Артефакт - Гир Уильям Майкл - Страница 82

• Предыдущая
• 82/132
• Следующая

Никита недоверчиво усмехнулся.

— А если бы члены Братства проголосовали против Крааля?

— Он не стал бы Мастером, даже если бы программа показала, что лучшей кандидатуры не существует. — Сол сцепил пальцы за спиной. — Для того чтобы управлять, человек должен обладать самыми разнообразными качествами, в том числе — умением завоевывать доверие общества. Наша система выборов отшлифована до мелочей. Сомневаюсь, что человек, которому не доверяют, сумел бы преодолеть все ее барьеры.

Тайяш покачал головой.

— Ваша система кажется мне чересчур бездушной, обезличенной.

Соломон улыбнулся:

— И тем не менее она устраивает нас как нельзя лучше.

— Почему вы до сих пор не входите в Совет Конфедерации? — спросил Никита. — Даже у католиков есть место в нем.

— Сохраняя нейтралитет, мы уклоняемся от политических интриг, которые могли бы расколоть Братство. Вы можете назвать хотя бы один случай, когда мы поддержали ту или иную фракцию?

— Ваше политическое влияние и без того достаточно велико, — сказал Тайяш.

Сол кивнул.

— Это верно, но вы должны были заметить, что мы ограничиваем свое участие в работе Совета независимыми рекомендациями, подкрепляя свою правоту соответствующими документами. Каждая наша акция проходит под неусыпным наблюдением, каждое предложение изучается особым комитетом, задача которого — не допустить нежелательных последствий. Думаю, вы помните, что Братство уже не раз отзывало своих советников.

— Но если найдется мошенник, которому удастся перехитрить систему и вопреки всему стать Великим Мастером?

— У нас есть организация под названием Комитет Юриспруденции. При возникновении каких-либо сомнений Комитет приглашает Мастера на собеседование, изучает улики и доказательства и публикует свои выводы. В случае неблагоприятного решения ставится вопрос о вотуме доверия. Если Мастер его не получает, он складывает с себя полномочия.

— А если Мастер откажется и узурпирует власть?

— Мы его ликвидируем, — не задумываясь, ответил Сол.

— Вы его… — Тайяш заморгал, у него отвалилась челюсть.

Сол печально улыбнулся.

— Из всех преступлений, когда-либо совершавшихся против человечества, тирания — самое тяжкое. Оно абсолютно несовместимо с нашими убеждениями.

— Но если люди сами захотят тирании? — спросила Конни. — Такое уже бывало.

Соломон повернулся к ней.

— В таком случае они вольны покинуть ряды организации и переселиться на Нью-Мейн. Видите ли, в Братство принимают только по личной просьбе и никого не удерживают насильно. Это тоже противоречит нашей философии.

Казалось, Никита с трудом постигает смысл его слов.

— Люди, у которых заранее готов ответ на любой вопрос, всегда внушают мне подозрение. Неужели у Братства нет никаких пороков и все вы до единого — потомки ангелов?

Сол рассмеялся.

— Вряд ли. Мы такие же люди, как все прочие. Не так-то просто жить, неукоснительно подчиняясь догматам и правилам. Откровенно говоря, благополучие Братства всецело зависит от компьютеров. Без наших технологий мы развивались бы точно так же, как любое другое сообщество людей, и совершили бы те же самые ошибки.

— Но вам пришлось поступиться своей независимостью и отдаться на милость мыслящих машин, — заметил Тайяш. — А это, знаете ли… — Он покачал головой, на его лице появилась кислая мина.

— Верно, — согласился Сол. — Вот почему мы стараемся не распространяться об этом. Представьте, какой вой поднимется в космосе, если средства массовой информации узнают о том, как мы живем. Братству и без того хватает забот. Однако, как я уже говорил, наша система подходит не каждому.

— Для многих людей Братство — как кость в горле, — заговорил Никита, откашлявшись. — Люди терпеть вас не могут. Что, если их неприязнь зайдет слишком далеко? Что, если Сириус добьется мирового господства и поставит Братство вне закона? Что, если Джордан отправит на Фронтир свои корабли, желая превратить его в подобие Нью-Мейна?

— Все очень просто, господин Представитель, — не колеблясь, ответил Сол. — Мы соберем вещички, упакуем каждый болт и каждую гайку — и отправимся восвояси.

Человек проскользнул в люк, беззвучно ступая по полу спальни, погруженной в темноту. Ловкая рука вынула небольшой черный чемоданчик из-за изголовья кровати, покрытой смятыми простынями. В воздухе витал запах натруженных человеческих тел — легкий мускусный аромат любовной схватки.

Затянутые в перчатки пальцы извлекли из чемоданчика небрежно скрученные черные трубки и развернули их. Точными экономными движениями незваный гость включил крохотный источник питания, расположенный в месте сочленения трубок, и вынул из поясного кармана кубический кристалл передающего устройства размером с лесной орех. Глядя на портативный экран, он изучил реакцию черных трубок на передатчик.

Что-то пробормотав себе под нос, он торопливо убрал кубик, свернул трубки, уложил их в чемоданчик и поставил его на место.

Не издав ни шороха, он растворился в проеме входного люка.

Соломон включил свою любимую Девятую симфонию Бетховена и уже собирался углубиться в сочинения Эврипида, когда из коммуникатора послышался голос Боз:

— Капитан! Только что в медотсек доставили посланника Тексахи. Я подключила его к системе жизнеобеспечения, взяла анализы и сейчас пытаюсь обнаружить признаки проникновения в его сердечную мышцу инородных тел.

Соломон вскочил на ноги, шлепнул ладонью по пластине замка, выбежал в коридор и помчался к госпиталю. Брайана уже была там. Медея сидела рядом с медицинским комплексом. На ее лице застыло равнодушное выражение. Лейтенант Уилер хлопотал у приборов, следя за их показаниями.

Из щели принтера поползла лента распечатки, и Уилер торопливо схватил ее. Чтобы поставить диагноз, ему хватило одного взгляда.

— Сердечный приступ, — объявил он, не отрывая глаз от распечатки. — Неделя на больничной койке — и он поправится.

— Сердечный приступ? — переспросила Медея. — Вот как? Очень любопытно.

— Госпожа Вице-консул, нельзя ли попросить вас на минутку?.. — Сол поднялся и вывел Медею в коридор. — Что произошло?

Медея смотрела на него чуть насмешливым взглядом.

— Вам действительно интересно? — Поколебавшись мгновение, она продолжала: — Так и быть. Мой муж вернулся в каюту, насладившись прелестями миссис Янг — надо сказать, она весьма умело пускает их в ход. Муж начал извиняться и на полуслове потерял сознание. Надеюсь, вы понимаете, почему я не испытываю к нему особой жалости и сострадания.

Соломон дернул себя за бровь.

— Мне неловко об этом спрашивать, но поведение вашего супруга не вполне…

— Да. — Медея откинула голову. — Не вижу смысла скрывать, вы слишком умны и наблюдательны. Так вот, наше супружество — чистой воды фикция. У меня было несколько причин взять Тексахи с собой. Во-первых, его присутствие отчасти маскировало истинные интересы Земли в этом деле. Он был для меня своеобразной ширмой. Глядя на него, можно было подумать, что мы отправляемся в увеселительную прогулку. Во-вторых, близость супруга до некоторой степени гарантировала мне уединение, избавляя от назойливости мужчин. И, наконец, следует учесть, что я родилась и выросла в провинции. Там до сих пор действуют старинные обычаи, в согласии с которыми женщина занимает подчиненное положение. Одинокая женщина выглядит слабой и уязвимой, ее никто не принимает всерьез.

— Но почему вы выбрали такого мужа, как Тексахи?

Выражение лица Медеи не изменилось ни на йоту.

— Меня едва ли можно счесть слабой, изнеженной дамой. Власть и могущество, сосредоточенные в моих руках, не дают покоя большинству мужчин. Рано или поздно они пожелали бы оттеснить меня либо воспользоваться моим положением в собственных целях. Тексахи же всегда был равнодушен к власти. Вдобавок… — Медея бросила Солу ледяную улыбку. — К тому же он чертовски хорош в постели. Для женщины в моем положении такой супруг — настоящий клад. В девяти случаях из десяти внимание мужчины объясняется тем, что он хочет чего-то добиться. Он использует твое влияние, пытается вытянуть из тебя секретную информацию. Тексахи попросту не хватает для этого мозгов.

• Предыдущая
• 82/132
• Следующая