Последний Дон-Кихот (пьеса) - Дяченко Марина и Сергей - Страница 2

САНЧО: Нет… То был мой дядюшка Андрес Панса. Он, сеньора Альдонса, вернулся из путешествия весьма раздосадованный и сказал своим сыновьям, что… короче говоря, сеньора Альдонса, ехать с сеньором Дон-Кихотом выпало мне, потому что меня зовут Санчо. Отец мой меня так назвал… все мечтал, покойник, чтобы я стал губернатором на острове… Сеньора, простите деревенщину, я хотел бы кое-что спросить.

АЛЬДОНСА: Да?

САНЧО: Гм… Сеньор Алонсо читает рыцарские романы?

АЛЬДОНСА: Всего несколько штук, в юности… Упреждая ваш вопрос, сообщу, что сеньор Алонсо не верит ни в великанов, ни в злого волшебника Фрестона – и совершенно равнодушен к похождениям сверхрыцаря Амадиса Галльского.

САНЧО: Значит, сеньор Алонсо действительно хочет нести в мир… счастье?

АЛЬДОНСА: А что такого? Что вы имеете против счастья для всего человечества, а?

САНЧО: Ничего… Как по мне – пускай, счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный… Но сеньор Алонсо действительно верит в эту вашу… легенду?

АЛЬДОНСА: В эту нашу легенду. А вы, Санчо, вы в нее не верите?

САНЧО: Да как сказать…

АЛЬДОНСА: Скажите, Санчо, а вы вообще-то хотитеехать с сеньором Кихано в это… путешествие?

Санчо молчит. Мнется, что-то хочет ответить – в этот момент грохочет дверь, спешат по коридору шаги; еще не войдя в комнату, Алонсо начинает говорить: «Альдонса! В поселке говорят – Санчо приехал! Альдонса, слышишь? Санчо…»

Появляется (вбегает) Алонсо.

АЛОНСО: Альдонса, говорят, приехал Санчо… (Замечает гостя). Наконец-то. Слава Богу, наконец-то… Друг мой Санчо!

Санчо опускается на одно колено.

САНЧО: Пошли Бог вашей милости счастья в рыцарских делах и удачи в сражениях…

АЛОНСО (поднимает его): Друг мой Санчо! Вот и свершилось, и все готово к отбытию… Вы готовы принять пост губернатора на подходящем для этого острове?

Санчо смущенно смеется.

АЛОНСО: Санчо! Друг мой Санчо! За стол, мы должны отметить… у меня гора с плеч свалилась. Санчо прибыл! Альдонса, распорядись насчет ужина… Фелиса, накрывай на стол! Вина! Гитару! Живее! Санчо, ты голоден?

Суматоха – подготовка к застолью; Алонсо ловит за руку Альдонсу:

АЛОНСО: Слушай, надень кулон… тот, мой любимый, ты знаешь. Хочу, чтобы был праздник.

АЛЬДОНСА: Цепочка порвалась. Я снесла чинить к ювелиру.

Санчо тем временем выкладывает на стол содержимое своего мешка – там полно всякой снеди. Суетится Фелиса – и, суетясь, всячески старается быть поближе к Алонсо, а по возможности – и задеть его мягким бедром… Все садятся за стол. Фелиса прислуживает.

САНЧО: Господин мой… Вы позволите, я уже буду вас так называть? С тех пор как семейство Панса переехало под Барселону…

Алонсо разглядывает припасы из сумки Санчо; там много интересного и необычного, вплоть до копченого сала. Всеобщие восторги; все садятся за стол, пьют и закусывают.

САНЧО: …Об истории странствующих рыцарей приходилось судить со слов тех Панса, что возвращались из похода… Признаться… мой дядюшка Андрес, который сопровождал в походе вашего батюшку… он понарассказывал всякой ерунды, но ведь его у нас на хуторе каждая собака знает как, простите, брехуна…

АЛОНСО: Друг мой Санчо! Про моих предков, про Кихано, столько можно всего… Альдонса, помнишь ту историю в корчме, с Мигелем Кихано? А Мигель Кихано, друг мой Санчо, уж очень был неравнодушен к славе и почестям…

АЛЬДОНСА (цитирует на память): «Стремление к почестям и славе естественно для странствующего рыцаря, и благородное желание быть увенчанным в награду за подвиги короной какого-нибудь царства не может называться тщеславием, тем более мелочным»…

АЛОНСО: И вот какой-то погонщик стал обзывать странствующих рыцарей ослами, а дон Мигель схватил пивной бочонок и ка-ак… Когда бочонок приземлился – к счастью, не на голову погонщика, погонщик успел увернуться… когда бочонок так и взорвался пивом, и оказалось, что он был полон до краев – тогда только дон Мигель смутился и сказал – прошу прощения, мне показалось, что он пуст…

АЛЬДОНСА: Нет, ты лучше расскажи Алонсо-второго, про ту переправу через ручей. Когда шест воткнулся в илистое дно, Алонсо Кихано-второй повис на шесте прямо над водой, и за время, пока его спасали, сочинил венок сонетов, да каких! Куда там Амадису Галльскому!

АЛОНСО: Алонсо-второго еще звали Дон-Кихот подражатель… Потому что высший нравственный образец он усматривал в подражании благородным образцам. Он шел буквально по следам Рыцаря Печального Образа – день за днем, останавливался на тех же постоялых дворах, слово в слово повторял наиболее значительные речи…

АЛЬДОНСА: Нет, ты подожди… Расскажи лучше, как Алонсо Кихано-четвертый выписывал львов из Мадридского зверинца…

АЛОНСО: Да-да, это замечательная история. Денег тогда хватило ровно на одного льва, и то пришлось распродать чуть ли не всю обстановку… В результате из Мадрида прислали львенка…

АЛЬДОНСА: …Такого больного и слабого, что, удивительно, как он не околел по дороге. Его приходилось выхаживать, поить буквально из соски…

АЛОНСО: Через полгода он все-таки умер, и Алонсо-четвертый так горевал по нему…

АЛЬДОНСА: И когда ему предложили снять с льва шкуру и повесить над камином – он чуть не прибил советчика, ей-богу! Льва похоронили со всевозможными почестями, и могила сохранилась до сих пор. Если хотите, Санчо…

АЛОНСО Это еще что! Вот Селестин Кихано… Вон-вон Селестин, ты не туда смотришь, друг мой Санчо! Так этот Селестин два часа проповедовал перед толпой на ярмарке, а на третий эта толпа пошла за ним, как стадо овец… Это фамильное красноречие Кихано, вот я, например, могу о чем угодно говорить три часа, и – клянусь! – вы не успеете рта закрыть, не заметите, как пролетит время!

АЛЬДОНСА: А ты помнишь, как Алонсо-третьего посвящали в рыцари? А помнишь…

АЛОНСО: Нет, я лучше вот что… Лучше вот что. Лучше давайте выпьем за успех предприятия!

САНЧО (потрясен): Так ведь, господа, когда все это было… Вы что, помните события столетней давности?!

АЛОНСО (снисходительно): Это наша жизнь, друг мой Санчо.

САНЧО: Прошу прощения… Мой дядюшка, Андрес Панса, который путешествовал с вашим батюшкой, так вот, он домой вернулся с перебитым носом, и вся, это, филейная часть – в синяках… Но вы все-таки скажите, сеньор Алонсо, вот ваш батюшка преуспел в походе? Защитил кого-нибудь? Спас?

Пауза. Всеобщая неловкость.

АЛОНСО: Мой отец Диего Кихано был образцом рыцарской доблести и подлинного милосердия… Ему случилось вступиться за работников, над которыми издевался хозяин… а хозяин пообещал работникам денег, если они изобьют отца. И они избили его, и он умер… Прости, Альдонса.