Невеста из USA - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 38
- Предыдущая
- 38/64
- Следующая
Какое-то время я бездумно жевал соленые орешки, заедая сладковатую горчинку коктейля, но потом меня словно кто-то хватил обухом по башке. Гребаный Экибастуз! Неужели?…
Я мгновенно вспотел. Мне захотелось немедленно вскочить, забежать в кабинет, схватить ее в охапку и отнести в такси, дежурившее возле бара, – чтобы одним махом решить главную проблему нашего агентства и получить от Рыжего остальные бабки.
В кабинет вошла Дженнифер!
Я не мог ошибиться, это точно была она. У меня так прочно запечатлелась в мозгах физия американской невесты Крапивина, будто ее там высекли долотом.
Что делать, что делать!?
Несмотря на то, что я уже оприходовал три коктейля, в моей башке было светло и пусто. Я вдруг стал трезвым до неприличия, но путные мысли все равно обходили мою, и так не шибко умную, голову стороной.
Я был растерян, не скрою. Может, вызвать сюда Рыжего? А что, вариант клевый. Не нужно будет устраивать переполох и отбиваться от охранников бара, которые могут подумать невесть что.
Я уже сунул руку в карман за мобилкой, но тут наконец опомнилось мое второе «я» – рассудительное и мудрое.
Оно скомандовало: «Стоп! Прежде чем что-то предпринять, подумай».
Почему американка пришла одна и сразу спряталась в кабинете, который, судя по всему, был заказан заранее? Она могла ведь просто сесть за один из столиков, благо в самом баре царил полумрак и ее вряд ли кто мог узнать.
И кстати, откуда ей известен адрес «Шаловливых ручек»? Этот бар мало кто знает. И уж тем более о нем вряд ли пишут и говорят в американских средствах массовой информации.
А где ее охрана?
И наконец, что забыла шикарная дама, раскатывающая по городу на «мерседесе», в этой недорогой забегаловке? Такие фифы обычно обретаются в центровых заведениях.
Я остался сидеть на месте, превратившись в один большой локатор. Лихорадочные мысли, мечущиеся в голове, напоминали электрические разряды.
А может, я ошибся? Нужно проверить! Но как?
Гера! Надо его поспрашивать… только тихонько, без нажима, чтобы он не насторожился и не начал думать бог весть что.
Приняв такое решение, я поймал взгляд Германа, поднял руку вверх и щелкнул пальцами. Ловко лавируя между столиков, он подошел ко мне и спросил, ерничая:
– Чего изволите-с?
– Гера, есть дело.
– Ну?
– В одиннадцатом кабинете сидит классная телка. Кто она и откуда?
– Зацепило за живое?
– Хе-хе… Еще как.
– Сейчас узнаю. Какие проблемы…
– А как ты узнаешь? Подойдешь к ней и спросишь ее имя и адрес? Это нежелательно.
– Ну, во-первых, не как, а за сколько…
Герман откровенно забавлялся. Я рассмеялся и ответил:
– Не волнуйся, твой интерес будет учтен. Однако, ты уже вполне освоился со своей новой гражданской профессией…
– Извините, надо же как-то вертеться.
– Надо. Кто против? Я сам такой. А что во-вторых?
– Во-вторых, у нас уже есть номер ее телефона. Так сказать, для начала. Надеюсь, у вас есть тяги в ментовке, чтобы по телефонному номеру узнать ее имя и адрес, ежели понадобится.
– Найдем… – Я был изумлен – это же надо; похоже, в «Шаловливых ручках» существует отдел внутренней безопасности, который отсеивает нежелательных клиентов еще на подходе к бару. – А как вы все это узнали? Или она сама вам доложилась?
– Чего проще… – Гера снисходительно ухмыльнулся. – Техника – великое дело. Шеф поставил телефон с автоматическим определителем номеров. На всякий случай. Вдруг кому-то захочется злобно пошутить. Например, сообщить, что бар заминирован. Сейчас много таких придурков. Шутники клепаные… Кстати, эта дамочка назвала и свою фамилию, но я уверен, что она выдуманная. Так поступают почти все наши клиенты, заказывающие кабинеты.
– Ну и?… – Я даже дыхание затаил от волнения.
– Чего не помню, того не помню. Все данные у Жоржа.
– Тогда чего же ты стоишь!? Вооружайся смекалкой и бери Жоржа на абордаж. А то он у нас хитрая рыба. Начнет искать и свой интерес. Или, может, мне это лучше сделать?
– Э-э, нет… – Герман хитро ухмыльнулся. – Я должен сам заработать свои денежки. Чтобы все было по-честному. Не волнуйтесь, я все сделаю. Ждите.
И он убежал. Я немного расслабился и допил коктейль залпом. Надо было заказать еще один, подумал с сожалением – жди теперь, пока вернется мой халдей.
Я невольно улыбнулся. Ну и времена пошли… Как после революции семнадцатого года, когда русские офицеры, нередко при больших чинах, работали в Париже таксистами и официантами.
При любых потрясениях прежде всего страдают военные. Они по своей природе являются агнцами, предназначенными к закланию. Несмотря на то, что у них в руках оружие, профессиональные военные самая незащищенная и неприспособленная к жизни прослойка человеческого общества.
А все потому, что у них есть только одна установка – защитить родину или умереть за нее, если потребуется. Ничего другого профессиональные военные обычно делать не умеют.
Это не укор им, а констатация факта. Укорять в чем-либо патриота, готового положить свою жизнь на алтарь отечества, может только последний негодяй и предатель.
Герман долго не задержался. Таинственно улыбаясь, он незаметно подсунул мне под локоть сложенную вчетверо бумажную салфетку.
– Все путем, – сказал он облегченно, переводя дух. – И телефон, и фамилия.
– Гера, я твой должник! Сумму назовешь при расчете.
– Что вы… – Герман неожиданно смутился. – Я пошутил. Ничего мне не нужно. Вы и так меня не обижаете. Это просто дружеская услуга, не более того. Некоторые вещи нельзя измерить деньгами.
– И то верно. Ну что же, как знаешь, – не стал я спорить. – Спасибо тебе, дружище. Но все равно должок за мной. Скажем так – моральный. Как-нибудь сочтемся. А пока принеси мне, будь добр, еще коктейль… нет, два. И лед отдельно, да побольше – что-то душно стало.
– Кондиционеры вроде работают на полную мощность, – озабоченно сказал Герман. – Проверю…
Он мог бы и не проверять – кондиционеры гнали холод на пределе своих возможностей, и в баре было гораздо прохладней, чем на улице. Душно мне сделалось совсем по другой причине.
Во время разговора с официантом отворилась входная дверь, и в бар вошел приятной наружности мужчина с каким-то отмороженным взглядом. Не останавливаясь и ни на кого не глядя, он направился прямо в кабинет, где уже находилась невеста Рыжего.
Пока этот мужик шел, я сообразил, почему его глаза показались мне ледяными. Он был испуган и, как следствие, скован. Такое состояние обычно испытывают люди, попавшие в чуждую и враждебную обстановку.
Подобное состояние однажды было и у меня, когда я зашел в кафе на окраине Грозного, чтобы купить бутылку минералки и пачку печенья, а в нем сидело с десяток бородачей явно бандитского вида в изрядно потрепанной и грязной одежде. Наверное, только спустились с гор, и зашли в эту забегаловку отведать нормальной пищи.
Честно признаться, я не помню, что покупал, сколько платил и как оттуда вышел. Вот тогда я и понял, что значит быть отмороженным – у меня на время испарились все эмоции и мысли. Я действовал как автомат.
Уже потом, гораздо позже, анализируя ситуацию, я понял, что меня спасли неожиданность и мое потрясающее хладнокровие, навеянное ступором. Наверное, чеченцам показалось, что я какой-то супергерой типа Терминатора.
А как иначе можно было думать, если я, пренебрежительно отвернувшись от бандитов и подставив спину под их прикрытые тряпьем стволы, преспокойно покупал продукты и даже торговался с буфетчиком, мужиком в годах, который тоже был напуган едва не до потери пульса?
Мужчина, который пришел на встречу с Дженнифер, был ЧУЖАКОМ. То есть, зарубежным гостем. Возможно, непрошенным.
Откуда взялась во мне эта уверенность, я не знал. Но я нутром ЧУЯЛ, что это именно так. Наверное, сработал не до конца придушенный городской жизнью инстинкт зверя, которым мне поневоле приходилось быть на войне.
Смертельная опасность обычно обостряет все чувства, и мне часто приходилось поступать, сообразуясь с интуицией, спонтанно. Так действовали наши пещерные предки в борьбе за выживание человеческого рода, и это закрепилось в генах.
- Предыдущая
- 38/64
- Следующая
