Тайна трех: Египет и Вавилон - Мережковский Дмитрий Сергеевич - Страница 50

На одном ассирийском каменном конусе, посвященном богине Милитте (по-гречески Μίλιττα, по-вавилонски mullittu, Родительница, Мать), изображен поклоняющийся жертвеннику жрец, а над жертвенником узкий параллелограмм, геометрическая фигура ктеиса (χτέις), женского стыда, и рядом — утренне-вечерняя звезда Венеры. Явлением звезды знаменуется то, что изображаемое действие происходит на небе, в трансцендентной области.

Может быть, и сама звезда есть огненный ктеис в темных недрах ночи, «Невесты с покрытым лицом».

«Каждый вавилонянин имеет свою печать», — сообщает Геродот. Вот почему дошло до нас такое множество этих печатей-цилиндров, из ляпис-лазури, яшмы, агата, корналина, халкедона, гематита, горного хрусталя и других камней. У каждого человека — свой камень, обладающий своею магией, особою, личною. Большею частью имя владельца вырезано на нем рядом с именем того бога, которому человек посвящен, и со сложными знаками, выражающими связь человека с богом, тоже особую, личную; и тут же, между звездами, лунным серпом и солнечным диском, т. е. опять-таки в небесной, трансцендентной, области, реет параллелограмм ктеиса, женского стыда.

Так запечатлен каждою вавилонскою печатью пол в личности — тайна Одного в тайне Двух.

Что это значит, и зачем это нужно? А вот что, и вот зачем.

«Если жена отвратится от мужа своего и скажет ему: ты больше не войдешь ко мне, то испытать должно сокровенное: нет ли в чем вины ее перед мужем; и, если она непорочна, а муж нарушил закон, пренебрег ею, то никакой вины да не будет на ней: приданое свое может она взять обратно и возвратиться в дом отца своего». Это закон царя Гаммураби, от начала второго тысячелетия.

«Я — царь Гаммураби, единственный… Я показал людям свет… Путями мира вел их… И, дабы не угнетал сильный слабого, начертал я законы мои… Угнетенный да придет перед лицо мое, слова мои да услышит, и будет оправдан; да облегчится сердце его, и да скажет он: „Воистину, царь Гаммураби — отец народа своего“, и да помолится об мне от всего сердца Мардуку, богу моему».

Через сорок веков могли бы помолиться за царя Гаммураби честная женщина, Анна Каренина, и проститутка, Соня Mapмеладова. Он один не сказал о них: «Мне отмщение, и Аз воздам», но, «наклонившись низко, что-то чертил перстом на земле», — не эти ли слова: «должно испытать сокровенное?» — «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень».

Да, царь Гаммураби имел право сказать: «Я показал людям свет».

Богиня Иштар — «Жена, облеченная в солнце», или «Божия Невеста», Enitu, на вершине вавилонской башни, зиккуррата, с темным треугольником ложесен: «Ложесна Твоя престол сотвори, и чрево Твое пространнее небес содела!»

Мы смотрим на этот треугольник или параллелограмм и ничего не понимаем. «Какая мерзость!» — хохочет Вольтер, ужасается Паскаль. Но ни хохот, ни ужас не помогают Анне Карениной и Соне Мармеладовой: одна кончает под поездом, другая — в кабаке, на Сенной. Не так ли кончит и вся наша «цивилизация»? «Я думаю: не можно ли эту цивилизацию послать к черту на рога, как несомненно от черта она и происходит?» (Розанов).

Нам кажется, что это пожар только социальный. Нет, не только: за громовою бурей общественной — тихая буря пола; под сверкающим огнем социальным — темные лучи полового радия.

«Жены да безмолвствуют», «жена мужу да повинуется», — учит апостол Павел. Ну, а если жена отвратится от мужа и скажет ему: «Ты больше не войдешь ко мне», как это предвидел царь Гаммураби, за две тысячи лет до апостола Павла, — тогда что? «Испытать должно сокровенное?» Нет, слова эти, начертанные перстом на песке, стерлись.

Все сокровенное в любви, всю божественную тайну Двух мы свели к «Елене Прекрасной», к женскому равноправию и полицейской регламентации публичных домов. Потухли небесные огни пола, и вспыхнули земные огни проституции. «Вавилонскую блудницу» напоминает наша христианская цивилизация так, как ни одна из языческих.

«Бог в ложеснах» — мерзость для нас; ушел Бог, пришел дьявол.

Существо нашей цивилизации — бесполое, потому что безбожное, и это не простится ей: «охладеет любовь», сойдет в ад, и проклята будет земля проклятием бесплодия.

И вторая Атлантида погибнет так же, как первая.

Что значит вавилонское поклонение ктеису? Что значит целомудрие, целость пола — целость личности, как путь к воскресению? Почему нужна тихая буря пола, бóльшая, чем все бури общественные, все революции, чтобы мы это поняли.

«Всякая женщина, рожденная в той стране, должна, хоть раз в жизни, войти в храм Афродиты, чтобы отдаться чужеземцу… В ограде святилища устроены ходы, разделенные веревками; чужеземцы ходят по ним и выбирают себе женщин, которые понравятся им. Женщина, занявшая место в ограде, уже не может уйти, пока чужеземец не бросит ей денег на колени и не совокупится с нею вне ограды. Кидая деньги, он должен сказать: „Призываю богиню Милитту!“ И как бы ни был скуден дар, женщина не отказывает мужчине: это запрещено ей законом, ибо дар тот свят; следует же она за первым, кто бросит ей денег» (Herodot. I, 199).

Геродот повествует об этом, не осуждая и не оправдывая, но уже ничего не понимая, так же как мы не понимаем. Что это? «Священная проституция»? Соединение этих двух слов нелепо и кощунственно. Но, кроме слова «проституция», у нас нет другого.

Проституция есть половое самоубийство женщины. Проститутка продает тело свое и берет плату себе. Но эти вавилонские женщины и девушки, как бы ни был щедр или скуден дар, отдают его богине; и натянутая между ходами веревка уравнивает всех, бедных и богатых, знатных и простых. Здесь не может быть и похоти в грубом смысле, по крайней мере со стороны женщины: не она выбирает мужчину.

Раз в жизни посвящаются Милитте все вавилонские женщины и девушки, а иные — навсегда. Эти живут за оградою святилищ, в особых кельях, как затворницы, и называются «чистыми», kadištu, «святыми», kedeša, «невестами божьими», enitu. Строгие законы о них напоминают римские законы о весталках, или средневековые уставы женских обителей. Город Урук (Эрех) есть священный город кедешей, блудниц богини Иштар, и сама она — Кедеша, Блудница богов.

Есть и у царя Гаммураби закон о священной проституции, и тут же, рядом, — закон о свободе женщин в браке, о равенстве жены и мужа, непревзойденный в нашей христианской цивилизации.

Нет, мы тут, в самом деле, ничего не понимаем.

Единственный смысл пола для нас — деторождение. Человек родится, чтобы родить и умереть: смертная личность, бессмертный род — таков порядок естественный, данный, и мы принимаем его, как должный, иного не ищем.