Книга 1 - Высоцкий Владимир Семенович - Страница 29
- Предыдущая
- 29/99
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
29
БАЛЛАДА О ГИПСЕ
Нет острых ощущений, все — старье, гнилье и хлам.
Того гляди, с тоски сыграю в ящик.
Балкон бы что ли сверху иль автобус пополам,
Вот это — дело, это — подходяще.
Повезло. Наконец, повезло.
Видит бог, что дошел я до точки:
Самосвал в тридцать тысяч кило
Мне скелет раздробил на кусочки.
И вот лежу я на спине загипсованный,
Каждый член у меня расфасованный
По отдельности и до исправности,
Все будет в целости и сохранности.
Эх, жаль, что не роняли вам на череп утюгов.
Скорблю о вас. Как мало вы успели.
Ах, это ж просто прелесть — сотрясение мозгов.
Ах, это ж наслажденье — гипс на теле.
Как броня на груди у меня
А на руках моих крепкие латы.
Так и хочется крикнуть: — Коня мне, коня.
И верхом ускакать из палаты.
И вот лежу я на спине загипсованный,
Каждый член у меня расфасованный
По отдельности и до исправности,
Все будет в целости и сохранности.
Задавлены все чувства, лишь для боли нет преград.
Ну, что ж, мы сами часто чувства губим.
Зато я, как ребенок, весь спеленатый до пят
И окруженный человеколюбием.
Под влияньем сестрички ночной
Я любовью к людям проникся,
И — клянусь — до доски гробовой
Я б остался невольником гипса.
И вот лежу я на спине загипсованный,
Каждый член у меня расфасованный
По отдельности и до исправности,
Все будет в целости и сохранности.
Вот хорошо б еще, чтоб мне не видеть прежних снов,
Они, как острый нож для инвалида.
Во сне я рвусь наружу из-под гипсовых оков,
Мне снятся свечи, рифмы и коррида.
Ах, надежда, ты гипса броня
От того, кто намерен кусаться.
Но одно угнетает меня
Что никак не могу почесаться,
И вот лежу я на спине загипсованный,
Каждый член у меня расфасованный
По отдельности и до исправности,
Все будет в целости и сохранности.
Вот я давно здоров, но не намерен гипс снимать,
Пусть руки стали чем-то вроде бивней,
Пусть ноги истончали, мне на это наплевать,
Зато кажусь, кажусь значительно массивней.
Я под гипсом хожу ходуном,
Я наступаю на пятки прохожим
Мне удобней казаться слоном
И себя ощущать толстокожим.
И вот по жизни я иду загипсованный,
Каждый член у меня расфасованный
По отдельности и до исправности,
Все будет в целости и сохранности.
* * *
Я самый непьющий из всех мужиков,
Во мне есть моральная сила,
И наша семья большинством голосов
Снабдив меня списком на восемь листов,
В столицу меня снарядила,
Чтобы я привез снохе с ейным мужем по дохе,
Чтобы брату с бабой кофе растворимый,
Двум невесткам — по ковру, зятю — черную икру,
Тестю — что-нибудь армянского разлива.
Я ранен, контужен, я малость боюсь
Забыть, что, кому по порядку,
Я список вещей заучил наизусть,
А деньги зашил за подкладку.
Ну, значит, брату две дохи,
Сестрин муж — ему духи,
Тесть сказал: давай бери, что попадется!
Двум невесткам — по ковру,
Зятю — беличью икру,
Куму — водки литра два, пущай зальется!
Я тыкался в спины, блуждал по ногам,
Шел грудью к плащам и рубахам,
Чтоб список вещей не достался врагам,
Его проглотил я без страха.
Но помню: шубу просит брат,
Куму с бабой — все подряд,
Тестю — водки ереванского розлива,
Двум невесткам — по ковру,
Зятю — заячью нору,
А сестре — плевать чего, но чтоб красиво..
Ну, что ж мне, пустым возвращаться назад?
Но вот я набрел на товары.
— Какая валюта у вас? — говорят.
— Не бойсь, — говорю, — не доллары!
Так что, отвали мне ты махры,
Зять подохнет без икры,
Тестю, мол, даешь духи для опохмелки!
Двум невесткам — все равно,
Мужу сестрину — вино,
Ну, а мне — вот это желтое в тарелке.
Не помню про фунты, про стерлинги слов,
Сраженный ужасной догадкой.
Зачем я тогда проливал свою кровь,
Зачем ел тот список на восемь листов,
Зачем мне рубли за подкладкой?
Ну где же все же взять доху,
Зятю — кофе на меху,
Тестю — хрен, а кум и пивом обойдется,
Как же взять коня в пуху,
Растворимую сноху,
Ну, а брат и самогоном перебьется.
* * *
Полководец с шеею короткой
Должен быть в любые времена.
Чтобы грудь почти от подбородка,
От затылка, сразу чтоб спина.
На короткой незаметной шее
Голове уютнее сидеть
И душить значительно труднее,
И арканом не за что задеть.
А они вытягивают шею
И встают на кончики носков.
Чтобы видеть дальше и вернее,
Нужно посмотреть поверх голов.
Все, теперь он темная лошадка,
Даже если видел свет вдали.
Поза неустойчива и шатка,
И открыта шея для петли.
И любая подлая ехидна
Сосчитает позвонки на ней.
Дальше видно, но не дальновидно
Жить с открытой шеей меж людей.
А они вытягивают шеи…
Чуть отпустят нервы, как уздечка,
Больше не держа и не храня,
Под ноги пойдет тебе подсечка,
И на шею ляжет пятерня.
Вот какую притчу о востоке
Рассказал мне старый аксакал.
Даже сказки здесь и те жестоки,
Думал я и шею измерял.
Шея длинная — приманка для петли,
А грудь — мишень для стрел, но не спешите,
Ушедшие не датами бессмертье обрели,
Так что живых не очень торопите.
29
- Предыдущая
- 29/99
- Следующая
