Рейнеке-лис - фон Гёте Иоганн Вольфганг - Страница 15

• Предыдущая
• 15/34
• Следующая

Все же ему удалось разыграть короля и предлинный

Нос ему натянуть… Поневоле за Рейнеке следом

Молча его обличители шли — провожали с почетом.

Он же коварства отнюдь не оставил, сказав на прощанье:

«Меры примите, о мой государь, чтоб изменникам подлым

Не удалось убежать.. В оковах, в тюрьме их держите:

Стоит им выйти на волю, к делам своим грязным вернуться —

Жизни вашей опасность грозит, государь, не забудьте!»

Так и ушел он оттуда с постной смиренной миной,

Этакий скромный простак, — ну, словно другим он и не был.

Тут лишь поднялся король и в покои свои удалился.

Звери согласно приказу его проводили сначала

Рейнеке-лиса немного, потом и они возвратились.

Плут же настолько сумел прикинуться кротким и скорбным,

Что возбудил состраданье в иных сердобольных особах.

Заяц всех больше о нем сокрушался. «Неужто нам сразу,

Милый мой Лямпе, — воскликнул мошенник, — так сразу расстаться?

Если б вам и барану Бэллину было угодно

Несколько дальше со мною пройтись в этот час, то, конечно,

Ваша компания мне оказала б любезность большую.

Очень вы милые спутники, оба— честнейшие лица,

Все вас хвалят, и мне ваше общество будет приятно.

Оба вы званья духовного, — благочестивцы, — живете,

Точно как я, когда схимником был: утоляете голод

Зеленью только, питаетесь листьями, травкой, — не нужно

Вам ни хлеба, ни мяса, ни всяческих там разносолов».

Так этих двух простачков обольстил он своей похвалою.

Оба к жилищу его подошли — и предстал перед ними

Замок его, Малепартус, и лис обратился к барану:

«Можете, Бэллин, здесь оставаться и сколько угодно

Лакомьтесь травкой и зеленью. В наших горах — изобилье

Всякой растительной пищи, очень полезной и вкусной.

Лямпе возьму я с собой; накажите, ему, чтоб утешил

Он жену мою: очень горюет и так, а услышит,

Что отправляюсь я в Рим богомольцем, — отчаяться может».

Рейнеке сладких речей не жалел — обманул их обоих.

Лямпе он в замок провел, где застал Эрмелину лежащей

Подле детей, удрученной печалью и тяжкой тревогой,

Ибо не верилось ей, что Рейнеке мог возвратиться

Снова домой. Но, с посохом видя его и с котомкой,

Очень она удивилась: «Рейнгарт, мой милый, скажите,

Что с вами, бедненький, было? Много ль пришлось настрадаться?»

Он ей ответил: «Я осужден был, задержан и связан,

Но государь проявил милосердье — вернул мне свободу.

На богомолье теперь ухожу. Как заложники взяты

Изегрим с Брауном в цепи. Для искупленья обиды

Отдал мне зайца король — мол, делай ты с ним, что угодно.

Так под конец государь мне сказал совершенно резонно:

«Оклеветал тебя Лямпе — и, стало быть, кары суровой

Он заслужил, и как следует пусть клеветник и заплатит».

В ужасе выслушал Лямпе страшную выдумку лиса,

Сразу опешил, пытался спастись — и ударился в бегство.

Рейнеке выход отрезал ему — и за горло, разбойник,

Зайца, беднягу, схватил, который с пронзительным визгом

Бэллина звал: «Погибаю! На помощь! Скорее! Паломник

Режет меня!» Но кричал он недолго: Рейнеке живо

Горло ему перегрыз. Так кончилось гостеприимство!

«Ну-ка, — сказал он, — съедим его, — зайчик упитанный, вкусный.

Право, впервые на что-нибудь годным и он оказался.

Жалкий, никчемный трусишка! Что я предсказывал дурню, —

То и случилось. Ну, ябедник, жалуйся, сколько угодно!»

Рейнеке вместе с женой и детьми не зевали, — содрали

Шкурку с убитого зайца и съели его с наслажденьем.

Очень лисе он по вкусу пришелся. Она все твердила:

«Ах, королю с королевой спасибо! Сегодня нам выпал

Чудный обед, по милости их, дай господь им здоровья!»

«Кушайте, — Рейнеке им говорит, — на этот раз хватит,

Все наедимся. В дальнейшем, надеюсь, и больше добуду:

Каждый из них неизбежно сполна заплатит по счету,

Каждый, кто Рейнеке пакостил или напакостить думал».

Тут Эрмелина сказала: «Спросить я, однако, осмелюсь,

Как это вы на свободе остались?» А лис отвечает:

«Суток мне было бы мало, чтоб рассказать вам, как ловко

Мне удалось провести короля и надуть королеву.

Впрочем, я лгать вам не буду — дружба моя с государем

Слишком тонка, а что тонко — то очень скоро и рвется.

Стоит узнать ему правду, — гнев его будет ужасен,

И, попадись я тогда ему вновь, — никакие богатства

Мне не помогут уже. Меня он не выпустит больше.

Тут уж пощады не будет, за это могу поручиться:

Петля мне обеспечена, нужно скорее спасаться.

В Швабию надо бежать нам! Там нас не знают. Мы быстро

К местным условиям приноровимся. О господи, сколько

Снеди там лакомой будет, всяких роскошеств — по горло:

Куры, гуси, индюшки, зайцы, кролики, сахар,

Финики, фиги, изюм, всевозможные птицы и пташки.

Хлеб выпекается в этой стране лишь на масле и яйцах.

Воды чисты и прозрачны, воздух — приятен и ясен.

Рыбы там — хоть завались: галлина, и пуллус, и галлус,

Есть еще анас[33] какая-то, — разве их всех перечислишь?

Это вот рыбы как раз для меня! Не придется за ними

Слишком глубоко нырять. Я, отшельником будучи, тоже

Ими питался нередко. Ну, женушка, если хотите

Жить, наконец, беззаботно, со мною туда собирайтесь.

Надо понять вам одно: король и на этот раз также

Дал мне уйти потому, что налгал я три короба сказок.

Клад короля Эммериха несметный ему уступил я.

Местность я им описал — Крекельборн. Придут в это место

Клад извлекать— ничего не найдут они там, к сожаленью, —

Даром лишь землю разроют. Когда же король убедится,

Как одурачен он был, то взбесится, верно, от гнева:

Что я насочинял там, чтоб как-нибудь мне отвертеться,

Сами представьте себе: ведь петля была уж на горле!

В жизни я в большей беде не бывал и так страшно не трусил.

Нет, не хотел бы я снова в такую попасть переделку!

Прямо скажу: пусть будет, что будет, никто меня больше

Не убедит при дворе появиться и королевской

Власти предаться. Нужна была тут величайшая сметка,

Чтобы из пасти монаршей все-таки вырвать свой палец…»

Фрау Эрмелина сказала печально: «Ах, что ж это будет?

Где ни очутимся — быть нам несчастными, быть чужаками.

Здесь мы живем, как нам хочется, здесь — вы полный хозяин

Вашим оброчным. Пускаться на риск, искать приключений —

Необходимо ли? Право же, за неизвестным гоняться,

Бросив известное, — и незаманчиво и неразумно.

Здесь мы живем в безопасности полной. Наш замок — твердыня!

Если бы двинул все силы король против нас, обложил нас,

Занял бы даже дорогу войсками, — мало ли скрытых

Выходов мы тут имеем и тайных тропинок? Отлично

Сможем спастись! Да что говорить? Вы же знаете лучше:

Чтоб захватил в свои лапы король нас военного силой,

Много для этого нужно, и я не об этом тревожусь.

Но, признаюсь, что обет ваш отправиться за море — вот что

Очень меня огорчает. Я вне себя, что же будет?»

«Милая женушка, вы не грустите — не стоит! — ответил

Рейнеке. — Слушайте и согласитесь: страшно — не клясться,

Страшно — попасться. Мудрец-исповедник сказал мне однажды:

«Клятва по принужденью недорого стоит». Мне лично

Трижды начхать! Я имею в виду свой обет. Вам понятно?

Что ж, пусть будет по-вашему. Кончено! Дома останусь.

• Предыдущая
• 15/34
• Следующая