Дело человека [Дело для настоящих мужчин] - Герролд Дэвид - Страница 37

• Предыдущая
• 37/82
• Следующая

Женщины содрогнулись. Не Джиллианна, остальные женщины. Они инстинктивно придвинулись ближе к своим спутникам: — Шутишь?, — нервно спросила рыжая, — Нет?

— Нет. Это может случиться. Не сегодня, конечно, но когда-нибудь, если мы не посадим его в бочку побольше.

Хторр теперь распростер руки, как птица, машущая крыльями прежде, чем уложить их, но вместо этого руки начали медленно открываться. Они выходили из вздутия на спине и теперь я точно видел, как устроены плечи, и кривую их костной структуры под шерстью, как кожа скользит по ним, когда напрягаются мускулы и как руки устроены в своих гнездах, словно невероятные шарнирные подъемные краны. Руки были покрыты жесткой черной кожей и щетинистой черной шерстью. Они были длинные, насекомоподобные. Какие длинные и тонкие, и так странно двухсуставные. Два локтевых сустава! Теперь руки медленно выдвигались к нам. Ладони — это были клешни, трехзубые и почти черные — начали постукивать по стеклу, скользя и царапая вверх и вниз, ища зацепку, оставляя слабые пятна, где прикасались. Внутри клешней были мягкие пальцы. Я видел, как они осторожно прижимались к стеклу.

Глаза смотрели без эмоций, перекатываясь туда-сюда, потом оба остановились на мне. Спат-фат. Он мигнул. И продолжал смотреть.

Я испугался еще до того! Я не мог пошевелиться! Его лицо — а у него не было лица — искало мое! Если бы я наклонился, то мог бы коснуться его. Я видел, какая у него тонкая шея — оплетенная веревочными мускулами ось, заканчивающаяся двумя гигантскими пугающими глазами. Я не мог отвернуться! Я был загипнотизирован, как птица перед змеей — его глаза были темны, бесстрастны и гибельны. Какие боги могут быть у подобных созданий?

А потом магия разрушилась. Я ощутил, как рядом со мной тяжело дышит Джиллианна.

Еще спат-фат, и хторр начал опускаться на пол. Он скользнул от стены и снова закружился по комнате, иногда вздыбливаясь, как червь, а иногда словно

плывя. На рассыпанной соломе и трухе он оставлял за собой подметенный след. Несколько тюков соломы стояло у одной стены. Он остановился подергать тюк, сделал что-то мандибулами и ртом, потом выпустил небольшую горку колышащейся пены.

— Строительный инстинкт, — сказала Джиллианна.

— Он не кажется слишком разумным, — прошептала рыжая спутнику.

— Он не разумен. Никто из них, — прошептал в ответ мужчина: — Какими бы захватчиками ни были эти хторры, они не выглядят очень умными. Не отвечают ни на какой язык — на любую попытку коммуникации. И опять же, может, они просто солдаты? Солдаты не должны быть очень умными, просто сильными.

Я понял, что мы все перешептываемся. Словно он мог слышать нас.

Хорошо, мог, ну и что?

— Посмотри, как он складывает руки, когда не пользуется ими, — показала Джиллианна. — Похоже, они втягиваются. У них нет костей, знаешь, только мускулы и разновидность хряща. Очень гибко — и почти невозможно сломать. Ты увидишь их в действии, когда он будет есть, о, вот они начинают.

Щелка света появилась у подножья левой стены, стена скользнула вверх, образовав дверь и оставив шкафоподобное пространство. Хторр быстро изогнулся, — удивительно, как стремительно он мог двигаться. Его глаза завращались спереди вверх и вниз, жутко несвязным образом. Раздвижная дверь полностью открылась. Большая датская овчарка неспокойно стояла перед хторром в освещенном закутке. Я подумал о лошадях — большая датская с ее неуклюжими громадными лапами, длинными ногами и тяжелым телом, всегда наводила меня на мысль о лошадях. Я почти слышал низкое тяжелое рычание собаки.

На мгновение все замерли: хторр, собака, наблюдатели за стеклом. Внизу, в свете, падающем из ниши, я видел темное окно прямо напротив нас. Похоже, кто-то был за стеклом, наблюдая.

Напряжение росло — и взорвалось. Руки хторра слегка вышли из тела. Я подумал о птице, готовой к полету. Это явно был жест готовности, способ их нацеливания — клешни открыты, готовые хватать.

Хторр скользнул вперед.

Собака прыгнула в сторону…

… и была поймана. Одна из рук вылезла под невозможным углом, схватила собаку в середине прыжка и прижала ее спиной к полу. Хторр плавно изогнулся, словно собака в его клешне была центром вращения. Другая рука вышла наружу. Хторр тек, как амеба. Его большая черная пасть была вертикальной открытой дырой, которая расщепляла переднюю часть алого тела. Собаку теперь крепко держали обе руки — я видел, как клешни врезались в плоть, словно клещи. Она билась, дергала ногами, пыталась кусаться. Красное чудовище поднялось, вытянулось, изогнулось — и обрушилось на несчастную датскую со скоростью, за которой было трудно уследить. Удар, разрез, подергивания — потом тишина. Задняя часть датской торчала из пасти хторра.

Как же так? Хторр держал собаку, словно змея мышь, застыв в безвековом созерцании перед началом долгого процесса заглатывания. Мандибулы едва шевелились, просто легкая дрожь готовности, едва видимое на фоне датской. Хторр удерживал собаку клешнями, его пасть невозможным образом растянулась вокруг нее. Его глаза бесстрастно таращились, словно в задумчивости — или в смаковании.

Потом произошло нечто страшное. Одна из свисающих ног собаки дернулась.

Это, должно быть, была просто рефлекторная реакция — бедное животное не могло быть живым…

Она дернулась снова.

И, словно он ждал именно этого, хторр пробудился к жизни и начал зажевывать собаку. Мандибулы вспыхнули ярко-красным, разрубая, разрезая и размалывая. Бьющаяся нога и хвост собаки исчезли последними.

Изо рта хторра на пол лилась кровь. Мандибулы продолжали работать со страшным влажным хрустом. Нечто, выглядящее как длинные сосиски, потекло слюной изо рта, капая на пол. Хторр засосал их назад. Небрежно. Ребенок со спагетти.

— Вау!, — сказал кто-то. Это была одна из женщин, неиспуганная. Блондинка. Рыжая закрывала глаза рукой с того момента, как открылась дверь, выпуская собаку.

— Минута уйдет на переваривание, — сказал парень на конце, который ставил на свою бабушку. Я узнал позже, что его звали Винни. — Он может съесть еще одну без ожидания, но лучше дать ему пару минут. Как-то он ел слишком быстро и все выблевал. И-е-зус, что это был за кошмар. Чертовски трудно было бы вычистить, но он почти немедленно сожрал все снова.

Дверь шкафчика скользнула на место и смутная фигура в окне напротив исчезла в глубине. Еще двое тихо подошли сзади нас, оба мужчины, от обоих попахивало спиртным. Кивнули Джиллианне, очевидно узнав ее. — Хай, Винни! Уже начали?

— Только большая датская, это немного. Сенбернар будет лучше.

— Надейтесь, — сказал его друг, которому он ставил на бабушку.

Винни выиграл пари. Сенбернар дрался лучше датской. По крайней мере об этом говорили звуки из динамиков. Я разглядывал своии ботинки.

— Ну, вот и все, — сказал Винни. — Пойдем, заплатим мужику и закончим выпивкой.

— Задержитесь, — сказал динамик. Смитти? Неверное. — У меня еще одна. Десерт.

— Я думал, ты получил из приюта только две.

— Да, эту поймали, роющейся в мусоре, она неделями бегала к нашим помойкам. Наконец выловили этим вечером. Могли бы послать в приют. Но зачем беспокоиться. Сохраним им бензин.

Когда дверь открылась на этот раз, там стоял матт, размером в борзую, его нос отчаянно работал. Косматая шерсть была светлокоричневой, свалявшейся и

грязной, как будто вязаная неумехой. Он был, словно все пожившие матты мира, соединенные в одном. Я не хотел смотреть, но не мог оторваться — он слишком напоминал пса, которого я хотел бы иметь, если бы… пса, что связан с летом и купаниями.

Хторр припал к полу в центре комнаты. Насытившийся и пассивный. Его глаза лениво открылись и закрылись. Спат… фат…

Пес высунулся из закутка — он еще не заметил хторра. Усиленно принюхиваясь, он сделал шаг вперед…

… и каждый волосок не его спине встал дыбом. Гавкнув от изумления, пес прыгнул к ближайшей стене. Что-то в хторре, лежащем в луже темно-красной крови, пахло очень скверно для бедного создания. Он съежился около стены, крадучись к пространству за кипой сена — но там пахло еще хуже; он застыл в нерешительности, потом неуверенно начал пятиться.

• Предыдущая
• 37/82
• Следующая