Поступь Повелителя - Панкеева Оксана Петровна - Страница 28

• Предыдущая
• 28/110
• Следующая

Снаружи едва светало. Сырой, холодный и оглушительно свежий воздух всего за несколько секунд совершил чудо. Ольга окончательно пришла в чувство и столь же быстро поняла, что лучше бы она и дальше оставалась в полуобморочном состоянии. Во-первых, она моментально закоченела – хоть и Мистралия, но все же начало Голубой луны! Во-вторых, дали о себе знать последствия вчерашней поездки и последующей битвы за нравственность. Больше всего Ольгу обеспокоила боль в правой щиколотке. Совершенно непонятно, отчего вдруг должна болеть нога, если ее точно не подворачивали и вообще на ней не бегали и даже не ходили. А самое ужасное – как же с больной ногой убегать от тролля?

«Может, они мне нарочно ногу сломали, чтобы никуда не делась?» – в тихом ужасе подумала Ольга, но распустить свою бурную фантазию не успела. Похититель аккуратно снял ее с плеча, бережно посадил на травку под кустом можжевельника, и… и… и все!

Секунд пятнадцать Ольга помучилась неизвестностью, а потом все-таки не выдержала и приоткрыла один глаз. Тролль сидел напротив, всего в паре метров от нее, и задумчиво пялился на свою долю семейного имущества. Разумеется, подозрительная активность «имущества» была тут же замечена.

– Не бойся. – Голос у тролля был низкий, басовитый и очень грустный. – Я тебя не съем.

Ольга открыла второй глаз, насколько возможно, и осторожно уточнила:

– М-м-м… да?

– Я не ем людей, – так же грустно пояснил бедный изгнанник, подозрительно шмыгая носом совсем по-человечески. Огромный, почти трехметрового роста, словно облепленный массивной каменной мускулатурой, сидящий тролль напоминал обломок скалы, заброшенный в лес горной лавиной. На легендарный экспонат, выставленный в Королевском музее, он походил слабо. Разве что длинные ручищи, обхватившие колени, да жидкая рыжеватая шерсть на зеленовато-землистой коже соответствовали. Морда с тяжелой челюстью и расплюснутым носом не выражала ни малейшей агрессивности, да и глаза были не стеклянные, а живые и несчастные. Наверное, бедолага как раз переживал тяжелый период в жизни, обычный после развода.

– Тогда зачем приволок меня в свою пещеру? – поторопилась закрепить успех Ольга, надеясь, что все не так плохо и тролля можно будет как-нибудь уболтать. Говорят же, что они удивительно глупые…

– Это не я. – Живая глыба пошевелилась, вздыхая. – Это Мырра с Гмыром. Они все едят, такие тупые, сил нет. Хочешь, я отведу тебя к людям?

– Да! Ой, нет! То есть… Я не знаю… Смотря к каким людям.

– А куда тебе надо?

– Сначала мне надо найти и спасти моих друзей! – определилась Ольга. – Только я так и не разобрала, куда нас собирались везти…

Тролль задумчиво поскреб макушку.

– Вообще-то я намного умнее своих собратьев, но даже я не понимаю твоих речей. Давай ты расскажешь все по порядку, подумаешь и решишь, куда тебя отвести.

– Х-хорошо, – клацая зубами от холода, согласилась Ольга. – Только сначала, может, найдем какое-нибудь место… ну, более подходящее? Я вся замерзла и, наверное, грязная, как…

– Почти как Мырра, – степенно кивнул тролль и одним точным, плавным движением вскочил на ноги. – Пойдем. Здесь неподалеку есть пустое жилище. Раньше там жила ведьма, но Гмыр и Мырра ее съели.

– Как – съели? – Ольга расправила сапог, заботливо протянутый огромной лапой, и, расшнуровав до предела, осторожно втиснула в него распухшую ногу.

– Так. Я же говорил – они все едят. Дикие совсем. В пещере живут, не убирают, не моются, едят что попало… И зачем я с ними связался?

– А ты сам из оседлых? – Собственно, это и так было понятно, Ольга спросила лишь для поддержания разговора, чтобы не молчать, пока она будет вдевать и завязывать шнурок.

– Нет, я сам по себе. – Тролль опять печально поник, подсмыкнул широкие человеческие штаны, едва достававшие ему до коленей, и добавил: – Меня зовут Пако. А тебя?

– Ольга.

– Ты что, иностранка?

– Ага.

Ольга попробовала ступить на больную ногу и убедилась, что нога все-таки не сломана, худо-бедно хромать можно. Больше похоже на растяжение.

Пако понаблюдал, как она ковыляет, и проявил поразительную для тролля соображалку.

– У тебя нога болит? Что с ней?

– Не знаю! – чуть не плача, призналась Ольга. – Вчера все было нормально! Не могла же я растянуть связки, пока была в обмороке!

– А, так это Мырра тебя за ногу волокла, – охотно разъяснил добрый спаситель. А несчастная жертва заодно поняла наконец, отчего ее волосы превратились в монолитный ком засохшей грязи. – Она всегда так добычу таскает. Выломать тебе палку или взять на руки?

– А тебе не будет тяжело?… – замялась Ольга, которой очень хотелось прокатиться, но неловко было пользоваться чужой добротой.

– Ты совсем легкая, – заверил ее тролль и без труда подхватил на локоть, как ребенка. Да и вправду, этот красавчик больше Элмара раза в полтора, неужели не донесет?

До обещанного жилища оказалось вовсе не так близко, как утверждал Пако. Топать пришлось около часа, и Ольга сто раз успела представить себе, сколько она хромала бы самостоятельно и как бы себя при этом чувствовала. Поистине ей попался не тролль, а ангел, и если бы он таковым назвался, девушка легко бы поверила, что в облике тролля ее спаситель пребывает временно, в наказание за мелкие грехи или став жертвой темного колдовства. Однако истинная история Пако, бесхитростно рассказанная им по пути, оказалась куда проще, хотя назвать ее типичной было бы сложно.

Началось все с того, что некая донья Эсперанса, выдающийся исследователь разумных гуманоидов, затеяла уникальный и очень долгий эксперимент. На основе каких-то своих наблюдений она сделала вывод, что пресловутая глупость троллей – качество не врожденное, а приобретенное в результате воспитания, точнее, его отсутствия. При надлежащем воспитании и усиленном развивающем обучении эти существа способны сравняться по уровню интеллекта со средним человеком. Свою теорию метресса всерьез вознамерилась доказать, для чего выкупила у охотников новорожденного детеныша диких троллей, истребленных за разбой и пристрастие к человечине.

Теория блестяще подтвердилась. Хотя юный Пако и отставал в развитии от сверстников-людей, он быстро и очень заметно обгонял своих сородичей. Окончательный вывод из глобального эксперимента доньи Эсперансы получился примерно такой: при желании тролля можно научить всему, что доступно человеку, только этому нужно посвятить всю свою жизнь. Потому что троллям всевозможные науки даются намного тяжелей, чем людям, и усваивают они все медленнее. Так, например, читать Пако научился только годам к шестнадцати, но если учесть, что он до сих пор единственный грамотный тролль на свете, это уже тянуло на сенсационное открытие.

К сожалению, обнародовать свои исследования метресса не успела. Почтенный возраст взял свое, и старушка сначала слегла, а вскоре и скончалась. На следующий же день у нее вдруг нашлось аж трое наследников, которые первым делом выгнали из дома экспериментальную модель разумного тролля, после чего с жаром принялись делить тетушкино движимое и недвижимое.

Самостоятельная жизнь среди людей у Пако не задалась. История его мытарств поразительно напоминала историю Зинь, за вычетом сексуальных домогательств, но зато помноженную на расовую неприязнь. Натерпевшись от людей, бедняга попробовал вернуться к сородичам. Поначалу оседлые тролли приняли его как своего, но долго сия идиллия не продлилась. Как оказалось, и тролли не любят «не таких, как все». И тролли злятся на то, чего не понимают. И у троллей непозволительно быть умнее вождя… Словом, всего через полгода Пако выгнали из общины под предлогом умственной неполноценности и угрозы общественной нравственности. На самом же деле, как он понял позднее, вождь и шаман забоялись конкуренции.

Несколько месяцев он жил в лесу в полном одиночестве, разговаривая сам с собой долгими зимними вечерами, чтобы, как он выразился, «не разучиться думать». А где-то с луну назад встретил Мырру и Гмыра. И опять то, что поначалу казалось счастьем, очень быстро обернулось горьким разочарованием. Общеизвестно, что дикие тролли умнее оседлых, но, увы, разница сильно преувеличена. Они почти так же глупы, а к тому же ужасно неряшливы и агрессивны. Юный Пако, уже вступивший в тот возраст, когда молодые самцы начинают интересоваться противоположным полом, с первого взгляда на красавицу Мырру втрескался по уши, наивно и романтично, как это делают люди. На деле оказалось, что несравненная возлюбленная тупа, сварлива и прожорлива, а заставить ее помыться можно, только насильно окунув в ручей. Пако все же честно попытался заняться воспитанием диких сородичей, отвадить их от бездумного поедания всего подряд и научить чему-нибудь полезному, но единственным, на что хватило ума у Гмыра, была идея «сделаться взаправдашними разбойниками».

• Предыдущая
• 28/110
• Следующая