Ведьмак - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 50

• Предыдущая
• 50/72
• Следующая

Естественно, мы с бабкой в едином порыве ломанулись следом, едва не застряв в дверях. Может, дед сбрендил от нашатыря?

Картина, которая открылась нашим взглядам, была патриархально-обычной в деревенской глуши. Дед Никифор стоял под кустом бузины и с огромным наслаждением – со сладострастными стонами и довольным кряхтеньем – справлял малую нужду.

Да, видать деда здорово прижало…

Мы с бабкой потихоньку вернулись в избу. Спустя некоторое время к нам присоединился и дед Никифор. Когда он оделся (бабка спала в халате, в котором вышивала по деревне с утра до вечера), я спросил:

– Что это с вами?

– Голова болит, – ответил дед удивленно, щупая свою макушку. – Странно…

Еще как странно. Лицо деда было таким же бледным до синевы, как и у бабки Федоры, когда я увидел ее лежащей на своей постели.

Что-то здесь не так…

– Вы никуда ночью из дому не выходили? – с деланной небрежностью спросил я бабку.

– Я?

– Ну да, вы.

– Христос с тобой, сынок! По ночам мы не шастаем. А что такое?

– Ничего. Мне почудилось…

– Что тебе почудилось? – не отставала бабка.

Ну все, попал я как кур в ощип. Теперь баба Федора от меня не отцепиться, пока я не придумаю ей какую-нибудь сногсшибательную историю.

Но на посторонний мыслительный процесс у меня не было ни времени, ни желаний, поэтому я сделал старикам ручкой, сказал «Все вам доброго» и прытко выскочил на улицу – чтобы бабка за рукав не цапнула, и не тормознула меня на часок.

– Ты чего приходил, сынок? – прокричала мне вслед баба Федора, стоя на пороге.

– Соли попросить, – ответил я машинально.

– Так чего же не взял?

– Вспомнил, что у меня в кладовой есть еще одна пачка.

– Тогда конечно… Заходи, соколик, ежели что. Будем рады.

– Спасибо, как-нибудь…

Добрые люди… И какая-то тварь едва не отправила их на тот свет. Я теперь был совершенно уверен, что стариков усыпили каким-то газом. И это с их не очень крепким здоровьем…

А бабка Федора вовсе не ведьма, которая на метле прилетела в мою избу. Ее принесли и подложили ко мне в постель. Чтобы напугать меня до смерти. А потом вернули обратно, в свою избу, пока я пребывал в расстроенных чувствах.

И моя отключка, когда я вечером брыкнулся непонятно от чего, как бык на бойне, также с этой оперы. Меня тоже усыпили. Но как, каким образом? Это вопрос. Которым я сейчас и займусь.

Так думал я, озабоченно хмурясь и размашисто шагая по нашему деревенскому «Бродвею» – главной улице, название которой давно кануло в лету, представлявшей собой заросшую спорышом широкую тропу между избами.

Да и кто бы ее укатал? Машины и прочие механические транспортные средства к нам могли добраться разве что в зимнее время, и то не всегда – болота замерзали лишь во время сильных морозов, а нынче одни оттепели, климат поменялся, стал почти европейским.

А телега Зосимы с Машкой в запряжке ездила по улице так редко, что даже следов не оставляла.

Неожиданно меня будто что-то укололо под сердце. Повинуясь непонятному порыву, я резко поднял голову, посмотрел налево, и увидел, что из переулка на меня пристально смотрит ведьмак-черноризец.

Он стоял, опершись на свою клюку, неподвижный, как изваяние, сработанное искусным мастером-резчиком из черного эбенового дерева. Только покрытое загаром лицо было немного светлее. Наверное, этот черноризец загорал на болотах, когда искал фиг его знает что вместе со своей братией.

Наши взгляды столкнулись, и мне показалось, что воздух между нами заискрил. Я и не пытался скрыть ненависть, которая полыхнула во мне совершенно спонтанно. Я не боялся, я готов был к схватке, и ведьмак это, похоже, понял. Понял он и то, что я разгадал его игру.

Поединок взглядами длился считанные секунды. Но за это время мы оба поняли, что наша вражда – смертельная. И драка предстоит беспощадная.

Я вызывающе ухмыльнулся. Наверное, у меня получилась не улыбка, а злобный звериный оскал, потому что черноризец вздрогнул, круто развернулся и пошагал по переулку в сторону своего логова.

Сукин сын!

Тряхнув головой, чтобы изгнать его образ из моего внутреннего мира, я продолжил свой путь с твердым намерением разобраться до конца со всеми тайнами, которые нагородил этот ведьмак вокруг меня и моей избы.

Надо было только начать. А где та печка, от которой мне придется пуститься в пляс, я уже знал. Вернее, догадывался.

Мои примитивные «контрольки» – несколько тонких волосков, налепленных на входную дверь, – были на месте. В мое отсутствие никто избу не посещал. Это меня несколько успокоило.

Но было еще кое-что, весьма опасное, поэтому я, распахнув все двери избы настежь, минут пять курил на улице, дожидаясь, пока проветрятся помещения.

А затем я начал изображать из себя сыщика позапрошлого столетия. Я ползал по стенкам, как муха, изучая с помощью лупы каждый квадратный сантиметр бревен, которые уложил в венец хороший мастер лет, эдак, семьдесят назад.

Это когда еще были живы так называемые кулаки – работящие люди, народные кормильцы, настоящие хозяева земли. Потом их благополучно перестреляли и погноили в лагерях полуграмотные комиссары в кожаных тужурках и шибко образованные большевики в пенсне.

Все было сделано в лучшем виде, констатировал я с удовлетворением, разглядывая стену через увеличительное стекло. Даже жуки-древоточцы не посмели попробовать на зуб древесные стволы, скорее всего, обработанные каким-то старинным антисептическим составом.

Нашел! Я с огромным удовлетворением мысленно погладил себя по голове – молодец, Арсеньев, башка еще варит. А это значит, что не такой уж я и пенсионер.

То приближая лупу к стене, то удаляя ее, я рассматривал ожидаемое открытие минуты две. Какая-то сволочь просверлила между бревнами отверстие диаметром примерно четыре-пять миллиметров. Оно находилось на полуметровой высоте от уровня пола.

Хитро придумано. Увидеть отверстие я не мог (разве что приблизившись к стене в месте засверловки вплотную, да еще и опустившись на корточки). К тому же, оно располагалось во впадине между бревнами.

Теперь мне стала до конца понятна техника производства светящихся «призраков». Некто, вставив в отверстие трубочку, выдувал в избу фосфоресцирующие пузыри, которые появлялись передо мной, подсвеченные полной луной, как бы из стены. А его напарник занимался тем же, но во дворе.

Материализация духов, мать его… А я, дурак, едва в штаны не наложил от страха. Тоже мне, герой невидимого фронта. До чего может довести нормального мужика семейная жизнь…

Я нашел еще три отверстия. Кто-то потрудился на славу, не жалея рук. Вставив в отверстия тонкие прутики, я вышел во двор. И лишь покрутил головой, удивляясь предусмотрительности моих врагов.

Все отверстия снаружи были залеплены темным воском, совершенно не видимым на почерневших от времени деревянных стенах. А стружки, оставшиеся от сверления, были тщательно подметены. Я не заметил ни малейших следов работы буравом.

Впрочем, я не сильно и присматривался. Мало того, я сделал вид, что просто прогуливаюсь по подворью. Вдруг кто-то наблюдает за мной из леска? А мне хотелось, что мои вражины даже не догадывались, что я раскрыл их фокус.

Теперь мне предстояла работа. Работа тонкая, кропотливая (чего я страсть как не люблю), да еще и с химическим уклоном. И ее нужно было сделать до вечера. В обязательном порядке.

Для начала я занялся слесарной работой. Во дворе у меня находились погреб, колодец и рубленая клеть, где я оборудовал мастерскую. Увы, в Близозерье мастера, чтобы он забил гвоздь – как это обычно практикуется в городе, не нанять.

Поэтому я, не долго думая, натащил в свою обитель разных железяк, инструментов, электрических механизмов, и переоборудовал клеть под весьма приличную мастерскую. Даже Зосима в охотку приходил ко мне поточить топор или нож, что раньше он обычно делал со скрипом, через не хочу.

Я нашел в мастерской медную трубку подходящего диаметра, отпилил от нее кусок нужной длины, и тщательно отполировал внутреннюю поверхность заготовки.

• Предыдущая
• 50/72
• Следующая