Приказано умереть - Колычев Владимир Григорьевич - Страница 57
- Предыдущая
- 57/74
- Следующая
– Сообразительная. Соображаешь, как сваливать вину с больной головы на здоровую…
– Зачем ты это говоришь? Слова сейчас не имеют значения. Я же не глупая, чтобы рассчитывать на твое признание. Конечно же, ты начнешь искать отговорки…
– Отговорки… Как ты лихо все завернула… Отговорки ты искать должна… Ты Машу на иглу посадила?
– Это неправда.
– Ну конечно, неправда. Разве же ты признаешься…
– Признаюсь… Да, это из-за меня Маша села на иглу.
– Ну вот видишь…
– Но моей прямой вины здесь нет. Я просто не уследила за ней, позволила втянуться в гиблое дело…
– Да уж, дело в самом деле гиблое. Сначала игла в руку, затем нож в сердце…
– К убийству я не имею никакого отношения…
Олеся спохватилась, удивленно посмотрела на Марата.
– А ты не знаешь, что это я перед тобой оправдываюсь?
– Действительно, чего это я должен перед тобой оправдываться?.. Кстати, у меня алиби есть. А у тебя?
– Какое алиби?
– В момент убийства я играл в карты в своем номере. Есть два свидетеля…
– Не всем свидетелям можно верить.
– Моим можно… Ты так и не ответила, есть у тебя алиби или нет?
– А ты что, прокурор?
– Нет, я офицер спецназа…
– Ты офицер спецназа. А Машу, между прочим, убил профессионал…
– Ну, насколько мне известно, ты тоже не пальцем делана. «Кобру» ты неплохо изобразила. Если ты и ножом так же владеешь…
– Ножом я пользоваться умею. В особенности на кухне…
– Может, ты скажешь, куда мы едем?
– Ко мне домой.
– Зачем?
– Отвезу тебя домой, трахну топориком по темечку и закопаю в саду. Или гирю на шею – да в море…
– А не надорвешься к морю меня тащить? – усмехнулся Марат.
– Не надорвусь. Я возле самого моря живу…
– Странно, мне почему-то так не кажется.
Машина шла вверх от моря по улице Кирова к Южнобережному шоссе.
– А то ты не знаешь, где я живу? – проницательно глянула на него Олеся.
– Ну нет…
– Может, ты скажешь мне, куда я тебя сейчас везу?
– Не знаю.
– Не ври. Маша видела, как ты следил за нами.
– Следил за вами?..
– Да, ты всю ночь провел в засаде возле моего дома. Ты же разведчик, тебе не привыкать… Может, расскажешь мне, чем мы с Машей ночью занимались?
– Откуда мне знать, чем вы занимались ночью… Ты меня с кем-то путаешь.
– Ты хочешь сказать, что ты не звонил мне, не обзывал меня сукой…
– Честно сказать? Так и хочется сукой тебя обозвать. Только вот воспитание не позволяет… Как я мог тебе звонить, если я не знаю номера твоего телефона?
– Что-то мудришь ты, парень. Что-то мудришь… – в глубь себя сказала Олеся и замолчала.
И Марат молчал. Устал он от разговора с этой ненормальной… Куда-то она его везет. По Южнобережному шоссе через весь город… Знакомый автовокзал, знакомая улица Московская вниз к морвокзалу…
Они оба молчали. И не переглядывались между собой. Но друг на друга смотрели – боковым зрением. Марат опасался ее, она опасалась его…
Интуиция подсказывала Марату – Олеся не виновата в гибели Маши. А если и есть за ней вина, то косвенная. Но разум и логика настаивали на другой версии. Олеся вовсе не простая мисс. Красивая, эффектная. Внешне женственная, а изнутри мужественная. О восточных единоборствах знает не понаслышке. Ножом владеет не только на кухне… А может, и стрелять еще умеет… И не только стрелять… Что означает ее вопрос – чем она занималась ночью с Машей?..
Маша говорила, что в ее жизни есть два человека – Олег и Олеся. С одним у нее мог быть роман, другая держала ее на игле… А может, наоборот. Один принуждал ее к наркотикам, а другая…
– Олеся, ты лесбиянка?
Марат нарочно спросил прямо в лоб. Неожиданность и резкость вопроса произвели оглушающий эффект. Олеся встрепенулась, как будто на нее вылили ушат ледяной воды. Но тут же взяла себя в руки.
– Я не лесбиянка, чтоб ты знал… Просто бывают в жизни моменты… Я знаю, ты считаешь любовь между женщинами большим извращением…
– Значит, что-то у вас все-таки было?
– Только не надо делать вид, как будто ты только сейчас узнал об этом «что-то»…
– Да, наверное, я плохой разведчик… В самом деле нужно было устроить за Машей слежку…
– А ты этого не сделал?
– Нет.
Олеся лишь пожала плечами и снова погрузилась в себя. Снова перешла на автопилот. Очнулась, когда машина остановилась у ворот не самого большого, но очень симпатичного частного дома.
– А тебя-то я зачем сюда привезла?
Она спросила у самой себя, а ответил ей Марат.
– Чтобы трахнуть меня.
– Что?! – возмутилась она.
– Чтобы трахнуть меня топориком по темечку и утопить в море, – уточнил он.
– А-а, ну да…
– Топориком по темечку. А рука не дрогнет?
– Заходи в гости, узнаешь.
– И зайду.
Обостренное чутье на опасность не подавало сигнала тревоги. Но все равно не стоило соваться в дом к этой бестии. Кто ее знает, что у нее на уме. Может, в самом деле трахнет топориком по голове… Но Марат не робкого десятка. К тому же разговор с Олесей не закончен. Он так и не выяснил, кто убил Машу. А без Олеси ключ к разгадке не найти.
– Ну что ж, я тебя предупредила, – хищно усмехнулась она.
И заехала на машине сначала во двор, а затем и в гараж, откуда они прошли в дом. Просторный холл с выходом на кухню и лестницей на второй этаж, кожаная мебель, большой телевизор.
Она показала на кресло. Марат сел.
– Выпьешь? – спросила она.
– Извини, собаку не прихватил.
– Зачем собаку?
– А яды на собаках обычно пробуют.
– Боишься, что я тебя отравлю.
– Опасаюсь.
– И правильно делаешь. Я на тебя очень зла… Все-таки ты убил Машу, больше некому.
– А кто такой Олег?
– Олег?! Почему ты о нем спросил?
– Я его не знаю. Но знаю, что Маша была с ним в каких-то отношениях…
– Была… Ты думаешь, он мог убить?
– Не знаю. Я знаю только одно – Машу я не убивал…
Олеся снова ушла. Тело-то оставалось в комнате. А мыслями она где-то далеко-далеко. Наконец она вернулась.
– Может, все-таки выпьем?.. Не бойся, не отравлю… Из одной бутылки пить будем… Сегодня у меня коньяк…
– А что вчера было?
– Вчера было виски… Да, спиваюсь тут понемногу… Сначала Кирилл погиб, теперь вот Маша… Любила их. И люблю… Кирилл утонул, Машу – ножом в сердце… Говорят, что Кириллу помогли утонуть…
– Когда это случилось?
– Еще в сентябре. А что?
– А то, что в сентябре меня здесь еще не было…
– Не было… – отрешенно кивнула Олеся. – Никого не было…
И снова она ушла в себя. Но вот вернулась. Поднялась, быстрым шагом сходила на кухню, вернулась. В одной руке бутылка армянского коньяка, в другой два бокала.
– Можешь осмотреть целостность пломб, – сказала она.
– Каких пломб?
– Ну не моих же… Мою пломбу уже давно сорвали, даже не помню когда… И с души тоже сорвали… Да ты не загружайся, нормально все, – вымученно улыбнулась она.
И сама откупорила бутылку. Наполнила бокалы. Один подала Марату. И сама же предложила:
– Хочешь, давай поменяемся?
– Давай.
Он взял у нее бокал, поставил его на столик рядом со своим и давай крутить их, как наперстки на фанерном листе.
– И как это называется? – насмешливо спросила она.
– Коньяк армянский?.. Так и назовем – армянская коньячная рулетка…
– В каком-то из бокалов отравленный коньяк, так?.. Так вот, боюсь тебя огорчить, отравы здесь нет… Отрава в каждом из нас…
Она взяла бокал, выпила – подала пример. И Марат не заставил себя долго ждать.
Как-то так получилось, что за первым «дринком» последовал второй, третий… Нет, Марат не опьянел, но в Олесе врага уже не видел. И она смотрела на него без претензии. Она просто молча напивалась. Так может напиваться человек, который хочет утопить на дне бутылки свою тоску.
– Мы с Машей обычно на кухне пили… – сказала она. – Там у меня бар по всем правилам… Знаешь, мне сейчас кажется, что Маша там сидит, ждет меня…
- Предыдущая
- 57/74
- Следующая
