Танец мертвых - Голден Кристи - Страница 41

• Предыдущая
• 41/53
• Следующая

Столовая была расположена напротив гостиной. Стол был большой и весь уставлен едой. Мисрой усадил Лариссу в стул, а сам уселся напротив. Дождь окончился, и вовсю светило солнце.

– Закройте шторы, – приказал Антон.

Как и в гостиной, шторы поддерживались медными руками. По команде Мисроя медные руки отпустили материал занавесей, и они закрылись. Слуги появлялись из кухни. Один из них старательно зажигал свечи. Другой принес большую серебряную супницу. Он поставил ее на стол и начал разливать в тарелки живым людям.

– Черепаховый суп, – сказал Мисрой, – изысканное произведение моего шеф-повара, которого я приобрел недавно. В кухне он делает чудеса.

Ларисса с опаской взяла в рот ложку. Суп был превосходным. Черепаховое мясо было изысканным, суп был густым, почти как жаркое. Ларисса различила тонкий привкус.

– Лимон? – рискнула она. Мисрой засветился:

– Какой тонкий вкус у вас, мисс Снежная Грива, да, это – лимон.

Он показал себя как очаровательный хозяин. Вопреки своему настрою и ужасам этого дома Ларисса почувствовала себя легко и даже улыбалась отдельным шуткам Мисроя. Она быстро расправилась с супом и бодро принялась за рисовое блюдо с моллюсками. Она жадно пила воду.

Антон засмеялся:

– Да, это сильно приправлено, это типично для нашего острова. Может быть, следующее блюдо тебе понравится больше.

Ларисса все еще испытывала голод, когда подали второе блюдо.

– Заяц, тушеный в вине. – От предвкушения Мисрой потирал руки. – Это специальное блюдо шеф-повара. – Он с аппетитом набросился на еду. У Лариссы же аппетит пропал.

– Жан, – сказала она, холодея от ужаса.

Мисрой вопросительно выгнул бровь, застыв с поднесенной вилкой.

– Извини? – Он откусил большой кусок, рассеянно вытерев рот тыльной стороной ладони.

Ларисса откашлялась:

– Шеф-повара зовут Жан? Он из таверны «Два зайца»?

– Да, он содержал таверну, до того как подавился костью, а что? Смерть не повлияла на его талант. Кушай. – Он сделал широкий жест над столом.

Ларисса подавленно взирала на стол и на Мисроя. Он продолжал есть, нимало не смущаясь тем, что обед приготовлен трупом. Она положила салфетку дрожащей рукой, отодвинула стул:

– Я больше не хочу есть. – Она встала и вышла.

Он нагнал ее почти у лестницы:

– Это грубость, моя дорогая, – он сжал ее локоть. – Я вас не отпускал из-за стола.

Она с отвращением вырвала руку. Он успел повернуть ее к себе лицом.

– Не отталкивай меня, маленькая танцовщица. Твоя жизнь зависит от моей прихоти. Ты можешь потерять ее. Не хочешь обедать, давай танцевать.

Он крепко держал свою руку на ее талии, ведя ее к двойным дверям в глубине зала. Они прошли мимо зеркала, поразившего Лариссу своей запущенностью, когда она только вошла в Дом Печали.

Держа ее за руку, Мисрой вошел в когда-то роскошную бальную залу. Крашеные стены выглядели старыми. В углу стоял клавесин, похожий на забытую игрушку, которую не трогали десятилетиями.

– Играй, – скомандовал Мисрой, и тотчас же послышалась металлическая мелодия, исходящая из инструмента. Господин всех зомби плотно прижал Лариссу к себе. Его правая рука вцепилась в ее левую руку, а другая обвилась вокруг ее талии. Она автоматически опустила руку, чтобы приподнять подол платья, что вызвало одобрение Мисроя.

– Ты умеешь вальсировать. – Его хватка несколько ослабла. – Я давно не танцевал вальс. Давай заключим перемирие и послушаем музыку.

Мелодия была приятной, а Мисрой – хорошим танцором. Не расслабляясь, она послушно следовала за ним. Через некоторое время она дерзко спросила:

– Это и есть тот танец мертвых, которому вы собирались обучить меня, господин Мисрой?

Вопрос немало позабавил его, он засмеялся так, что это отозвалось эхом и полупустой зале.

– Нет, моя хорошенькая танцовщица, я сейчас танцую для удовольствия. Урок состоится позже, а пока мы просто танцуем.

Наутро в соответствии с договоренностью Ларисса встретила Мисроя в конюшне. Она была в костюме, положенном на ее кровать вечером: брюки для верховой езды, блузка, сапоги и накидка с капюшоном. Одеваясь, Ларисса удивлялась, откуда хозяин зомби знает ее размеры, но решила не спрашивать.

Земля под ногами была мокрой от вчерашнего дождя. Ярко светило солнце, прогревая густой влажный воздух. После дождя стали сильнее неприятные запахи, и Ларисса сморщила нос, идя к конюшне.

Как и дом, конюшни были запущены, но лошади были крепкими. Чалая кобыла была у перевязи на мощеном дворе под присмотром зомби. Ларисса обрадовалась, что лошадь в отличие от тех, которые тянули экипаж, была живой.

Цоканье копыт заставило Лариссу повернуться: она увидела, что Мисрой ведет огромного черного жеребца. Животное выглядело усталым, как после долгого путешествия. Своей головой жеребец почти задевал землю.

– Доброе утро, Ларисса, – приветствовал ее хозяин Дома Печали. – Надеюсь, спала хорошо?

Она вынужденно улыбнулась. В действительности несколько часов она провела с открытыми глазами, размышляя о том, кто до нее спал в этой кровати с балдахином, а также о том, будет ли она избавлена от ночных посещений живыми и мертвыми. После нескольких часов прерывистого сна она обнаружила, что свеча у изголовья пропала.

Сны танцовщицы были переполнены кошмарами, мертвецами и умирающими.

В дремотном состоянии она фигурировала как убийца: она будто бы разрушила «Мадемуазель» так, как она сожгла дерево, только на этот раз она раскатисто смеялась, запрокинув голову.

– Настолько хорошо, насколько это можно было ожидать, гос… Антон, – ответила она вежливо.

– Я думаю, ты занималась верховой ездой?

– Немного.

«Очень немного», – подумала она про себя.

На лошадь надели седло и уздечку, Мисрой ловко вскочил в седло и помог забраться ей.

– Сегодня, моя дорогая, ты будешь в седле более чем немного. Трогай, Демон. – Ларисса сидела впереди.

Он без предупреждения огрел лошадь плеткой, и животное поскакало галопом.

Ларисса чуть не выпала из седла и вцепилась в конскую гриву. Демон, оправдывая свое имя, скакал по дороге.

Мисрой рванул голову коня вправо, и Демон прыгнул с дороги в поле. Было сыро и с копыт срывались комья грязи.

– Ты чувствуешь, какая сила, Ларисса, – прокричал Мисрой ей в ухо, – и эта сила подчинена мне.

Он ударил коня, и Демон рванул еще быстрее. Его холка была потной от усилий.

– Эта мощь под контролем завораживает, – продолжал Мисрой все более напряженным голосом.

Он снова ударил Демона плетью так, что тот задергал головой от боли. Дыхание Лариссы стало прерывистым и поверхностным. Она чувствовала мускусный запах Демона. Она знала, что Мисрой слишком жестоко обращается с жеребцом, что дело дойдет до крови. Отчасти она возмущалась этой бессмысленной жестокостью, но Мисрой был прав: дикие скачки возбуждали, ее сердце билось учащенно.

У нее перехватило дыхание, когда она увидела поваленное дерево на пути. Однако конь легко перенес тело через препятствие, плавно приземлившись. Ларисса услышала собственный смех и расценила его как жестокий.

– Трах! – раздавался треск кнутовища. – Трах! Трах!

И снова Мисрой жестоко послал коня в другое направление. Ларисса увидела, что изо рта жеребца идет розовая пена, его глаза дико вращались. Его вызванный адреналином ход перебивался. Он не мог дать что-либо большее своему хозяину.

А Мисрой продолжал давить. Ларисса находилась в состоянии дикого возбуждения, смешанного с ужасом. Трах!

Демон издал низкий дрожащий звук, его сердце разорвалось. Жеребец упал на передние ноги. Мисрой схватил Лариссу и ловко предупредил свое и ее попадание под падавшего коня. У Лариссы перехватило дыхание. Слезы, смешанные с потом, текли по щекам.

– Ты убил его! – вскричала она, горестно глядя на тело черного жеребца. Она видела кровавые следы ударов плети на боках.

Мисрой был возбужден:

– Мы убили его! Ты в равной степени была отравлена скоростью и властью над силой, как и я. Ты не вправе меня упрекать. Я не слышал ни слова протеста, ни намека на недовольство!

• Предыдущая
• 41/53
• Следующая