Джон Леннон - Голдман Альберт - Страница 46
- Предыдущая
- 46/169
- Следующая
Подобный отход от романтического сюжета скоро станет характерным для всего творчества Леннона, несмотря на то, что он шел вразрез с самой сутью успеха «Битлз». Стоило «ливерпульским мальчикам» добиться коммерческого успеха, как они стали сочинять преимущественно любовные песни, предназначенные тинейджерскому поп-рынку. Первые сто песен, подписанные дуэтом Леннон — Маккартни, были посвящены исключительно слюнявой любовной тематике. Но если такое положение дел нисколько не смущало Пола, то с Джоном обстояло иначе: у него возникло чувство совершенного предательства не только по отношению к самому себе, но еще и к той музыке, которую он любил. Что было общего у всех величайших героев рока — Элвиса Пресли, Литтл Ричарда, Мика Джаггера, Джима Моррисона или Джимми Хендрикса? Что составляло саму его суть? Уж, конечно, не любовная тематика! Скорее, это был эксгибиционистский нарциссизм молодого «мачо», хвастливого и самовлюбленного, считавшего себя пупом земли. Вот о чем мечтал Джон Леннон и чего не мог себе позволить, поскольку образ Битла предполагал постоянную игру в милого мальчика, запутавшегося в бесконечной любовной мелодраме. И тогда он стал поступать так, как должен поступать любой серьезный художник, достойный этого имени, оказавшийся вынужденным работать в коммерческом окружении: начал обогащать свою работу элементами подлинного творчества.
Попытки Леннона насытить воркующую эстрадность поп-музыки неистовством рока отчетливо заметны в композиции «Any Time At All»[99], одной из самых волнующих вещей того периода. Голос Леннона, поддерживаемый револьверными выстрелами барабанов, вылетал, будто пуля, заряженная страстью ритуальных танцев в отблесках огней, приближая его исполнение к манере Литтл Ричарда или Джеймса Брауна. Но огонь Леннона был холодным, поскольку сам он был порождением более холодной культуры, и тем не менее уже тогда в его самоопьяняющем голосе явно проступало подлинное исступление госпела.
Правда, Джон не сразу нашел верное решение, он неожиданно отказался от образа юного «мачо», вернувшись к маске «хорошего парня», и принялся обещать оставленной девушке, что вечно будет любить только ее, причем в своей первой попытке написать лирическую балладу — «If 1 Fell»[100] — он заставил свой голос звучать так торжественно, что это звучание больше подошло бы для школьного гимна, чем для песни о любви. Но едва Джон нашел выход, обозначенный песней «Any Time At All», его голос снова зазвучал, подобно щелканью хлыста в воздухе. И вновь он ощутил экстаз танца у костра.
Из всех пластинок, записанных Ленноном вместе с «Битлз», «A Hard Day's Night» больше всего отражает состояние его души и является чуть ли не сольным альбомом. И если музыка этого диска не имела ничего общего с фильмом, который всего лишь воспроизвел привычный образ «великолепной четверки», она этому образу не противоречила: ведь огромный успех «Битлз» покоился на множестве выдуманных историй о четверке толстощеких парней из рабочих кварталов, которых любили как шаловливых, но невинных детей. Весь фильм — это рассказ об обыкновенных мальчишках, разыгравшихся и орущих не на сцене, как этого можно было бы ожидать, а на детской площадке, как это было изображено на знаменитой фотографии Дезо Хоффмана, где вся четверка разом дружно подпрыгивает.
Образ «Битлз» как бесполых и очаровательных детей пришелся по вкусу пуританскому миру англо-саксонских, в частности, американских родителей. Они сами бросились покупать своим отпрыскам билеты на премьеру «A Hard Day's Night», в точности повторяя историю с самым известным фильмом Элвиса — «Blue Hawaii»[101], также признанным «семейной картиной». Но как бы ужаснулись эти добропорядочные мамаши и папаши, если бы узнали, какому разврату еженощно предавались «Битлз» в течение всего мирового турне этого года! Леннон окрестил его одним емким словом — «Сатирикон».
«Битлз» разработали целую систему, позволявшую им в течение долгих лет постоянно развлекаться с поклонницами: проведение этих операций было поручено трем абсолютно надежным сотрудникам, которые постоянно работали с группой. Главным ответственным за поставку девочек был здоровенный очкастый Мэл Эванс, руководитель бригады по установке аппаратуры. В своей книге «Битлз» в Южном полушарии" Гленн Э. Бейкер описывает это турне с большим юмором: «Мэл Эванс обладал выдающимся даром подбирать подходящих девочек. Обычно он просто тыкал пальцем: „Ты, и ты, и ты, ну ладно, и ты тоже“, после чего отобранных овечек загоняли в специальную комнату, откуда... Нил (Аспинал) осуществлял бесперебойную их подачу для удовлетворения плотских потребностей всех участников тура, подписавшихся на эту услугу».
Австралийский журналист Джим Орам, сопровождавший группу во время турне, добавляет: «Джон и Пол вели себя особенно отвязно. Они были просто ненасытны: совсем молоденькие и очень опытные, красавицы и дурнушки. Я прекрасно помню, как одна девица в Аделаиде поутру утащила домой простыню, на которой ее лишили девственности!» «Насколько я знаю, — вторит его коллега Боб Роджерс, — они ни разу не повторились. Они предпочитали довольствоваться кем попало, чем одной и той же красоткой дважды. В конце концов, пресытясь этими самками, чуть что падавшими на спину при виде ребят, они потеряли всякую чувствительность. Если бы так пошло и дальше, парни могли превратиться в гомосексуалистов — настолько им надоел традиционный секс. Поскольку в 1964 году еще не существовало противозачаточных пилюль, я просто уверен, что весь следующий год Австралию трясло от настоящего битловского бэби-бума».
Обмен партнершами, которым «Битлз» так увлекались еще в Гамбурге, продолжался и в Австралии. Гленн Э. Бейкер вспоминает, что «одна молодая девушка из Куинсленда, вышедшая позднее за видного биржевого воротилу и занявшая свое место среди столпов высшего общества в Сиднее, нередко устраивала приемы в шестидесятые годы, неизменно развлекая гостей подробным рассказом о том, как ей удалось переспать со всеми четырьмя „Битлз“ в течение одной ночи». Другой репортер рассказал автору настоящей книги о том, как однажды, когда он был занят с девушкой, «(кто-то) вошел в спальню и спросил, нет ли желающих познакомиться с Джоном Ленноном. Девушка выскользнула из-под меня так быстро, что какое-то время я еще продолжал отжиматься в пустоту». Исследования Бейкера показали, что словечко Джона «Сатирикон» намекало на нечто большее, чем просто сексуальное изобилие. «Они не были чужды всяческих извращений и отклонений. Начиная с Мельбурна, они стремились попробовать все, включая копрофилию».
Несмотря на строгое соблюдение музыкантами правила не повторяться, одной девушке все же удалось завоевать особое внимание Джона Леннона. Сегодня Дженни Ки — одна из самых модных художников-модельеров в Австралии, получившая в свое время международное признание за свои свитера в стиле «поп-арт». В 1964 году она была семнадцатилетней студенткой. Не отличаясь особой красотой, она тем не менее умела выглядеть неотразимо. «В тот вечер на мне был костюм из шотландки с отделкой из кожи, — со смехом вспоминает она, — а еще кожаные сапоги и большие круглые (солнечные) очки». Весь вечер Джон не мог оторвать от нее глаз, а когда стемнело, решился. "Джон кивнул мне и сказал: «Тебе, наверное, лучше остаться здесь», — продолжает она. На мгновение опешив, она воскликнула: «О! Вот это сюрприз!»
Дженни почувствовала большое облегчение, когда поняла, что Джон вовсе не собирался обойтись с ней дурно. «Это было не простое „Я тебя хочу“, — объясняет она, — скорее всего потому, что я была тогда наивной девочкой. Кажется, он вообще был вторым мужчиной в моей жизни. Он был очень, очень забавным. Мы прохохотали всю ночь. Я тогда носила контактные линзы и показала ему, как ими пользоваться. Он был очень чувствительным, и вовсе никаким не „мачо“... Он обхаживал меня. А я то расстегивала, то снова застегивала платье. Та еще школьница! По-моему, у него никогда раньше не было женщины-азиатки, и это его возбуждало. А из соседней комнаты всю ночь доносились какие-то вопли... Мне показалось, что там все хлестали друг друга плетьми. В какой-то момент я испугалась, поскольку ни за что на свете не позволила бы сделать с собой то же самое. С Джоном я была такой застенчивой! И должна сказать, ему это очень нравилось. Я была совсем не такой, как остальные поклонницы. Это вообще был мой первый выход в свет».
- Предыдущая
- 46/169
- Следующая
