Талер чернокнижника - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 1

• 1/60
• Следующая

Сначала был убит мой сосед снизу.

Я слышал какой-то шум и возню в квартире этажом ниже, но не придал этому никакого значения. Почему? Да все очень просто. Во-первых, сосед с нижнего этажа, который купил квартиру в нашем подъезде года два назад, обладал буйным характером. Как только подопьет, так сразу же спасайся, кто может. А пил он регулярно, почти каждый день. Работа у него была нервная.

Хам Хамыч (так моего соседа прозвала очень образованная тетка с верхним образованием, которая убирала в нашем подъезде) возглавлял какой-то очень солидный банк. И, судя по машинам самых дорогих иностранных марок, которые он менял, словно перчатки, имел весьма приличный доход, притом явно с «левых» операций.

Ну, это к слову. Теперь, во-вторых: последние два или три месяца сосед-банкир жил один. От него ушли и жена, и даже домработница.

Дело в том, что он не только ронял мебель и бил посуду, но еще и поколачивал своих домочадцев. А так как женщины у нас нынче стали сверхэмансипированными (к свободе ведь идем, в светлое царство абсолютной демократии), то терпеть подобное обращение даже за большие деньги никто не желает.

После такого семейного фиаско Хам Хамыч начал буйствовать пуще прежнего. Только теперь он разбойничал в присутствии проституток, а также своих подчиненных женского пола, которые были не в силах устоять перед невероятным мужским обаянием начальника, в основном заключавшемся в его пухлом от кредиток портмоне.

Видимо, слух о разводе босса дошел до коллектива, возглавляемого Хам Хамычем, очень быстро, и юные прелестницы гурьбой ринулись занимать очередь за заветной отметкой в паспорте. Я их не осуждал – найти богатого жениха в наше время это все равно, что поймать дырявым неводом золотую рыбку в море-океане. Они ведь косяками не ходят.

И последнее – в этот момент я был очень занят. Как раз тогда, когда внизу начался уже привычный тарарам, я услышал нечто такое, от чего мое лазурное игривое настроение улетучилось, словно сигаретный дым на сильном ветру.

– Ник, я беременна…

Это было сказано тонким, нежным голоском и очень тихо – мне на ухо. Но я вдруг услышал грозовой раскат, который потряс все мое естество до основания.

Беременна! Это когда же?… Убей Бог, не помню. Не было печали… От мысли, что через несколько месяцев я стану папашей и буду стирать в тазике изгвазданные детским поносом пеленки, у меня едва не помутилось сознание.

В общем, в этот момент я просто оцепенел. Наверное, раздайся за окном взрыв артиллерийского фугаса, я на него не среагировал бы.

– Почему молчишь? Ты не рад?

О, эта женская непосредственность! Она может любого мужика свести с ума. Что значит – не рад? Это не то слово. Да я просто счастлив… бля! Это же надо, такая потрясающая и главное уникальная история приключилась – забеременела очередная девица. Как мне повезло, как повезло… У-у-у!…

Едва сдерживая стон отчаяния, который так и рвался из моей груди, я ответил:

– Рад… – И уточнил: – За тебя рад.

– Это как понимать? – насторожилась моя пассия.

– Ну, ты же ведь хотела ребеночка…

– Да, хотела.

– Тогда все нормально. Ты получила его. Можешь теперь бить во все колокола.

Мою подружку будто шилом ткнули в заднее место. Она мгновенно заледенела и рывком приняла сидячее положение. Ее взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Договаривай! – сказала она требовательно.

– Мне сразу выкладывать все свои мысли по этому поводу или по частям?

– Ник, не темни. Я уже знаю, что ты лис в человечьем обличье, но со мной такие штуки не проходят.

– Ты считаешь меня большим хитрецом? Дорогая, это заблуждение. Я наивен и недалек. Будь я хоть немного умней и предусмотрительней, этого разговора у нас не случилось бы.

– Та-ак… Значит, тебе наплевать на мое положение…

В голосе подружки прозвучали раскаты грома. Правда, пока еще дальние.

– Ну что ты, конечно, нет. Я всегда относился к беременным женщинам с повышенным пиететом.

– Но я не просто женщина! Я твоя женщина. И внутри у меня находится твой ребенок.

– Да, это меняет ситуацию…

Я допил рюмку коньяка, которая стояла на прикроватной тумбочке, и закурил. Моя подружка смотрела на меня, прищурившись – словно снайпер перед выстрелом по живой мишени.

Она ждала, что я расколюсь, как гнилой орех; то есть, пущу слезу умиления, сознаюсь, что я гад, редиска, и вообще нехороший человек, потом заключу ее в объятья, горячо и искренне облобызаю, и, как истинный мужчина, не оставлю ее в беде, предложив руку и сердце.

Размечталась… Я нервно хихикнул; где-то в глубине души. Но на моем лице не дрогнул ни единый мускул.

– Однако, все дело в том, – сказал я, приняв приличествующий моменту скорбный вид, – что я пока не готов стать отцом. Знаешь, старые холостяки все со сдвигом по фазе…

– Это ты старый!? – негодующе фыркнула подружка. – Да на тебе можно с утра до вечера воду возить.

– Можно, – согласился я с легкостью. – Воду можно. Но что касается семейного воза – увы… – Я картинно развел руками. – Не сдюжу.

– И что мне теперь делать?

– Вопрос, конечно, серьезный. И однозначно ответить на него я не могу.

– Значит, все твои разговорчики о любви ко мне и прочая – это всего лишь пустая болтовня? Значит, ты вешал мне лапшу на уши…

– Остынь, дорогая, не заводись… – Я предусмотрительно принял более удобную позу – чтобы вовремя соскочить с кровати, если вдруг моя подружка надумает поточить свои коготки о мою физиономию. – Никакой лапши я не вешал, все это время я был с тобой искренен, но не думал, что все случиться так быстро.

Тут я натянул не себя маску недоверия и продолжил многозначительно, заглядывая ей в глаза:

– Подозрительно быстро…

– На что ты намекаешь!? – взвилась моя подружка.

– Намекаю? Тебе почудилось…

Мой голос был фальшив дальше некуда.

– Нет, не почудилось! Запомни и заруби себе на носу: никого, кроме тебя, у меня нет, и не было. И вообще – как ты смеешь так думать обо мне!?

– Перестань, не заводись. Мои мысли о тебе легки и прозрачны, милая. Момент…

Я встал и направился в ванную. Мне хотелось побыть наедине с самим собой минуту-другую, чтобы упорядочить мятущиеся мысли.

Закрывшись на задвижку, я оперся руками о раковину умывальника и посмотрел на себя в зеркало. Да, брат Никита, кажется, на этот раз ты влип по самое некуда… И что теперь делать? Изобразить благородного рыцаря и повести девицу под венец?

Оно, конечно, можно… но за какие шиши? Всего лишь два дня назад мне пришлось отвалить такие бабки за несколько старинных монет, что на них я мог бы гужевать полгода даже за бугром. А снимать деньги со счета прежде времени не хочется – потеряю большие проценты.

В принципе, мне кое-какие денежки должны отдать в течение месяца. А если плюс к этому толкнуть еще и две-три серьезные монеты из моей коллекции, то на торжество нам вполне хватит. И даже на свадебное путешествие кое-что останется… куда-нибудь в эмираты.

Тьху, тьху, изыди, нечистый! Что за дурацкая идея!? На такой шаг я могу решиться только под дулом пистолета.

Продать монеты из коллекции! Ни в коем случае. Для меня коллекционирование старинных монет это хобби, превратившееся в образ жизни. И менять его я не намерен.

Основная часть моей коллекции перешла ко мне в наследство от деда (который при советской власти был большим ученым, академиком). А сам я уже почти двадцать лет занимаюсь собирательством металлических денег различных эпох и государств. Короче говоря, в этом деле я, как говорится, собаку съел – стал общепризнанным докой…

Ход моих мыслей нарушил грохот снизу. Мне показалось, что сосед расколотил унитаз. Это было что-то новое. Я с интересом прислушался. Но шум спустя две-три минуты прекратился, словно Хам Хамыч понял, что мешает мне сосредоточиться, и устыдился своего нехорошего поведения.

• 1/60
• Следующая