Приманка - Стронг Тони - Страница 40

Балбес сидит в комнате с телевизором, читает комикс. Несколько дней назад с него сняли наручники, однако лечат более сильными лекарственными препаратами, чем Клэр. Выглядит Балбес дружелюбным, и она думает, что если ему позволено ходить, то он не опаснее других пациентов.

В глубине комнаты есть ящик с потрепанными, рваными книгами, Клэр роется в них, ища что-нибудь подходящее для ставшего вялым ума. Там в основном низкопробные вестерны и книги по кун-фу. Несколько любовных романов, видимо, пожертвованных медсестрами.

Балбес поднимает голову и интересуется:

– Клэр, что у тебя?

Она равнодушно смотрит на титульный лист.

– «Бушующая страсть». А у тебя?

Он хмыкает.

– «Судья Дредд».

– Поменяемся?

На лице Балбеса появляется презрительное выражение.

– Книг без картинок не читаю.

Клэр открывает первую страницу. Слова как будто корчатся, извиваются. Вскоре она закрывает книгу и смотрит телевизор. Пятьдесят восемь процентов зрителей считают, что героиня не должна отталкивать своего сбившегося с пути друга.

– Клэр, к тебе посетитель.

Очевидно, она задремала. Вздрогнув при звуке голоса санитара, Клэр поднимает голову. Рядом с ней Балбес закрыл «Судью Дредда» и тупо таращится на экран телевизора. А рядом с ним стоит Кристиан и не отрываясь смотрит на Клэр.

Они идут в одну из приемных. Кристиан потрясен ее видом. Клэр пополнела, кожа от лекарств покрылась грязными пятнами.

– Господи! – восклицает он. – У тебя ужасный вид.

– Ты превосходный мастер комплиментов, – бормочет Клэр.

Она берет стул, чуть пошатываясь. Лекарства сказываются на ее чувстве равновесия.

– Извини, – произносит Кристиан. – Клэр, ради Бога, извини.

Она понимает, что он просит прощения не за слова о ее внешнем виде. Хочет сказать, что его вины тут нет, но не может подобрать слов.

– Если это может служить утешением, – продолжает Кристиан, – они одурачили и меня. Доктор Лейхтман с этим детективом.

Кристиан садится напротив Клэр и берет ее за руку.

– Я не сержусь, – говорит она. – Правда, не сержусь.

– Клэр, я нанял адвокатов заниматься этим делом, – сообщает он. – Хороших адвокатов. Пусть выяснят, что все это значило.

– Я все понимаю. Мне сказали, что подозреваемый ты. Тебе – что я. Они лгали нам обоим.

Кристиан качает головой:

– Это еще не все, Клэр. Далеко не все. Доктор Лейхтман – не судебный психиатр. Она занимает какую-то исследовательскую должность в Куантико. Там все очень туманно, но судя по тому, что я сумел узнать, она ищет методы изучения убийц.

– Имеется в виду – до того, как они пойманы?

– Иногда даже до того, как совершили убийство. Изучение в естественных условиях, если угодно. Она заманивает своих подопытных в серию интернетовских сообществ, которые создала для данной цели. Это что-то вроде муравьиных ферм под стеклянным колпаком, и Конни наблюдает за всем, что там происходит.

– Некрополь, – говорит Клэр.

Кристиан разводит руками.

– Это была безумная идея. Интернет невозможно охранять, тем более контролировать. Судя по добытым мной сведениям, вместо того, чтобы просто наблюдать за убийцами, ее сообщества, в сущности, помогали создавать их. ФБР было потрясено объемом работы. Это с самого начала была операция по уничтожению.

– Нужно было догадаться, что Конни не психиатр, – задумчиво произносит Клэр. – Она не пыталась пичкать меня лекарствами.

– Они направили тебя в Некрополь и приманивали тобой убийцу, подергивая леску время от времени, чтобы поддерживать его интерес. И вместе с тем ввели в Интернет достаточно сведений, чтобы он мог найти тебя. Они уже знали, что убийца использует компьютерную сеть для слежки за своими жертвами – у той проститутки была страница на сайте охранного агентства, Стелла, войдя в Некрополь, тоже оставила след. Были и другие жертвы, о которых, судя по моим сведениям, мы никогда не узнаем. Служащая налогового управления в Хьюстоне. Девушка в Дании, установившая компьютер в ванной комнате. И всех их убил один человек. Понимаешь, Клэр? Мы были приманками. Привязанными козами, чтобы заманить убийцу в ловушку Конни. Все прочее было только предлогом, чтобы держать нас в нужном месте.

Клэр смотрит в окно. Внезапный порыв ветра сотрясает деревья на больничных лужайках. Через открытую дверь доносится запах стряпни. Наступает время обеда. Рот Клэр наполняется слюной.

– Мы непременно привлечем этих мерзавцев к суду, – продолжает Воглер. – Не важно, сколько мы давали подписок. Они расплатятся с нами сполна, уже ради того, чтобы эта история не получила огласки.

– А что будет с Фрэнком? Карьеру ему это не испортит?

– Надеюсь, да.

– Я не могу осмыслить этого, – шепчет Клэр и вновь начинает беззвучно плакать.

– Что они сделали с тобой? – восклицает Кристиан хриплым от гнева голосом.

Она утирает глаза рукавом.

– Очевидно, это просто химическое прищемление. Кристиан, но я не хочу никого привлекать к суду. Я мечтаю выйти отсюда.

– Ты уверена? Доктор Баннерман…

– Я актриса. Что мне до представления доктора Баннермана о нормальной психике?

– Существует еще вопрос безопасности. Пока убийцу не схватили, вне этих стен может быть опасно.

– Здесь по меньшей мере, – устало говорит Клэр, – три психопата, два шизофреника, шестеро страдающих маниакально-депрессивным психозом и с полдюжины помешанных. Ты всерьез считаешь, что там я окажусь в большей опасности? Будем надеяться, что убийцу схватят.

Кристиан кивает.

– Ты располнела, Клэр.

Она вдавливает пальцы в живот.

– К сожалению, прибавила около пятнадцати фунтов. А теперь иди. Я уже опаздываю на обед.

Харолд Хопкинс поужинал и по обыкновению усаживается в любимое кресло, тянется за газетой. Он намерен завершить день чтением. Как всегда, первым делом ищет сообщения о смертях: вдруг произошла какая-то катастрофа, знать о которой ему следует? Хопкинс шарит по подлокотнику кресла, где должен лежать очечник, однако с досадой вспоминает, что забыл очки для чтения в маленьком кабинете, заполняя похоронные лицензии.

– Эллен, я схожу в контору! – кричит он жене.

Ответа нет. Она включает радио, когда моет посуду.

Харолд поднимается из кресла и проходит небольшой путь от дома до похоронной конторы. Ключ у него на цепочке. Темно. Он не сразу попадает ключом в скважину замка.

Страха по ночам в похоронной конторе Харолд никогда не испытывал. На его взгляд, мертвецов нужно бояться меньше всего, не в последнюю очередь потому, что он постоянно очищает их и они утратили всякую таинственность, которой могли некогда обладать. Относится к ним почти так же, как няня к детям: неприятные, непредсказуемые существа, вечно испачканные, создающие хлопоты. Поэтому Харолд не включает лампы, света со двора достаточно. Он входит в кабинет, берет лежащие на столе очки. Когда поворачивается, чтобы уходить, замечает с легким раздражением, что кто-то не выключил фонарь на бальзамировочном столе.

Фонарь там яркий, но с узконаправленным лучом, как на зубоврачебном кресле. Харолд догадывается, что кто-то забыл его выключить, уходя домой; такое легко могло случиться, направленный луч трудно заметить с этой стороны.

Он идет выключить фонарь. В подготовительном зале, как всегда, три трупа. Один – из дома престарелых, другой – мать Пегги Уоттс, скончавшаяся от сердечного приступа на восемьдесят втором году жизни, третий – молоденькая продавщица из большого продовольственного магазина, Мэриэнн Коллинз. Бедняжка погибла у себя во дворе, коснувшись поврежденного электропровода газонокосилки.

Выключив фонарь, Харолд слышит шорох. Сначала он думает, что, видимо, забралось какое-то животное, крыса или дикий кот. Потом снова слышит этот звук и понимает, что издает его человек.

Живых Харолд побаивается, особенно тех, которые проникают туда, где им не место. Он снова включает фонарь, берет ближайший увесистый предмет – шпатлевочный пистолет – и крадется по залу. Держа пистолет за ствол, Харолд проходит в коридор.