Небесные девушки - Глэмзер Бернард - Страница 69
- Предыдущая
- 69/87
- Следующая
Мистер Гаррисон разболтался о нашем будущем.
— Вы будете делать ошибки, — сказал он. — Мы все их делаем. Но я хочу, чтобы вы поверили мне, что вы знаете больше, чем вы думаете, что вы знаете. Вы это доказали нам. Что вы теперь должны сделать, так это осознать свою ответственность за человеческие жизни и всеми силами эту ответственность сохранять.
«Да, — подумала я. — О'кей. О'кей». Но в этот момент что-то еще отвлекло мое внимание: посетители.
Пег Уэбли сказала нам, что мы можем пригласить друзей и родственников на церемонию вручения дипломов, чтобы они нас поздравили. Я даже не собралась написать матери — у нее, наверное, был роман с каким-нибудь дворецким или же она буянила в Сан-Франциско, и как бы то ни было, единственная вещь, которая ее интересовала, заключалась в том, чтобы я не тащила деньги из наследства. Я навсегда поставила крест на Томе Ричи, и выглядело, по крайней мере, слегка outre[10], если бы я пригласила Большеголового Чарли, или Энн, или Эйнджела — они все принадлежали моему прошлому.
Итак, я никого не пригласила. Я начинала новую жизнь, и мне не требовались свидетели этого. Я была кошкой, которая гуляет сама по себе. Независимая сука.
Посетителей оказалось всего двое: приятно выглядевшая женщина средних лет и старина Люк Лукас. Они сидели по одну сторону возвышения, где были аккуратно расставлены примерно тридцать кресел. И вдруг впервые до меня дошло, и осознание этого поразило меня будто пушечным ядром между глаз: я вовсе не была единственной независимой сукой в мире, я была окружена со всех сторон. Практически все девушки походили на меня — они не нуждались больше в своих семьях, они перерезали пуповину, они получили квалификацию, чтобы самим начать новую жизнь. Некоторые из них сами встали на ноги. Я вспомнила одну из этих девочек, сказавшую мне, когда мы были на своем первом ознакомительном полете:
— Кэрол, знаешь, что я сделала бы, если бы прямо сейчас оказалась дома? Я вышла бы в поле со своим отцом веять зерно. — Именно эта девочка из Алабамы была направлена в Нью-Йорк; и только вчера, в кафетерии, я слышала, как другие девочки поддразнивали ее, потому что теперь она должна будет обслуживать негров и при этом быть с ними чертовски вежливой. И вдруг она повернулась и сказала в гневе:
— Ну и что? Ты думаешь, я не умею делать это? Я умёю кое-что делать! :
Была здесь девушка из Висконсина, приятель которой писал ей, что застрелится, если она не вернется; и не выйдет за него замуж; она разорвала письмо и сказала: «О'кей, пусть стреляется», — и, ей-Богу, неделю спустя пришла ей телеграмма с сообщением, что парень выстрелил из дробовика себе в живот, а она и глазом не моргнула. Они, эти девочки, хотели чего-то, они очень сильно хотели этого, как сумасшедшие, и это единственное, что имело для них значение. Два визитера. Внезапно холодная дрожь охватила меня.
Мистер Гаррисон закончил свои несколько слов, миссис Монтгомери сказала несколько слов, и, когда она закончила, церемония началась всерьез. Пег Уэбли и Джанет Пирс заняли свои позиции прямо перед классом, за который каждая из них отвечала; назывались имена; и парами девушки вставали и выходили вперед. Шляпки снимались, к ним прикреплялось серебряное крыло, шляпки возвращались на свое место, а девушки, одна за другой, поднимались на возвышение, чтобы им там пожали руку и мистер Гаррисон вручил им диплом.
— Удачи тебе, Кэрол, -прошептала мне Пег Уэбли, когда наступила моя очередь; и я улыбнулась и подошла, чтобы пожать руку миссис Монтгомери, мистеру Гаррисону, . доктору Шварц, доктору Дьюеру — но ему нельзя было пожать руку. Он был hors de combat[11]. Он сказал спокойно:
— Примите поздравления, Кэрол, — и мне пришлось посмотреть на него. Электричество сверху донизу пронзило мой позвоночник.
— Спасибо, сэр, — ответила я и вернулась на свое место.
Вот и все. Церемония закончилась, когда последнее крыло было приколото, осталось лишь сделать несколько групповых фотографий, и мы могли нарушить порядок. Джурди подошла ко мне:
— Эй, Кэрол, пойдем поздороваемся с Люком, — и я заметила, что наконец-то она надела бриллиантовое кольцо на средний палец своей левой руки, куда его следовало надеть. Я направилась к Люку, а он пошёл ко мне навстречу, и из его костлявого горла раздалось:
— Хелло, маленькая леди, хелло. Я… я, да, вы здорово сегодня выглядели, а? Приятное зрелище.
Затем подошел мистер Гаррисон, слегка смущенный. Полагаю, он почувствовал, что его долгом было приветствовать посетителей (а их было всего двое), и он мог догадаться, кто была эта приятная средних лет дама, но он совсем не мог предположить, что здесь делает этот старый хрыч.
Джурди сказала:
— Мистер Гаррисон, я хотела бы представить вам своего жениха, мистера Люка Лукаса.
Мистер Гаррисон побледнел, затем покраснел, а его рот открылся, но он не произнес ни слова.
— Ну, Харрисон… — с энтузиазмом начал Люк.
— Мистер Гаррисон, дорогой, — поправила его Джурди.
— Я знаю, знаю, -: прогрохотал Люк. — Харрисон, позвольте мне кое-что вам сказать. Я в свое время много где побывал и повидал множество девушек, но я никогда со дня своего рождения не видел подобного букета, какой увидел здесь, и я говорю это всерьез. Да, сэр, девочки как картинки, каждый был бы осчастливлен одной из них. Честь вам и хвала, Харрисон.
— Спасибо, мистер Лукас. Рад. Рад получить от вас такую оценку.
— Как насчет того, чтобы спуститься в бар и выпить с нами в честь события? Эй Харрисон? Ну, как вы?
— Хотелось бы, — казал неуверенно мистер Гаррисон. Занят. Множество дел, прибывает другой класс, следующие сорок девушек, так что скучать не приходится. Как-нибудь в другой раз.
— Конечно, — сказал Люк. — Хорошо, Харрисон, увидимся с вами.
Мистер Гаррисон отвел меня в сторону. Его голос перестал дрожать; он у него охрип. Он сказал:
— Кэрол, как давно это продолжается, Лукас — Джурдженс?
— В чем дело, мистер Гаррисон? — удивилась я. — Я думала, вы знали об этом. Мистер Лукас влюбился в нее в ту минуту, как ее увидел, в первый день, когда она приехала сюда.
— Милостивый Боже, вы понимаете, кто этот парень? — воскликнул он.
— Я знаю, что он очень милый и благородный человек, — ответила я.
— Приятный, благородный, ну и ну! Этот парень — миллионер. Скот. Миллионер. Я вам говорю.
Я ответила:
— Вы утверждаете, что он приятный, и благородный и также богатый?
Он сказал:
— Мультимиллионер. Разве вы не видели кольцо, которое у нее на руке? Огромный камень, как утиное яйцо. Для меня лучше сейчас же оповестить об этом общество. Боже, кто мог предположить, что они вот так вдруг поженятся? — Он повернулся, чтобы уйти, но затем обернулся ко мне с вытаращенными глазами. — Подумать только — Мэри Рут Джурдженс! — сказал он, и я ответила:
— Что, это не могло произойти с милой девочкой, так?
Он на мгновение задумался над этим и произнес:
— Вы знаете, по-моему, вы правы. — Он поспешно удалился, и незамедлительно, стоило ему исчезнуть, его место занял Рой.
— Кэрол, — позвал он.
Мое сердце готово было разорваться. Я не могла встретиться с его глазами.
— Мне хотелось бы знать, — сказал он. — Решено ли, где ты будешь жить?
— Мэри Рут Джурдженс обо всем договорилась.
— Ты сняла квартиру вместе с ней?
— Да, сэр.
— Мне это нравится. Она милая девушка. Когда ты приступишь к работе?
— Утром в понедельник, сэр.
— Ты не хотела бы поужинать со мной сегодня?
— Нет, сэр. Извините меня.
— Мгновение он подождал.
— Может быть, я смогу увидеть тебя во время уик-энда?
— Нет, сэр. Извините меня.
— Кэрол!
Я все еще не могла смотреть на него. Он повернулся и пошел прочь.
Люк настоял на том, чтобы мы с ним пошли на ленч. Нам не хотелось идти в наших униформах, они были слишком новыми, и мне казалось, что мы в них слишком бросаемся в глаза. Когда мы переодевались в номере, Джурди сказала:
- Предыдущая
- 69/87
- Следующая
