Звездный удар - Гир Уильям Майкл - Страница 70
- Предыдущая
- 70/131
- Следующая
Оболочка Болячки начала обвисать.
— Вселенная и без этих диких зверей довольно опасное место. Если окажется, что Толстяк и в самом деле нарушил запрет, нам придется принять срочные меры.
— И ты думаешь этим заняться?
— После того, что ты тут сказал, — конечно. Если Толстяк сошел с ума, придется его изолировать, сослать куда-нибудь подальше, чтобы он не мог заразить остальных. Что касается людей, то самым верным решением было бы уничтожить их именно сейчас, когда они узнали, что цивилизация существует.
— Может быть, будет достаточно всего лишь усилить запретные санкции?
— Ты бы хотел сидеть взаперти на своей планете, узнав, что другие живут среди звезд?
— Они же животные! Зачем сравнивать? Хотя, может, ты и прав.
Заложив руки за спину, Шейла мерила шагами свою комнату. Хотя глаза ее были опущены к полу, она помнила о Викторе и представляла, как в свете панелей отливают золотом его светлые волосы. Наконец она заставила себя сосредоточиться на проблеме, с которой он пришел к ней.
— И что ты предполагаешь предпринять, Виктор? Как я смогу отвлечь их от мыслей о доме?
Стукалов поднял руки.
— Сейчас Сэм заставляет их бегать и потеть, уверенный, что если свободное время будет занято физическими нагрузками, то к вечеру они, обессиленные, заснут молниеносно. Просто не хватит сил задуматься о доме.
— А как же занятия с компьютерами? Я познакомилась с результатами: мы едва управляемся с информацией, которую просил изучить Толстяк.
Виктор нахмурился.
— Кажется, эти обручи Ахимса по-своему влияют на человеческий мозг. Я заметил, что информация, заложенная в него, остается… ничего не надо специально запоминать. То, что записано на дискету, автоматически внедряется в мозг.
Шейла повернулась.
— Значит, нам надо узнать больше. Мне бы хотелось, чтобы каждый человек не меньше четырех часов в день проводил у терминала. Я хочу, чтобы они занимались физикой, галактической историей, наукой Ахимса. Возможно, это пригодится. Образование никогда никому не вредило.
Она подошла к автомату и взяла чашку чая.
— Виктор, скажи мне честно. Ты и твои люди, вы готовы подчиниться моим приказам? — Она задержала дыхание. Так много будет зависеть от этого спокойного сильного человека.
Он уловил подтекст, прозвучавший в ее словах. Шейла взглянула на него в ожидании ответа.
— Смотря какой приказ. Сомневаюсь, что мы бросимся штурмовать Политбюро по твоему приказу.
Ее глаза не дрогнули.
— Я хочу знать, подчинитесь ли вы любому моему приказу, который я отдам здесь, во время выполнения этого задания? Мне нужно беспрекословное подчинение — буквально. Ты дашь мне такое право? Доверишься мне?
Глаза Стукалова сузились, превратившись в щелочки.
— Я уже получил приказ от Генерального секретаря. Почему ты говоришь о доверии?
Она скрестила руки, прошлась по комнате и остановилась возле него, глядя прямо в холодные синие глаза.
— Ты бы меня понял, увидев звезды в кабине наблюдения, — перед глазами раскрывается целая вселенная, которой лишится человечество. Сейчас я не могу ничего сказать тебе. Толстяк установил систему перевода в кабине наблюдения.
Его глаза перехватили ее взгляд, испытывая, выискивая слабость. Медленная улыбка тронула его губы, в глазах сверкнуло понимание. На короткий момент их души соприкоснулись, и сердце Шейлы начало таять. Застигнутая врасплох его взглядом, она впервые почувствовала себя хрупкой, незащищенной. Привычное хладнокровие покинуло ее. Она словно в первый раз увидела его.
— Я буду следовать вашим приказам, майор. Да, я доверяю вам наши жизни.
— Спасибо тебе, Виктор.
Ты всегда играешь, не так ли? Его взгляд не мог обмануть ее. Шейла взяла себя в руки.
— Завтра мы приступим к новым тренировкам. Это немного разрядит атмосферу. В то же время мы должны подготовиться к неожиданной контратаке Пашти.
Он повернулся, в глазах возникло любопытство.
— Контратака Пашти? Но я думал…
Она заговорщически подмигнула.
— Представь: ты — Пашти, и твою станцию внезапно захватили; каковы твои действия?
Усмешка раздвинула его губы, в глазах сияло нескрываемое восхищение.
— Конечно, контратака.
Катя Ильичева вошла в комнату Габания и распустила по плечам пепельные волосы. Он обнял ее могучими руками и крепко прижался к ее хрупкому телу, глядя на отражение ладной фигурки в зеркальной стене. По сравнению с ним она казалась такой маленькой.
— Ты нервничаешь, Мика. — Она отошла в сторону, бросила на стол сумочку с дамскими мелочами и пробежалась пальцами по спинке стула. Все, что она делала, выглядело… профессионально. Она посмотрела на него дразнящим взглядом из-под густой пряди, закрывавшей пол-лица.
Сердце бешено стучало, но он старался сохранить невозмутимое выражение лица.
— Предвкушаю.
Он подмигнул ей, подошел к автомату и заказал два стакана водки. Сам он еще до этого выпил двойную порцию для храбрости.
Он чувствовал себя виноватым перед Ириной, никак не мог выбросить из головы память о ней. Катя выпила, внимательно разглядывая его из-под опущенных век, дразнящая улыбка тронула уголки ее губ.
— Переживаешь из-за жены?
Габания сглотнул.
— Откуда ты знаешь?
Она засмеялась, сверкнули белые зубы.
— Я видела многих мужчин, которые боролись с собой, зная, что собираются сделать, и уже готовя себя к последующим страданиям. В большинстве случаев я старалась им помочь, но за тебя я не волнуюсь.
Мика долил себе водки, глаза его скользнули по ее фигуре. Грудь Кати туго натягивала ее космический костюм. Плоский живот и тонкая талия подчеркивали изгиб бедер. Она встала перед ним, посмеиваясь над его оценивающим взглядом, соблазнительная, уверенная в себе. Катя была настоящей куртизанкой, не то что его коренастая Ирина.
— Но почему я? — вдруг спросил Мика. Этот вопрос продиктовала ему интуиция, которая много раз помогала ему уцелеть.
Она подошла поближе, внимательно оглядела его, а потом провела пальцами по его груди, поглаживая выпуклости мускулов.
— Если честно, у меня никогда не было такого мужика, как ты. Влиятельные банкиры, политики, генералы — короче, те, чья осведомленность могла пригодиться КГБ. Допустим, мне любопытно, что чувствуют такие, как ты. — Она улыбнулась ему сквозь стаканное стекло. — Ну что, правда, интересно?
Мика усмехнулся,
Она отпила водки и поставила стакан на стол. Потом, как ленивая кошка, подошла к нему, наклонилась поцеловать, приблизив к его лицу свои манящие губы. Ее язык встретился с его языком. Он перестал соображать, когда она начала стаскивать с него одежду, поглаживая его горячую плоть.
Она наклоняла голову все ниже и ниже, и ее теплое дыхание обжигало его живот. Когда она добралась до его напрягшегося пениса, он застонал.
— Приляг, — сказала она ему. Голос ее звучал слаще меда. Пока он ложился. Катя сняла с себя форму. При виде обнаженного тела Мика услышал стук собственного сердца. Она стояла неподвижно, глядя ему в глаза, с торжествующей улыбкой на прекрасном лице.
Когда она легла рядом с ним и принялась со страстью целовать его тело, он снова увидел в ней что-то хищное.
Габания смотрел в светящийся потолок.
— Ну что ж, через пять лет я вернусь и увижу, что там натворила Ирина. — Он взглянул на Катю. — Давай поспорим, что у меня появятся еще двое детей, а третий будет на подходе?
Катя пожала плечами.
— Думаю, глупо волноваться из-за этого. И вообще, признайся, ты не так уж сильно переживаешь из-за нее.
Габания нахмурился.
— Она моя жена.
— Но ты ей не веришь. Как можно переживать из-за человека, которому не доверяешь?
Мика приподнялся.
— Ну, я думал… я… Может быть, я не задумывался об этом.
- Предыдущая
- 70/131
- Следующая