так же сидела в кресле у огня и ждала, что он придет. Ей было до сих пор непонятно, почему он купил ее, но у него, наверное, были на то какие-то злые намерения. Верити ожидала, что ночью он придет.

Вместо этого он оставил ее одну.

Он играл с ней. Конечно, он догадывался, что она попытается бежать. Иначе зачем он затаился в библиотеке в такой поздний час? Он там сидел спокойно, как будто ждал ее прихода. И назвал ее по имени из-за двери библиотеки еще до того, как смог увидеть, кто идет. Откуда он знал, что это она?

Он был похож на привидение, когда она вошла в библиотеку: темный силуэт напротив огня, полыхающего у него за спиной. Поскольку свет падал сзади, Верити видела совсем мало, только резко очерченную линию волевого подбородка и медленный поворот головы. Но ей не понадобился свет камина, чтобы почувствовать, как губы лорда Харкнесса изогнулись в презрительной ухмылке. Даже воздух, казалось, потрескивал от его насмешки.

Верити встала с кресла, размяла затекшие мышцы и подошла к окну. Она отодвинула тяжелые шторы и увидела, что утро в самом деле настало, а небо на востоке окрасилось бледно-розовым цветом. Вид, раскинувшийся у нее перед глазами, потряс ее до такой степени, что с губ женщины сорвался тихий вздох.

Невозможно, чтобы это было то же самое унылое место, куда ее привезли накануне вечером. От дома спускались террасами лужайки, окаймленные цветами, и сменялись лесопосадками, которые тихо сияли своими осенними красками.

Если бы не слова горничной накануне вечером, Верити запросто бы подумала, что вся дорога в Корнуолл ей приснилась и сейчас она снова в Беркшире.

Если остальной Корнуолл больше похож на эту картину, чем на бесцветный гранитный город, где ее продали с аукциона, то ей, пожалуй, даже доставит удовольствие начать здесь новую жизнь.

Сундук по-прежнему стоял в изножье кровати. Одежда, которую Верити связала в узел, и та, которую она надела на себя, пытаясь бежать, валялась в углу. Верити развязала узел и начала бросать платья в сундук, когда тихий стук в дверь спальни вспугнул ее, и она оторвалась от работы. Верити вспомнила странную женщину в черном, приходившую прошлым вечером, и похолодела.

В комнату вошла Гонетта, маленькая горничная, и Верити с облегчением перевела дух.

Девушка присела в поклоне, глаза ее были опущены.

– Я пришла посмотреть, проснулись вы или еще спите, – сказала Гонетта. – И принесла вам горячей воды.

Она прошла к умывальнику и поставила на него медный кувшин.

– Ой, да она уже остыла! – запричитала Гонетта, потрогав воду. – Наверное, я слишком долго ходила.

В глазах девушки было такое отчаяние, что она, казалось, вот-вот расплачется.

– Мне надо было... Я сначала зашла еще в одно место, мне не следовало этого делать. Я извиняюсь, мэм. Я схожу еще раз и принесу погорячее.

– Не беспокойся. Эта вода в самый раз подойдет.

– Как же не беспокоиться?! – воскликнула девушка высоким, каким-то неестественным голосом, готовая вот-вот расплакаться.

– Спасибо, но эта вода прекрасно подойдет, – ответила Верити. – Очень мило с твоей стороны, что ты принесла ее.

Гонетта подняла голову и стала смотреть, как Верити запихивает одежду в сундук.

– Что это? – потрясенно произнесла девушка. – Что это вы делаете? Вы уезжаете?

– Да, Гонетта, уезжаю. Лорд Харкнесс согласился отвезти меня сегодня в Бодмин. Я решила, что мне удобнее будет попытаться устроиться самостоятельно, чем жить за счет милости моего... моего кузена. – Верити не знала, почему почувствовала себя обязанной что-то объяснять молоденькой прислуге, но слова у нее вырвались как будто сами.

– О, – сказала Гонетта, и голос ее прозвучал почти безутешно, – мне очень жаль это слышать, мэм. В самом деле жаль. Погодите, дайте я вам помогу с одеждой.

Девушка подошла, остановилась перед сундуком и вытащила из него одно измятое платье. Она встряхнула его, повернулась к платяному шкафу и повесила туда платье. Когда она проделала то же самое еще с двумя платьями, Верити взяла ее за руку, чтобы остановить.

– Гонетта, – сказала она, – я уезжаю, а не остаюсь. Платья надо укладывать в сундук, а не вешать в шкаф.

Маленькая горничная посмотрела на Верити, и глаза ее наполнились слезами.

– Ох, миссис Озборн, – запричитала она, – мне так жаль! Я просто... п-просто... сама не знаю, что делаю. – Гонетта закрыла лице ладонями и зарыдала так безутешно, что Верити растерялась.

Боже правый, что же это значит?

В другое время она, не раздумывая, обняла бы девушку и попыталась утешить. Однако в ее положении и в этом месте все было слишком необычно. Верити была не готова доверять кому бы то ни было в Пендургане. Все могло оказаться подстроенным, чтобы притупить ее бдительность.

• Предыдущая
• 12/68
• Следующая