Смертницы - Герритсен Тесс - Страница 33

• Предыдущая
• 33/68
• Следующая

— Это наверняка не все, — говорит она. — Должно быть больше.

Единственное, чего я хочу, — бежать, но я понимаю, что Алена права: деньги нам нужны. Я подхожу к шкафу, дверцы которого открыты; убийцы обыскивали его и сбросили несколько вешалок на пол. Но они искали беглянок, а не деньги, и не тронули верхнюю полку. Я вытаскиваю обувную коробку, и оттуда сыплются старые фотографии. Я гляжу на московские пейзажи, улыбающиеся лица и молодую женщину с удивительно знакомыми глазами. И думаю: даже Мамаша когда-то была молодой. Вот доказательство.

Я достаю с полки огромную сумку. В ней тяжелый мешок с драгоценностями, видеокассета, десяток паспортов. И деньги. Толстая пачка долларов, перетянутая резинкой.

— Алена! Я нашла их.

Она подходит ко мне и заглядывает в сумку.

— Бери все, — командует она. — Потом посмотрим, что в этой сумке. — Она кидает сверху сотовый телефон. Потом хватает из шкафа свитер и сует его мне.

Я не хочу надевать Мамашины вещи; они хранят ее запах, запах кислых дрожжей. Но все равно надеваю, превозмогая отвращение. Водолазку, свитер, шарф — все поверх блузки. Мы одеваемся быстро и молча, натягивая на себя одежду женщины, труп которой находится в соседней комнате.

На пороге мы останавливаемся в нерешительности, смотрим на лес. Нет ли там засады? Не поджидают ли нас убийцы на дороге, зная, что рано или поздно мы объявимся?

— Не туда, — решает Алена, словно читая мои мысли. — Только не на дорогу.

Мы выскакиваем из дома, огибаем его и ныряем в лес.

Габриэль рванул в толпу репортеров, не отводя взгляда от блондинки с идеальной укладкой, которая стояла в свете прожекторов в нескольких метрах от него. Подойдя ближе, он увидел, что Зоя Фосси вещает что-то в камеру. Заметив Дина, она замерла, прижав микрофон к онемевшим губам.

— Выключите его, — приказал Габриэль.

— Тишина! — гаркнул оператор. — У нас прямой…

— Отключите свой проклятый микрофон!

— Эй! Кто вы такой и что себе позволяете…

Габриэль отодвинул камеру в сторону и вырвал провода, разом отключив прожекторы.

— Уберите его отсюда! — закричала Зоя.

— Вы понимаете, что вы наделали?! — воскликнул Габриэль. — Вы хотя бы что-то понимаете?

— Я просто работаю, — отрезала она.

Дин двинулся на журналистку; в его глазах она увидела нечто, заставившее ее отшатнуться; она пятилась назад до тех пор, пока не натолкнулась спиной на телевизионный фургон.

— Вы подписали смертный приговор моей жене.

— Я? — Она покачала головой и произнесла с оттенком пренебрежения: — Не я же размахивала пистолетом.

— Вы только что сообщили им, что она полицейский.

— Я всего лишь излагала факты.

— Невзирая на последствия?

— Это ведь новости, верно?

— Вы знаете, кто вы после этого? — Дин приблизился к репортерше и едва устоял перед искушением ударить ее. — Шлюха! Нет, это слишком мягко сказано. Вы хуже, чем шлюха. Вы не только себя готовы продать. Вы готовы продать любого.

— Боб! — закричала она оператору. — Убери от меня этого идиота!

— Отойдите! — Тяжелая рука оператора опустилась на плечо Габриэля. Дин стряхнул ее, не отрывая взгляда от Зои: — Если с Джейн что-нибудь случится, клянусь, я…

— Я же сказал: отойдите! — Оператор снова схватил Габриэля за плечо.

И вдруг все страхи и отчаяние Габриэля слились в ослепляющей вспышке ярости. Он развернулся и нанес оператору сокрушительный удар в челюсть. Тот захрипел и, попятившись, рухнул на мотки проводов. В следующее мгновение Габриэль уже навис над ним с занесенным для удара кулаком. В голове прояснилось, и он увидел съежившегося от страха противника. А вокруг уже столпились зеваки в предвкушении зрелища. Всем хочется зрелищ.

Тяжело дыша, Габриэль поднялся. Он увидел Зою, которая стояла чуть в стороне, ее лицо горело от волнения.

— Ты снял это? — крикнула она другому оператору. — Черт, кто-нибудь успел снять это на пленку?

Превозмогая отвращение, Габриэль развернулся и пошел прочь. Он шел долго, пока не оказался вдали от оголтелой толпы и яростного блеска софитов. В паре кварталов от больницы он остановился и обнаружил, что кругом нет ни души. Даже на этой темной улице не было спасения от летней жары, которая уже успела раскалить асфальт. Ему вдруг показалось, что он врос в тротуар, придавленный горем и отчаянием.

«Я не знаю, как спасти тебя. Это моя работа — выручать людей из беды, но я даже не в силах защитить человека, которого люблю больше всех на свете».

Зазвонил его сотовый. Он узнал номер, высветившийся на дисплее, и не стал отвечать на звонок. Звонили родители Джейн. Они уже связывались с ним, как только репортаж Зои прошел в эфир. Он еле выдержал истерику Анжелы Риццоли и призывы Фрэнка к действию. Я не могу сейчас общаться с ними, подумал он. Может, через пять минут, через десять. Но только не сейчас.

Он стоял один в ночи, пытаясь собраться с силами. Он был не из тех, кто теряет самообладание, и все-таки только что ударил человека. Джейн была бы в шоке, подумал он. И может, ее бы позабавил тот факт, что он наконец потерял выдержку. Серый Костюм — так однажды она назвала его, доведенная до отчаяния его невозмутимостью и хладнокровием. Ты бы гордилась мной, Джейн, подумал он. Наконец-то я доказал, что ничто человеческое мне не чуждо.

«Только вот ты этого не видишь. И даже не знаешь, что все это из-за тебя».

— Габриэль!

Он обернулся и увидел Мауру. Доктор Айлз подошла так тихо, что он даже не заметил.

— Я предпочел убраться подальше от этого балагана, — объяснил он. — Иначе я бы не сдержался и свернул шею этой дамочке. Жаль, вместо нее досталось оператору.

— Я слышала. — Она замолчала. — Приехали родители Джейн. Я видела их на стоянке.

— Они звонили мне сразу после репортажа.

— Они ищут вас. Надо бы пойти к ним.

— Я не могу сейчас с ними разговаривать.

— Боюсь, у вас еще одна проблема.

— Какая?

— Здесь детектив Корсак. Он, мягко говоря, недоволен тем, что его не поставили в известность.

— О Боже! Только его здесь не хватало.

— Корсак ее друг. Он знаком с ней столько же, сколько вы. Может, вам он и несимпатичен, но ему небезразлична судьба Джейн.

— Да, я знаю. — Он вздохнул. — Я знаю.

— Здесь собрались все, кто ее любит. Вы не одни, Габриэль. Барри Фрост маячит здесь весь вечер. Даже детектив Кроу явился. Мы все переживаем за нее. — Маура помолчала. И добавила: — Я боюсь за нее.

Он посмотрел в сторону больницы.

— И вы хотите, чтобы я всех их утешил? Меня самого впору утешать.

— Вот именно. Вы взвалили всю тяжесть на свои плечи. — Маура тронула Дина за руку. — Пойдемте к ее родителям. К ее друзьям. Вы сейчас нужны друг другу.

Он кивнул. И, глубоко вздохнув, зашагал обратно к больнице.

Первым его заметил Винс Корсак. Ньютонский детектив в отставке решительно двинулся Габриэлю навстречу. В свете фонаря Корсак казался сердитым троллем с бычьей шеей и свирепым взглядом.

— Почему ты мне даже не позвонил? — сурово спросил он.

— Так получилось, Винс. События разворачивались слишком быстро…

— Мне сказали, она уже целый день там.

— Послушай, ты прав. Я должен был позвонить тебе.

— Должен, не должен — все это слова. Какого черта, Дин? Ты совсем меня в расчет не берешь? Думаешь, меня не касается все, что здесь происходит?

— Винс, успокойся. — Он протянул Корсаку руку, но тот со злостью отмахнулся.

— Она мой друг, черт возьми!

— Я знаю. Но мы пытались пресечь утечку информации. Мы не хотели, чтобы пресса разнюхала, что среди заложников есть коп.

— Думаешь, я бы кому-нибудь разболтал? Неужели ты считаешь меня таким болваном?

— Нет, конечно, нет.

— Тогда ты должен был позвонить мне. Пусть ты ей муж, Дин. Но я тоже переживаю за нее! — Голос Корсака дрогнул. — Я тоже переживаю, — повторил он тихо и отвернулся.

«Я это знаю. Я знаю и то, что ты влюблен в нее, хотя никогда и не признаешься в этом. Вот почему мы никогда не сможем стать друзьями. Мы оба хотели быть с ней, но женился на ней я».

• Предыдущая
• 33/68
• Следующая