Небесные девушки - Глэмзер Бернард - Страница 62

• Предыдущая
• 62/87
• Следующая

На выдвижном ящике рядом с кроватью Аннетт лежали две записки.

«Дорогая Кэрол, доктор Шварц сказала, чтобы ты не приходила в класс, если не будешь чувствовать себя лучше. Мисс Уэбли сказала то же самое. Не спеши. Увидимся позже.

Мэри Рут (Джурди)».

Вторая записка была от Донны:

«Пока, милочка. Желаю успеха.

Д.С.».

Я знала, что не смогу сегодня пойти в класс на занятия. Не говоря уж об остальном, это обеспокоило бы других девушек. К тому же когда я глянула на свои часы, то увидела, что уже одиннадцать тридцать — половина дня прошла. Так что я надела свой старый черный купальник, халат, сандалии, спустилась в лифте самообслуживания и зашлепала к бассейну. Свежий воздух, вот что мне было нужно. Не солнце. Солнце, пожалуй, было лишним. Я растянулась на шезлонге под большим солнечным зонтом, выложив сигареты, спички и кошелек с мелочью, завернутые в шелковый шарфик, на стол рядом со мной; я лежала с закрытыми глазами, вроде и не спала, но и не бодрствовала, позволяя миру пролетать мимо меня. Я чувствовала, как если бы оказалась в западне у самого водостока бассейна, в той точке, где вода в неистовстве образует завихрение по часовой стрелке; и то и дело меня относило в Австралию, где вода вращается против часовой стрелки. Ей-Богу, в эти снотворные пилюли, должно быть, заложили динамит.

Постепенно я начала осознавать, что кто-то обращается ко мне, и когда открыла глаза и тщательно присмотрелась, я увидела, что это был мой старый и верный друг Н. Б. Дорогой старина Нат Брангуин своей собственной персоной, одетый в серый костюм с желтым галстуком-«бабочкой», как изящная, опрятная и хорошо ухоженная ценная канарейка.

— Ну, привет, — сказала я и чуть сонно улыбнулась ему.

— Фу ты, я разбудил вас.

— Я не спала, — пояснила я. — Вздремывала. — Прекрасное слово. Я снова постаралась его воспроизвести: — Вздремывала, вот и все. А как ваши дела?

— Прекрасно. Прекрасно. — Он источал свет на меня и в то же самое время казался беспокойным.

— Садитесь, мистер Брангуин, — сказала я: — Не стоит стоять под этим горячим солнцем. Садитесь. Дайте передышку вашим ногам.

— Но вы собираетесь поспать, — ответил он.

— Нет, мистер Брангуин. Прошлой ночью доктор дала мне пару снотворных таблеток, и эффект их до сих пор не ослаб. Простите за неучтивость. Садитесь.

Он сел.

Я вдруг ощутила неприятный вкус во рту. Напоминало не опорожненную пепельницу.

— Ну, и жажда меня одолела, — сказала я и начала искать воду. Я могла ее видеть лишь в бассейне и могла ее видеть в океане, но не могла добраться до нее.

— Не двигайтесь. Оставайтесь здесь, мисс Томпсон, — проговорил Н. Б. и исчез, подобно канарейке в розовом кусте; и когда снова объявился, он нес большой стеклянный кувшин, наполненный кубиками льда и прозрачными плавающими дольками лимона, и большой прозрачный резной стакан для хайбола. Он наполнил стакан и протянул его мне. Взяв его, я спросила:

— Мистер Брангуин, в этом нет алкоголя, не так ли? У меня настоящая жажда, думаю, что я была смертельно обезвожена, но я не хочу совсем ничего спиртного.

Он сказал:

— Мисс Томпсон, я гарантирую, в этом кувшине нет ни капли алкоголя. Это чистый лимонный сок. Это то, что вам следует пить в таком состоянии.

— Пожалуйста, садитесь, мистер Брангуин.

Он сел и сказал:

— Дайте мне сказать. Перестаньте называть меня мистер Брангуин. Нат. Или Н. Б.

— О'кей. Я больше не мисс Томпсон. О'кей. Я Кэрол.

— Это великолепно. Пейте лимонад, Кэрол.

Я жадно проглотила половину содержимого стакана. Затем глубоко вздохнула и одним духом допила все остальное. Со вздохом поставила стакан на стол, он наполнил его снова. Я сказала:

— Здорово, вкусная штука. Теперь мне нужна сигарета. — Я поискала вокруг свою собственную, но он на миллион световых лет опередил меня.

Под моим носом оказался «Тарейтон» и пламя его позолоченной зажигалки.

Какое-то время я курила, затем сказала:

— Н. Б., я пришла относительно вас к очень важному заключению. Очень важному. Не возражаете, если я скажу вам?

— Не возражаю, — ответил он. Но вообще-то возражал. Он нервно улыбнулся.

— По-моему, — начала я, — по-моему, ты чертовски приятный парень.

— Ну, спасибо, Кэрол. — Это ему здорово понравилось, и он сразу же перестал нервничать.

— Н. Б., скажи мне теперь по честному, — предложила я. — Это как-то беспокоит меня. Правда, что ты пресловутый игрок?

Он засмеялся:

— Ты хочешь получить ответ?

— Если ты не собираешься ответить мне, Н, Б., не насилуй меня. Если захочешь ответить на этот грубый вопрос, ответишь на него.

— Хорошо, Кэрол, я занимаюсь множеством вещей. Владею настоящим имением. Располагаю долей в автомобильной компании. У меня вложения в трех ресторанах, а также в паре ночных клубов. И так далее. И к тому же мне нравится заниматься спекуляцией. Некоторые парни спекулируют акциями, я спекулирую тем, что меня интересует. Разницы нет. Это все одно и то же. Только мой вид спекуляции называется игрой в азартные игры. Понятно?

— Н. Б., я не только понимаю это. Это как раз то, о чем я думала. Точно. Спекулировать — это точное слово.

— О'кей?

— Конечно, это хорошо. И я восхищаюсь тобой из-за этого, Н. Б. Свободная страна. Ты хочешь спекулировать по-своему, давай спекулируй. И никому не позволено остановить тебя.

— Уж не думаешь ли ты, что я вроде бы вне закона?

— Нет, сэр. Только не я, Н. Б.

— Хорошо, это великолепно. Это уже шаг вперед.

— Н. Б., скажи мне кое-что еще. Не возражаешь, если я коснусь личного?

— Сначала спроси. А потом мы увидим, возражаю ли я.

— О'кей, Тогда поехали. Правда, что ты должен федеральному правительству сто пятьдесят тысяч долларов подоходного налога?

Он открыл рот и рассмеялся:

— Где ты подхватила такую чушь?

— Просто слышала, Н. Б. Ты знаешь, как эти вещи быстро распространяются.

— Все в порядке. Я скажу тебе. Эти сто пятьдесят тысяч — чистейший вымысел. Каждую неделю эта цифра удваивается. Я не возражаю. Пусть все идет своим путем, Кэрол. Это общественные отношения, понимаешь?

— О, конечно. Все это общественные отношения наших дней.

— Ты согласна? Это не приносит мне никакого вреда. Любой думает: Н. Б. должен сто пятьдесят тысяч долларов, он, вероятно, важный парень. А почему бы и нет? В действительности я должен, может быть, сорок тысяч долларов. Во всем этом много тумана. Но уличить меня не могут ни в чем. Мои адвокаты спорят со сборщиками налогов, каждый тянет в свою сторону, и в конце концов я, может быть, договорюсь о двадцати пяти. О'кей?

— О'кей.

Я выпила еще лимонада, и вновь он наполнил мой стакан.

— Чувствуешь себя лучше? — спросил он.

— Много лучше, спасибо тебе.

Я лежала, глядя на него. Это была правда: он так точно и четко соответствовал своему описанию — приятный парень. И из всех кого я встречала и кому доверяла, практически с младенчества, он не причинил мне никакого вреда. Все время с момента, когда он предложил мне сигарету в самолете, до того момента, когда он снова наполнил мой стакан лимонадом, он оставался милым и добрым, задумчивым и скромным. Когда я отказывалась от его щедрости — и в случае с машиной, и в случае, когда он предлагал встретиться, — он вел себя с приятным спокойным достоинством. Он не навязывался. Когда видел, что одна из моих подруг оказалась на краю пропасти, он пришел и предупредил меня об этом. По крайней мере, он был человечен.

Он сказал:

— Просто сиди, Кэрол, не спеши. Ты сегодня не собираешься идти в школу?

— Нет.

— Я не упрекаю тебя. У тебя был ужасный уик-энд.

Я кивнула.

— Все слишком ужасно, что совершил Сонни Ки. Он был подонок, и все тут. Страшная история произошла с девушкой. Ужасная. Она причинила мне боль, Кэрол. Ты понимаешь, что я имею в виду? Прелестная девушка. Действительно прелестная, прекрасная как картина.

• Предыдущая
• 62/87
• Следующая