Рейнеке-лис - фон Гёте Иоганн Вольфганг - Страница 22

• Предыдущая
• 22/34
• Следующая

Что обвинения против себя отведет. Но, увидев,

Сколько собралось врагов его, как все держались, как явно

Жаждали все отомстить ему и покарать его смертью, —

Духом он пал, усомнился, но с вызывающим видом

Через ряды всех баронов проследовал с Гримбартом вместе.

К трону уже подходили они — и шепнул ему Гримбарт:

«Не малодушничать, Рейнеке! Не забывайте, что счастье

Робкому не достается, а смелый идет на опасность

И вдохновляется ею: опасность — преддверье спасенья!»

«Истинно так! — сказал ему Рейнеке. — Как благодарен

Я за поддержку вам! Если опять окажусь на свободе,

Вспомню я вас!..» Осмотрелся он тут и увидел, как много

Родичей было в собранье, но доброжелателей мало!

Он большинству насолить умудрился — великим и скромным,

Даже гадюки и выдры считали его за прохвоста.

Все же достаточно в зале друзей он еще обнаружил.

Рейнеке стал на колени пред троном, и очень степенно

Так он сказал: «Всеведущий и всемогущий от века

Бог да хранит вас, дражайший король, господин мой, а также

Вашу супругу, мою госпожу, и обоим дарует

Мудрость и здравие мысли, дабы разуменьем монаршим

Правое вам отличать от неправого, ибо все больше

Фальшь на земле процветает. Многие кажутся с виду

Вовсе не теми, что суть. О, если б на лбу отражались

Все сокровенные мысли так, чтоб король, как по книге,

Мог их читать, — он узнал бы, как я ему искренне предан!

Многие, правда, чернят меня. Кто? Негодяи! Им нужно

не навредить, чтоб лишить меня вашего расположенья:

Я, мол, его недостоин! Но мне ль не известно, как любит

Мой повелитель-король справедливость! О нет, не сведете

Вы короля со стези правосудья! Так было — так будет!..»

Зашевелились тут все, старались протиснуться ближе,

Дерзости Рейнеке все изумлялись и жаждали слушать:

Явны его преступленья — как же ему отвертеться?

«Ах, негодяй! — воскликнул король. Но пустой болтовнёю

Ты не спасешься на сей раз! Нет, ложь и обман не удастся

Выдать за истину снова! Конца своего ты дождался!

Преданность мне, полагаю, ты доказал: несомненно,

Случая с кроликом, дела с вороной достаточно было б!

Ты же везде и повсюду свершаешь деянья измены!

Мастер ты подлых проделок, но скоро они прекратятся.

Мера терпенья полна — я бранить тебя больше не стану!»

Рейнеке думал: «Что будет со мною? О, если б добраться

Как-нибудь до дому только! Какое бы выдумать средство?

Будь там, что будет, — испробую все, но пробиться я должен!..»

«О мой великий король, мой монарх благородный! — сказал он.

Если считаете вы, что достоин я смерти, вы, значит,

Дело не с той стороны рассмотрели. Соблаговолите

Выслушать прежде меня! Я бывал вам советом полезен,

С вами в беде оставался, когда отступались иные,

Те, что меж вами и мною становятся, мне на погибель,

Пользуясь каждой отлучкой моей. Государь благородный,

Выслушав слово мое, разобраться вы сможете в деле:

Если вина моя признана будет, смирюсь пред судьбою.

Думали вы обо мне очень мало, когда беззаветно,

Самоотверженно нес я охрану границ и окраин.

Иль полагаете вы, что я при дворе появился б,

Хоть бы малейшую зная вину за собой? Нет, конечно,

Я б осмотрительно вас избегал и врагов моих также.

Да, все сокровища мира меня бы тогда не прельстили!

В собственном замке, на собственных землях я жил на свободе,

Но за собой ничего я не знал — потому и явился.

Я снаряжался в дозор, в это время племянник мой, Гримбарт,

С вестью приходит: опять ко двору я обязан явиться.

Я о своем отлученье раздумывал все, и с Мартыном

Вел я об этом большой разговор. Обещал он мне свято

Снять это бремя с меня. «Вот буду я в Риме, — сказал он, —

Полностью все ваше дело возьму на себя я отныне;

Вы ко двору отправляйтесь, а мы отлучение снимем…»

Видите, так мне Мартын говорил, — он знаток в этом деле.

Им потому дорожит досточтимый епископ наш, Прорвус,

Служит Мартын у него лет пять по судебным вопросам!

Я же сюда прихожу — и встречают меня обвиненья:

Кролик налгал на меня, лицемер, но ведь Рейнеке — вот он:

Пусть обвинитель мой выйдет, в глаза меня пусть уличает!

Тех обвинять, кто отсутствует, очень легко в самом деле,

Но и противную сторону выслушать надо ведь прежде,

Чем осуждать ее. Эти притворщики, ворон и кролик, —

Честью клянусь, — лишь добро от меня постоянно видали.

Позавчера поутру чуть свет повстречался мне кролик,

Мило со мной поздоровался. Я же стоял перед замком

И начинал в это время чтение ранней молитвы.

Он мне сказал, что идет ко двору, — я сердечно ответил:

«Бог вам сопутствуй!» Но кролик стал плакаться: «Как я в дороге

Проголодался, устал!» — «Вы хотите покушать?» — спросил я

Очень участливо. «Был бы признателен», — он отвечает.

Я говорю: «Угощу, с удовольствием». В замок мы входим, —

Подал я вишни и масло: не ем по средам я мясного.

Тут подбегает к столу мой сыночек, мой младшенький, смотрит,

Нет ли остатков: детишкам остатки особенно сладки.

Чем-то малыш соблазнился, но кролик по мордочке крошку

Так угостил, что и губки и зубки окрасились кровью.

Это заметил мой старшенький, Рейнгарт, схватил лицемера

Сразу за горло — и тут наигрался в отместку за брата!

Вот что случилось — ни больше ни меньше! Я — сразу к мальчишкам,

Их наказал, но с трудом от обидчика-гостя обоих

Я оттащил. И уж если досталось ему, помолчал бы:

Большего он заслужил! Если б умысел злой тут имелся,

То молодежь моя живо могла б с ним на месте покончить.

Вот вам его благодарность! Я оторвал ему ухо!

Чести он был удостоен, и это — отметка на память…

Ворон приходит и плачется мне: он супруги лишился.

Та, мол, к прискорбью великому, до смерти утром объелась:

Рыбу изрядных размеров она проглотила с костями.

Как это было, он лучше осведомлен, но утверждает,

Будто жену его я умертвил. А не он ли убийца?

Пусть разрешат мне его допросить, запоет он иначе.

Эти вороны мгновенно взлетают настолько высоко,

Но никаким прыжком допрыгнуть до них невозможно.

Если кто хочет меня обличить в столь преступных деяньях,

Пусть хоть надежных свидетелей выставит! Так ведь обычно

Судят мужей благородных. Я этого требовать вправе.

Если же верных свидетелей нет, прибегают к иному:

Вот! Я готов к поединку! Пусть время назначат и место,

Пусть он сейчас и представится мне, мой противник достойный,

Равный мне происхожденьем: чья правда — нам шпаги докажут[48].

Честь в поединке добывший ее закрепит за собою.

Это — старинный закон, я на большее не претендую!..»

Каждый на месте недвижно застыл, это слыша, — настолько

Рейнеке всех изумил своей вызывающей речью.

Но перепуганы были особенно ворон и кролик,

Оба покинули двор, не отважась промолвить словечка.

Прочь удаляясь, они говорили: «Судиться с ним дальше

Было б для нас безрассудством. Как мы тут смело ни действуй, —

Мы с ним, однако, не сладим. Где очевидцы? Мы были

Наедине с негодяем. Свидетелей нет. И, конечно,

Мы же и будем в ответе. Так пусть за его преступленья

Возится с жуликом наглым палач и воздаст по заслугам!

Право же, ну его к черту! Мы знаем, с кем дело имеем:

Лжец, и хитрец, и подлец, он погубит и целый десяток

Нашего брата. Нет же, дорого нам это стало б !..»

• Предыдущая
• 22/34
• Следующая