Джон Леннон - Голдман Альберт - Страница 162

• Предыдущая
• 162/169
• Следующая

«Не бойся, Хозе», — ответил Марк, точно нашкодивший подросток.

Внезапно портье пришла в голову мысль, что Чепмэн сумасшедший. «Ты хоть знаешь, что наделал?» — спросил он.

«Не бойся», — повторил Чепмэн и так же, как Холден Кофилд, бросил на землю разряженный револьвер.

Хозе проворно отбросил оружие ногой и взмолился: «Пожалуйста! Уходи!»

«Прости меня, Хозе, — тихо произнес Чепмэн, посмотрев на портье потерянным взглядом. — Но куда же мне идти?»

В этот момент он повернулся и заметил девушку, стоящую на дорожке. Нина Розен прошла мимо Джона и Иоко, когда они вылезали из лимузина, и теперь, услышав стрельбу, вернулась посмотреть, что случилось. Она задала этот вопрос Чемпэну, на что он ответил: «На вашем месте я бы ушел отсюда!» Она удалилась только после того, как он повторил свое предупреждение еще пару раз. Двое других свидетелей преступления — пассажиры припарковавшегося сзади такси, начавшие было высаживаться, залезли обратно в машину, которая резко взяла с места, сделала разворот и помчалась прочь вдоль ограды Центрального парка. К этому моменту Хозе Пердомо уже поднялся в служебное помещение и сообщил, что преступник бросил оружие. Джей Хейстингс поспешил на улицу, чтобы присмотреть за убийцей, но увидел лишь толстого молодого человека с непокрытой головой и без пальто, стоявшего под фонарем и погруженного в чтение книги.

72-я стрит огласилась воем сирен. К дому подлетели две бело-голубые патрульные машины с красно-белыми мигалками на крышах. Чепмэн прежде снял с себя пальто и шляпу, чтобы показать, что безоружен. Он поднял руки за голову, прикрыв локтями глаза.

Первыми на место происшествия прибыли Тони Палма со своим напарником Хербом Фрауенбергером и Стив Спайро с Питом Калленом. Выскочив из автомобилей, они направили револьверы на бросившегося к ним Джея Хейстингса. «Встать к стене!» — крикнули ему полицейские.

«Это не он! — закричал Хозе. — Он здесь работает. Это вон тот парень». И он указал на Чепмэна, стоявшего в тени у ворот.

Спайро вытащил револьвер и закричал: «Не двигаться! Руки на стену!» Он еще несколько раз повторил приказание, пока не схватил стокилограммового Чепмэна за ворот, после чего развернул его, используя как живой щит, на случай, если поблизости прятался еще один вооруженный преступник.

«Пожалуйста, не бейте меня! Прошу вас!» — взмолился Чепмэн, как только его схватили. Оглянувшись через правое плечо и посмотрев на дверь дома, Спайро увидел следы трех пуль, проделавших отверстия в стеклянном козырьке. В этот момент портье прокричал, что Чепмэн был один. Патрульный снова толкнул Чепмэна к стене. Убийца начал всхлипывать: «Я все сделал один! Пожалуйста, не бейте меня!»

«Кто-нибудь ранен?» — крикнул Тони Палма выглянувшему из подъезда Джею Хейстингсу. Через секунду двое патрульных были уже внутри. Обнаружив мужчину, лежащего лицом вниз и стоящую рядом с ним плачущую женщину, Палма, который понятия не имел о личности пострадавшего, перевернул раненого и увидел, что ранение очень тяжелое. «Все было красным от крови», — вспоминает Палма. Он поднял голову к напарнику и сказал: «Хватай за ноги, давай вытащим его отсюда!» Они взвалили Джона Леннона на плечи и стали выбираться на улицу.

Здесь Леннона погрузили на заднее сиденье только что подъехавшей третьей патрульной машины. «Быстро в больницу!» — приказал Палма сидевшему в машине Джеймсу Морану. Когда машина тронулась с места, Моран повернулся назад и спросил: «Ты знаешь, кто ты такой?» Джон был не в силах говорить. Он застонал и кивнул головой, как бы говоря «да». Водитель, включив сирену, помчался по Девятой авеню в сторону больницы имени Рузвельта, где раненого уже ждала бригада «Скорой помощи», получившая сообщение по радио.

А Стив Спайро затолкал закованного в наручники Марка Чепмэна на заднее сиденье автомобиля. Сев за руль, он не смог скрыть отчаяния и закричал, обращаясь к арестованному: «Ты хоть знаешь, что ты наделал? Знаешь?!»

«Простите меня. Я не знал, что он был вашим другом», — изображая простодушие, ответил Чепмэн.

«Ненормальный!» — осенило Спайро. Но ему пришлось изменить свое мнение, когда он доставил Чепмэна в 20-й полицейский участок. Особенно поразил патрульного офицера деловой тон Марка, когда тот позвонил в Гонолулу жене. Разговор (записанный на пленку) напоминал обычный разговор мужа с женой, при этом муж хотел во что бы то ни стало оградить жену от неприятных последствий происшествия, которое не представляло для него самого никакой опасности. МАРК: Привет!

ГЛОРИЯ: Привет, Марк, я тебя люблю.

МАРК: Я знаю, я тоже люблю тебя. Скажи, к тебе уже пришла полиция?

ГЛОРИЯ: Нет, первым мне позвонил репортер.

МАРК: Только не это! Ты дома?

ГЛОРИЯ: Да. Твои мама и папа тоже здесь.

МАРК: Хорошо. Ладно, я не хочу больше ни с кем разговаривать.

ГЛОРИЯ: Я знаю.

МАРК: Только не плачь, я хочу, чтобы ты меня выслушала.

Несколько минут он настойчиво втолковывал ей о необходимости вызвать полицию, которая должна защитить ее от журналистов. Затем его речь неожиданно прервал робкий голос Глории, которой удалось наконец задать ему вопрос: «Скажи, до тебя хоть дошло, что ты наделал?» «Мне пора идти», — быстро ответил Марк. Когда Леннон был доставлен в отделение интенсивной терапии, у него уже не было пульса. Две пули, попавшие в спину, пробили легкое и вышли из груди. (Одну из них обнаружили застрявшей в черном кожаном пиджаке.) Третья пуля раздробила ему левое плечо и тоже вышла наружу. Четвертая попала тоже в плечо, но срикошетила в грудь, где рассекла аорту и перерезала дыхательное горло.

Бригада из семи медиков делала все возможное, чтобы спасти Джона Леннона. «Ни при каком раскладе его невозможно было вернуть к жизни, — сообщил доктор Стивен Линн, руководитель службы „Скорой помощи“. — У него было три отверстия в груди, два в спине и еще два в левом плече. От пулевых ранений он потерял примерно 80 процентов общего объема крови».

Официальной причиной смерти был указан шок, вызванный сильной потерей крови. Неофициально некоторые представители медицинского персонала сказали, что, может быть, было бы лучше, если бы Леннона оставили лежать на месте и дождались прибытия «скорой помощи». Кроме того, все медики были поражены его крайне слабым физическим состоянием.

Йоко привез в больницу Тони Палма, который узнал, наконец, что обнаруженный им раненый мужчина был Джоном Ленноном. Палма припоминает, что отвел Иоко в маленькую комнату, откуда она могла воспользоваться телефоном. Первым делом она позвонила Дэвиду Геффену, который немедленно приехал. Увидев Иоко, он подхватил ее, как ребенка.

«Кто-то застрелил Джона! — бормотала она. — Ты можешь в это поверить? Кто-то застрелил его!» В этот момент в помещение вошел доктор Линн. «Где мой муж? — бросилась к нему Йоко. — Я хочу быть рядом с мужем. Он бы хотел, чтобы я была с ним. Где он?»

Линн взял себя в руки и объявил: «У нас очень плохие новости. Несмотря на все наши усилия, ваш муж умер. Он скончался без мучений».

Офицеры Палма и Фрауенбергер отвезли Йоко в Дакоту, заехав по пути в «Отель Пьер», где остановился Геффен. Подъехав к Дакоте, они прошли внутрь через черный ход. Очутившись в своей квартире, Иоко схватилась за телефон. Позже она заявила, что позвонила «трем людям, которых, по мнению Джона, надо было известить в первую очередь: Джулиану, тете Мими и Полу Маккартни».

В тот вечер, когда был застрелен Джон Леннон, Сэм Хавадтой и Лучиано Спарачино отдыхали у себя в спальне. Сэм дремал, а Лучиано смотрел очередную серию «Доктора Куинси». Раздался телефонный звонок, и Лучиано с трудом разобрал голос Дэнни, одного из рабочих из Дакоты, который кричал: «Ты слышал?! Джона застрелили! Переключай на пятый канал!» Лучиано растолкал Сэма.

Официальное сообщение прозвучало в четверть двенадцатого: Джон Леннон был мертв. На мгновение все оцепенели. «Бедная Йоко! Бедная Йоко!» — запричитал Хавадтой, хватаясь за телефон.

• Предыдущая
• 162/169
• Следующая