День проклятия - Герролд Дэвид - Страница 59

• Предыдущая
• 59/97
• Следующая

Самих близнецов — вы еще не забыли о них? — разлучили сразу же после подачи первых исков. С четырехлетнего возраста они не видели свою мать. Когда им стукнуло по двадцати одному году, наследство деда Купера достигло почти миллиарда, но до сих пор ни один из исков не рассмотрен в суде. В день, когда траст Купера превысил стоимость Цюрихской лотереи, члены Международного валютного совета подали в суд на Министерство юстиции США, обвинив его в создании ситуации, чреватой крахом мировой экономики. Их иск гарантировал по меньшей мере еще два десятилетия юридических танцев вокруг да около траста. Это с самого начала и составляло цель иска: заморозить капиталы Купера. Размораживание их в один прекрасный день нанесло бы сокрушительный удар по экономике, последствия были бы непредсказуемы. Тем временем программы-вампиры всех стран только и искали случая ввязаться в бучу. Несмотря на то что инвестировать траст Купера считалось весьма рискованно, фьючерсные акции семи крупнейших корпораций траста хорошо шли на Нью-йоркской фондовой бирже, не говоря уже о целом выводке мелких акционерных обществ, которые либо участвовали в их прибылях, либо дублировали их финансовую политику. По крайней мере, большинство замешанных в этом деле компьютерных программ оказались достаточно умны, чтобы оградить себя от враждебных действий закона; они даже начали расширять инвестиции, включая создание нескольких новых трастов по куперовскому принципу… Ходили слухи, что Верховный суд намеренно тормозит рассмотрение дела из опасения развалить рынок. То, что больше половины участников этой грандиозной аферы умерло во время эпидемий, для программ не имело никакого значения — они продолжали биться, отстаивая собственные интересы. Дело кончилось тем, что они породили новое поколение программ-упырей, рыскавших по сетям в поисках лакомого куска.

В день, когда вступила в силу национальная программа восстановления земель, посыпалось столько заявок, что нью-йоркская компьютерная сеть вышла из строя еще до обеда. Руководители программы отказались продолжать ее до получения права вето на любые происки траста Купера. Федеральный апелляционный суд отклонил требование. Тогда они не мудрствуя лукаво еще три раза подряд выводили сеть из строя. (Разумеется, это вызвало новую волну исков и встречных исков от каждого, начиная судейскими и руководителями программы и кончая посторонними людьми, потерявшими свои состояния на зараженных территориях.) Подождите, это еще не все! Отказ Конгресса отстранить траст Купера расширил все происходящее до масштаба всевозможных сделок в рамках программы восстановления земель. Да, прямое предложение нескольким сотням тысяч возможных участников свернуть себе шею было сделано намеренно. Траст Купера ежедневно начинал столько тяжб, сколько не насчитывалось за всю историю человечества. Дело приобрело характер правовой черной дыры, а правительство тем временем подсчитывало доходы от судебных сборов, прямо пропорциональных количеству вчиняемых исков, так что министру финансов был прямой смысл поддерживать неразбериху как можно дольше.

Что и говорить, дед Купер заварил крутую кашу!

Я сильно сомневался, что мои скудные сбережения когда-нибудь смогут спровоцировать такую драку, по од-ной-единственной причине: куперовские деньги были настоящими долларами, мои же — лишь бонами. Но прецедент Купера непременно заставит мамулю серьезно задуматься. Взлом защиты вокруг моих денег обойдется дороже, чем она может себе позволить.

Да, именно так — настолько я зол на нее.

Она придет в бешенство и убьет меня.

Кстати, мысль очень своевременная. Необходимо еще и завещание. Всего несколько минут работы: «В случае моей смерти…» — и так далее.

Нет, она никогда мне не простит,

Я проверил все с самого начала, включив сюда страховку, залог, гарантии закона об охране намерений. Затем запрограммировал постоянный контроль за утечками. Закончил я тем, что подписал передачу прав моему адвокату и назначил ответственной Центральную службу финансовых услуг, оговорив максимально возможную сумму возмещения ущерба — триста процентов.

Все.

Теперь мои денежки заперты так прочно, что даже мне их не выдадут без моего разрешения.

Я перечитал все еще раз, подтвердил, подписал — и выбросил из головы.

К черту Алана Уайза!

Я снова слышал во сне голоса. Они доносились с розовых небес, сияющих божественным светом, окружая меня. Присмотревшись, я увидел, что это кроликособаки, но, когда закружился с ними, они оказались людьми. Мы сняли шкуры кроликособак и танцевали обнаженными. Нас переполняло счастье. Подняв глаза к поющему небу, я увидел хторра.

Мне хотелось понять все до конца. Я полетел к червю, но так и не смог до него дотянуться. Он уплыл, а тем временем танец закончился. Стадо распадалось. ..

Я проснулся в поту.

И понял одну вещь.

Выразить ее словами было невозможно. Я пережил потрясающее ощущение внеземного родства, услышал небесную музыку, гудение великой струны сущего. Ее звучание по-прежнему отдавалось эхом в моей душе.

Странное впечатление не проходило все утро. Оно что-то означало — я чувствовал это. Видения звали меня куда-то.

Впрочем, это мог быть очередной рецидив болезни. Однако обследование не показало никакой патологии.

— Забудьте об этом, лейтенант, — посоветовал врач. — Просто вам приснился дурной сон. Учитывая все, что произошло, парочку ночных кошмаров вы заслужили.

Только сон мой был поразительно прекрасным. И самое тревожное — я жаждал увидеть его снова.

Вздохнув и пожав плечами, я поблагодарил врача и отправился наверх, в отделение интенсивной терапии.

На этот раз Дьюк был в сознании. Его держали в стерильной среде, так что он по-прежнему лежал под большим пластиковым тентом со странными маленькими вентиляционными трубочками и ультрафиолетовыми лампами.

Он повернул голову, когда я вошел. Его лицо начинало обретать свои черты, но я сомневался в возможностях пластической хирургии.

В растерянности я опустил глаза. Огляделся, куда бы присесть, налетел на стул и придвинул его к кровати.

— Привет, Дьюк…

Он не ответил, а отвернувшись, уставился в потолок, тяжело дыша. Тело под простыней было странно коротким.

Только чтоб не сидеть болваном, я достал из-под кровати дисплей и взглянул на него.

Лучше бы я этого не делал! Ампутированы обе ноги и левая рука. Резюме доктора Флетчер гласило, что протезирование невозможно из-за необратимого повреждения нервных окончаний.

В замешательстве я положил прибор на место. Потом снова взглянул на Дьюка.

— Меня предупредили, что тебе пока еще трудно говорить… Так что молчи, если хочешь… Я сам скажу… Не возражаешь?..

Я помолчал, ожидая его реакции. Но так как ничего не смог прочесть на его лице, продолжил:

— Не знаю, с чего и начать. Наверное, я должен сказать, что мы привезли с собой потрясающие видеозаписи. Сейчас изучают каждый кадр, а меня, стоило мне только выписаться, каждый день таскают на опросы. Мы с тобой сделали очень важное открытие — никто не знал об этих кроликособаках. По одной теории, они и черви — виды-партнеры, как, например, птицы-клещееды и крокодилы. Или лейтенанты и капитаны — кроликособаки как бы ведут всю канцелярию.

Дьюк слегка повернул голову, чтобы взглянуть на меня через пластик. Я бы все отдал, чтобы узнать, о чем он сейчас думает, что чувствует.

— А по другой теории, представляешь, Дьюк, кроликособаки управляют червями. Мы не считаем их разумным видом, стоящим за вторжением — хотя и не исключаем это, — но подозреваем, что они, возможно, командуют нынешним этапом. Может, это своего рода хторранский субинтеллект.

• Предыдущая
• 59/97
• Следующая