Машина различий - Гибсон Уильям - Страница 53

• Предыдущая
• 53/107
• Следующая

— Они знают, что вы их заметили? — спросил Фрейзер.

— Они же не придурки какие, Фрейзер. Крутая парочка — что он, что она. Парень из ипподромной

публики, это я зуб даю, и девка тоже совсем не из простых. К Веласко подкатывалась, все хотела узнать, кто нас нанял. — Тейт помедлил. — Мы не сказали.

— А что они о себе говорили? — резко спросил Фрейзер.

— Она назвалась сестрой Фрэнсиса Радвика, — ответил Веласко. — Расследует убийство брата. Прямо так и сказала, сама, я ее даже ни о чем не спрашивал.

— Ну, мы-то в эту парашу не поверили, — продолжал Тейт. — Она совсем не похожа на Радвика. Но вообще-то баба на все сто — личико, рыжие волосы. Никакая она не сестра, уж скорее сожительница.

— Она убийца! — вырвалось у Мэллори.

— Будете смеяться, сквайр, но как раз то же самое она сказала про вас.

— Вы знаете, где их найти? — спросил Фрейзер. Тейт покачал головой.

— Мы могли бы поискать, — предложил Веласко.

— Почему бы вам не заняться этим одновременно со слежкой за Фоуком, — предложил Мэллори. — У меня есть подозрение, что они могут быть заодно.

— Фоук уехал в Брайтон, — сказал Тейт. — Не вынес смрада — тонкая, мать его, натура. И если придется ехать в Брайтон, нам с Веласко не помешали бы деньги на проезд.

— Представите мне счет, — проговорил Мэллори, вручая Веласко вторую фунтовую банкноту.

— Доктор Мэллори желает получить подробно расписанный счет, — подчеркнул Фрейзер. — С квитанциями.

— Будьте спокойны, сквайр. — Тейт тронул шляпу в полицейском салюте. — Рад служить интересам нации.

— И держитесь в рамках приличий, Тейт. Тейт пропустил эту рекомендацию мимо ушей и нагловато улыбнулся своему новому работодателю.

— Увидимся, сквайр.

— Плакали ваши денежки, — сказал Фрейзер, глядя, как героические сыщики растворяются в толпе. — Эту парочку вы никогда больше не увидите.

— На два фунта, и столько радости, — ухмыльнулся Мэллори. — Я считаю, что дешево отделался.

— Ошибаетесь, сэр. Есть куда более дешевые способы.

— По крайней мере теперь я не получу дубинкой по голове.

— Не получите, сэр. От них не получите.

Мэллори и Фрейзер перекусили прямо на улице сэндвичами с индейкой и беконом. На зубах скрипела копоть, совершенно непонятным способом проникшая в плотно закрытую мармитку торговца. Все кэбы как под землю провалились. Станции метрополитена были закрыты, одуревшие от долгого стояния пикетчики поливали бранью вялых, ни в чем не повинных прохожих.

Вторая назначенная на сегодняшний день встреча, на Джермин-стрит, обернулась для Мэллори тяжким разочарованием. Он пришел в Музей, чтобы обсудить свое выступление, но мистер Ките, кинотропист Королевского общества, прислал телеграмму, что он очень болен, а Гексли уволокли в какой-то комитет, где ученые лорды обсуждали чрезвычайную ситуацию. Мэллори не сумел даже отменить свою речь, как предлагал Дизраэли, поскольку мистер Тренхэм Рикс заявил, что не имеет полномочий принимать подобные решения без Гексли, а Гексли уехал, не сказав куда, и даже не оставил телеграфного номера.

Словно чтобы окончательно испортить настроение, Музей практической геологии был почти пуст, шумные толпы школьников и натуралистов-любителей в одночасье исчезли, их место заняли унылые личности, пришедшие сюда не ради какой-то там науки, а в поисках прохлады и чуть более свежего воздуха. Они слонялись под гигантским скелетом левиафана, словно изнемогая от желания переломать ему могучие кости и высосать костный мозг.

Единственное, что оставалось, — это плестись назад во Дворец палеонтологии и готовиться к ужину с Ассоциацией молодых агностиков[100]. АМА представляла собой студенческое научное общество. Ожидалось, что Мэллори, главная звезда сегодняшнего сборища, сделает после ужина несколько глубокомысленных замечаний. Правду говоря, Мэллори и сам ждал этого события с некоторым нетерпением. При всей официальной унылости своего названия АМА была вполне жизнерадостной компанией, к тому же мужское общество позволит немного расслабиться и рассказать пару анекдотов, не совсем пригодных для нежных дамских ушек. Не ссылаясь, естественно, на первоисточник, на Диззи Дизраэли. Но теперь появлялся вопрос, многие ли из организаторов сборища остались в Лондоне? И осталось ли у этих самых оставшихся настроение где-то там собираться? И во что может превратиться ужин в верхнем зале паба “Черный монах”, расположенного рядом с мостом Блэкфрайарз, в двух шагах от Темзы?

Улицы пустели прямо на глазах; лавка за лавкой вывешивали таблички: “ЗАКРЫТО”. Мэллори надеялся отыскать цирюльника, который подстриг бы ему волосы и бороду, но не тут-то было. Население Лондона бежало из города или попряталось за плотно закрытыми ставнями. Дым опустился уже до земли, смешавшись со зловонным туманом; этот желто ваты и гороховый суп залил весь город, сократив видимость до нескольких десятков ярдов. Редкие пешеходы выныривали из мглы, как пристойно одетые призраки. Фрейзер на обстановку не жаловался и выбирал путь с легкостью, заставлявшей заподозрить, что старый полицейский прошел бы по Лондону и с завязанными глазами. И он, и Мэллори давно уже закрыли лица платками. Разумная эта предосторожность немного раздражала Мэллори — немногословному Фрейзеру теперь вообще словно кляпом рот заткнули.

— Кинотропы — вот корень всех бед, — сказал Мэллори; они шли по Бромптон-роуд, мимо дворцов науки, окутанных зловонным туманом. — Когда я уезжал из Англии, такого и в помине не было. Два года назад этих штук было совсем мало. А теперь мне не позволяют выступить с публичной лекцией без кинотропа. — Он закашлялся. — Меня просто передернуло, когда я увидел, как этот длинный щит, ну тот, что вывешен перед “Ивнинг Телеграф” на Флит-стрит, выщелкивает над головами толпы: “Поезда остановлены из-за забастовки кротов”, “Парламент обеспокоен состоянием Темзы”…

— Ну что же в этом плохого? — удивился Фрейзер.

— Так ведь вся эта хрень ничего не объясняет, — продолжал горячиться Мэллори. — Кто в парламенте? Каким состоянием Темзы? Что об этом говорит парламент? Разумные вещи или глупости?

Фрейзер хмыкнул.

— Это же только видимость, что нас проинформировали. Но на самом деле ничего подобного! Одни заголовки, пустая болтовня. Нам не дали выслушать доводы, не дали взвесить доказательства. Никакие это не новости, а так, игрушка для бездельников.

— Считается, что пусть бездельники знают хоть что-то, чем вообще ничего.

— Так считают безмозглые идиоты! Скармливать людям это месиво из новостей, — все равно, что печатать не обеспеченные золотом банкноты или выписывать чеки на пустой счет. Если простой народ может думать только на таком уровне, то да здравствует Палата лордов!

Мимо них медленно пропыхтела пожарная карета, на подножках которой стояли усталые пожарники. Их одежда и лица почернели на каком-то пожаре, или от лондонского воздуха, или от гари, вылетающей из труб кареты. Мэллори усмотрел странную иронию в том, что пожарная машина черпает силы для своего передвижения в груде пылающего угля. Но, с другой стороны, это даже разумно: в такую жуткую погоду лошади не проскачут галопом и одного квартала, сколько их ни понукай.

Мэллори не терпелось вдохнуть немного чистого воздуха и смягчить горло хакл-баффом; он спешил во Дворец палеонтологии, как к спасительной пристани, однако с недоумением обнаружил, что там дыма больше, чем на улице. В холле стоял резкий удушливый чад, как от сгоревшего белья.

Надо думать, эти галлоны манганата натрия разъели канализационные трубы. Во всяком случае, вонь распугала наконец жителей Дворца, так как в вестибюле не было почти ни души, из столовой не доносилось ни звука.

Мэллори направился прямо в гостиную. Не успел он найти среди лакированных ширм и красной шелковой обивки официанта, как появился Келли; выглядел комендант весьма решительно.

— Доктор Мэллори?

— Да, Келли?

• Предыдущая
• 53/107
• Следующая