Небесные девушки - Глэмзер Бернард - Страница 64

• Предыдущая
• 64/87
• Следующая

— Душечка, ты невероятно удачлива.

— Действительно?

— Так точно. Ты заработала ровно двадцать две сотни.

— Кто, я?

— Так точно, мисс Томпсон. Подожди минутку, мы получим их и тогда уйдем отсюда.

Я взвизгнула:

— Ты думаешь, что это настоящие деньги?

— А почему бы им не быть настоящими деньгами. Что это такое, как ты думаешь? Русские рубли?

— Но ты сказал, что это только игра, что это только на бумаге…

Он рассмеялся.

— Ты умница. Ты знаешь что? Ты действительно умница.

Следующее, что я поняла, это то, что мы сели опять в «линкольн» и двинулись куда-то со скоростью около шестидесяти пяти миль в час, а у меня в сумочке лежала огромная пачка банкнотов.

— Сколько времени? — спросила я у Н. Б.

— Двадцать минут седьмого.

— Куда мы направляемся?

— В небольшой клуб, который я знаю.

— Мне нужно возвратиться назад.

— Для чего? Забудь об этом. У тебя был тяжелый уик-энд, слегка расслабиться будет для тебя нелишним.

Маленький клуб оказался совершенно очаровательным, как прелестный комнатный сад. Было прохладно и славно, здесь были милые маленькие белые металлические столики и белые металлические кресла, уложенный плитками пол, бьющий в центре фонтан, а в углу чуть слышно играло трио музыкантов.

— Нравится? — спросил Н. Б.

— Здесь изумительно.

— Что ты хочешь выпить?

Я еще была чуть пьяной от коктейля с шампанским, несмотря на это, была рассудительной, как судья, и сказала:

— Н. Б., я, пожалуй, выпила бы только лимонада.

— О'кей.

Это было так восхитительно со стороны Н. Б. Никакого давления. Никаких усилий заставить тебя сделать то, что ты не хочешь делать. Полное дружелюбие и сотрудничество. Это свидетельствовало об особом характере, по-своему очень сильном, и я восхищалась им.

— Потанцуем? — спросил Н. Б.

— Ну, конечно, я люблю танцевать.

Прямо перед трио было пространство в шесть квадратных футов. И опять-таки новое открытие в его характере, потому что некоторые мужчины на площадке такого размера хватают вас в охапку и начинают действовать, как будто они находятся в последней четверти футбольного матча армии и флота и судьба всей нации лежит на их сильных плечах. Не такав был мой друг Н. Б. Мы просто стояли, приблизившись друг к другу, и музыка обтекала нас, и руководитель оркестра произнес: «Привет, Н. Б.», а Н. Б. ответил: «Привет, Джонни». Это было восхитительно. Я думаю, танцевать под трио в час коктейля не означало великого потрясающего душу опыта, подобно Девятая симфонии Бетховена под управлением Бруно Вальтера; это означало лишь несколько моментов дружеского общения перед ужином; и все это Н. Б. сумел совершить.

Мы оставались здесь около полутора часов, пока я не управилась со своим лимонадом, а он выпил водку с мартини, а потом мы снова оказались в «линкольне».

Я сказала:

— Теперь ты отвезешь меня назад в отель?

Он мило спросил:

— Почему?

Я ответила:

— Я должна возвращаться.

Он спросил:

— Ты должна поесть, не так ли?

Я ответила:

— Да. Спасибо тебе.

Кутить, так кутить, как обычно говорил мой отец. Рядом был мужчина, который обходился со мной так прилично и великодушно, как может обходиться любой мужчина с любой девушкой; ему нравилась моя компания в порядке, не будем стесняться в выражениях — он питал ко мне страсть; и я не могла жеманничать с ним. Если ему действительно доставляло удовольствие продлить наше совместное пребывание на пару часов, я была готова и хотела доставить ему удовольствие.

Мы поужинали в другом клубе, в нем было намного более оживленно и шумно, чем в первом. Оркестр здесь состоял из семи человек, и они уверенно держали ритм и грохотали вовсю, они действительно были необыкновенно буйными. Наш столик стоял прямо перед ними, почти на танцевальной площадке, и шум был настолько силен, что я едва могла слышать свои собственные слова. Шум и вспышки огня, и сотни веселящихся людей.

Коктейли с шампанским, конечно, последовали снова, а я была рассудительна, как судья; но я слегка заколебалась, когда Н. Б. спросил меня, что я хочу выпить, пока сервируют ужин. Впервые он начал оказывать на меня давление; доказав, что хотя он мил и заботлив, он вовсе не был тихоней. Он сказал:

— Возьмем водку с мартини, это не может навредить ребенку.

Я сказала:

— Хорошо.

И как только отдал распоряжение официанту, он пригласил меня танцевать.

— Пока не начнется шоу, — объяснил он,

Я спросила:

— Здесь бывает шоу?

— Ну конечно, — ответил он, — У них устраивается шоу к обеду и к ужину и шоу в три часа утра. Ты хочешь остаться и посмотреть их все?

Я ответила:

— Ей-Богу, мне это нравится, но я должна возвратиться в отель самое позднее в десять тридцать. Руководитель оркестра обратился к нему:

— Привет, Н. Б., как дела?

И Н. Б. отозвался:

— Привет, Билли, что нового?

Водка с мартини наконец была испробована, поскольку это не причиняет вреда ребенку, н я получила вторую порцию. Я заказала коктейль «Рубенс» из креветок и отбивную котлету из ягненка по-флорентийски, которая оказалась двойной отбивной котлетой из ягненка размером со слона, слегка приправленной весьма ароматным розмарином, Н. Б. настоял на бутылке красного вина, и он, видимо, был знаток в этом, потому что он и Гастон, официант по винам, завели разговор о различных винах и различном возрасте вин, и наконец Гастон сказал:

— Мистер Брангуин, вы, как обычно, прекрасно разбираетесь в винах.

Оно имело превосходный вкус, как высшего класса красные чернила, и, возможно, оно было смешано с алкоголем, потому что к началу шоу я уже не чувствовала никакой боли, хотя все еще я была рассудительна, как судья. Я действительно была в состоянии высшего благополучия, чего так жаждут последователи дзэна, — слияния небытия с всебытием. Это приобрело странную форму: мое платье без бретелек стремилось соскользнуть с меня. Я только однажды примерила его у Лорда и Тейлора, и тогда оно сидело на мне как перчатка. На скачках оно вело себя совершенно нормально, и так же было в маленьком клубе с маленькими белыми столиками. Но минута погружения в дзэн привела его в движение, бам! — и оно начало вести свою самостоятельную жизнь, скользя вниз беззаботно и выставляя напоказ слишком много из моих прелестей во всем объеме. В какой-то момент я могла оказаться обнаженной вплоть до талии, подобно арабской женщине, идущей с кувшином воды на голове.

Не говоря уж об этом, мир был в прекрасном состоянии счастья. Кругом кипело веселье, кругом была пестрота и шум, все было совершенно изумительно. В первом отделении шоу молодая певица спела несколько печальных, но сексуально зажигающих песен; а затем нервный, совсем молоденький мальчик в смокинге с широченными плечами скороговоркой рассказал несколько довольно грязных анекдотов, как, например, анекдот о медовом месяце зебры и историю о двух золотых рыбках, все это я слышала раньше в самых разных вариациях. Ей-Богу, он, видимо, провел пару вечеров с девушками с четырнадцатого этажа.

А затем все закружилось, фонари начали гаснуть, а оркестр заиграл «Шахерезаду», танцевальная площадка освещалась красными и синими прожекторами, и вышли три девушки, которых я видела репетирующими на крыше «Шалеруа»: две девушки, которые делали прыжки и покачивания, и та, которая вращала кисточки. Это напоминало возвращение к старым друзьям в водной Пещере Центральной Африки. В настоящий момент я видела все, что они могли проделывать, если не считать того, что все это происходило под музыку «Шахерезады», а не под «Болеро» Равеля, и красные и синие огни прожекторов соответствовали представлению такого сорта. Но эта вращательница кисточек еще больше поразила меня. Финал был необыкновенно эффектен. Она вышла вперед, все огни начали вращаться со страшной силой; и посреди вращающихся огней, вращающихся кисточек, вращающихся грудей, вращающихся ягодиц и даже вращающегося пупка я начала чувствовать себя ближе к дзэну. Это было невероятно.

• Предыдущая
• 64/87
• Следующая