Голоса - Ле Гуин Урсула Кребер - Страница 44

Грай и Шетар ждали меня у парадных дверей Галваманда. Грай сказала, что в дом с задней стороны тайком пробрались четверо мужчин, которых, как оказалось, Лорд-Хранитель хорошо знает: все четверо были членами тайной организации Дезака. Вчера они находились на берегу Восточного канала вместе с довольно большим отрядом повстанцев и должны были напасть на альдов во дворе Дома Совета, как только вспыхнет большой шатер. Однако пожар начался раньше, чем было запланировано, и не все из них успели туда добраться. Зато альды отреагировали очень быстро и оказали мятежникам решительное сопротивление, а потом, перехватив инициативу, перешли в наступление и мгновенно разметали отряд, атаковавший площадь. Тех, кто пытался бежать, они настигали и рубили в куски. Мятеж провалился. Его участники рассыпались по городу. Эти четверо, например, провели ночь в развалинах университета, время от времени пытаясь нападать на альдские патрули. В итоге они пришли в Галваманд, потому что по городу ходили упорные слухи, что все, кто хочет сражаться за освобождение Ансула от захватчиков, должны непременно идти в Дом Оракула, к Лорду-Хранителю.

— Но зачем? — удивилась я. — Чтобы обрести здесь убежище? Или, может, обосноваться навсегда?

— Не знаю. И они тоже не знают, — сказала Грай. — Нет, ты только посмотри!

И мы увидели, как человек семь или восемь выбежали на перекресток с Западной улицы и направились прямиком к Галваманду. Это явно были местные жители, не альды. У одного рука висела на перевязи, Вид у них был совершенно несчастный. Я вышла на крыльцо и остановилась, глядя на незваных гостей.

— Вы все сюда? — громко спросила я.

— К вам идут альды, — ответил мне один из них, смуглолицый, останавливаясь у Священного Камня и касаясь его. — Благословляю все души этого дома, и ныне живущие, и те, что жили здесь прежде, — быстро пробормотал он. — Целый отряд направляется сюда от Дома Совета… Они скоро здесь будут. Так нам сказали. Передай Лорду-Хранителю, чтоб запер все двери!

— Сомневаюсь, что он это сделает, — сказала я. — А вы поможете нам эти двери охранять?

— Мы именно за этим сюда и пришли, — кивнул он. Его товарищи один за другим входили в ворота, и каждый почтительно касался камня на пороге. И я услышала негромкое восклицание:

— Смотрите-ка, там лев!

— Ну что, в дом-то вы будете входить? — спросила я.

— Нет, мы лучше здесь останемся и подождем альдов, — сказал мне все тот же смуглолицый мужчина, видимо, вожак. Тесемку, какими мужчины в Ансуле обычно стягивают волосы на затылке, он где-то потерял и теперь, с длинной черной гривой, рассыпавшейся по плечам, выглядел диковато. Говорил он, впрочем, уверенно и спокойно. — Сюда еще наши должны подойти. Хотя, если у вас найдется немного воды… — Он с жадностью посмотрел в сторону сломанного фонтана.

— Ступайте за дом, там возле конюшни есть родник, — сказала я. — Попросите Гудита, чтобы он вас пропустил.

— Я хорошо знаю Гудита, — обрадовался еще один из пришедших. — Он старый приятель моего отца. Пошли. — И они поспешили на конюшенный двор. А с дальнего конца улицы, который выходит на Нижнюю дорогу, к Галваманду уже подходил другой отряд мятежников, побольше, человек двадцать, по крайней мере. Некоторые из них были вооружены вилами, кирками, мотыгами и заступами, а один даже размахивал саблей, явно отнятой у какого-то альда. Они поздоровались с нами, и мы пригласили их в дом. Этих людей тоже мучила жажда — видно, после того, что один из них назвал «жарким ночным дельцем», — так что они тоже направились к конюшне, чтобы напиться из родника.

Что ж, подумала я, по крайней мере, Гудиту не придется в одиночестве охранять конюшню, вооружившись вилами, как мне мерещилось.

Я сбегала к Лорду-Хранителю и сообщила, что вернулась невредимой, что город кажется совершенно безлюдным, зато у нас во дворе люди так и кишат. Сказала я и о том, что, по слухам, к Галваманду направляется большой отряд вооруженных альдов.

Об этом говорили все, кто приходил к нам, а люди, кстати, все продолжали прибывать — небольшими группками. Это были либо заговорщики из компании Дезака, либо те, кто присоединился к ним после неудачного поджога шатра и столкновения с альдами на площади Совета. Все они в один голос утверждали, что оба, и Дезак, и ганд Иораттх, погибли в огне. Но одни считали, что на площади были убиты сотни альдов, а другие, наоборот, говорили, что погибло очень много горожан, зато альды сейчас сильны, как никогда.

Ближе к полудню в Галваманд потянулись и женщины. Они тоже приходили группами; у одной была с собой прялка, у другой — спящий младенец. Потом пришли сразу пять весьма мрачных старух, вооруженных увесистыми дубинками. Первые четыре старухи по очереди склонились перед Священным Камнем на пороге и почтительно его коснулись, а пятая, вся скрюченная артритом, наклониться не смогла.

Она просто провела по камню палкой и произнесла короткое и весьма выразительное благословение богам, но таким гневным тоном, что оно прозвучало скорее как проклятье.

Я стояла на крыльце и, глядя на прибывающих людей, думала, как все это похоже на рыночную толчею, или на выступление известного поэта, или на праздничную церемонию прошлых лет. Сама я, правда, никогда таких церемоний не видела, но знала, что во время праздников люди обычно собираются вместе, беседуют о чем-то приятном, обмениваются шутками и с возбуждением, но терпеливо ждут каких-то сюрпризов. Вот только на праздник они бы, конечно, принарядились. И принесли бы с собой цветущие ветки, а не мечи, ножи, кинжалы, острые мясницкие крюки и тяжелые дубинки.

Двое мужчин с большими луками устроились по обе стороны от нашей входной двери.

Через некоторое время на южном конце улицы Галва, который выходит как раз на площадь Совета, завыли трубы и горны, загрохотали барабаны, послышался многоголосый гул. Этот шум то затихал, то начинался снова.

Я увидела, что к нашему дому мчится мальчишка лет семи или восьми. Казалось, он не бежит, а летит по воздуху, и следом за ним летят, развеваясь, его длинные волосы.

— Там наш новый ганд! — кричал мальчишка. — И вокруг него целая армия солдат! А «красные шапки» говорят речи!

Мальчика тут же окружили, и кто-то из мужчин поднял его на плечи. И он снова тоненьким детским голоском пропищал принесенную им весть. Странно звучали в его устах эти слова:

— Ганд Иораттх мертв, и отныне нами правит ганд Иддор! Приветствуйте же господина нашего Иддора, Сына Солнца и Меч Аттха, который вскоре победит всех врагов великого Аттха и уничтожит всех демонов Ансула!

И, словно откликнувшись на его слова, где-то вдали снова заблеяли и замычали трубы и горны, заревели людские глотки, загрохотали барабаны.

А над собравшейся вокруг Галваманда толпой пронесся тихий ответный стон. Люди неуверенно задвигались, не зная, что делать дальше. Я заметила, что некоторые поспешно перемахнули через невысокую стену в заброшенные соседние сады на той стороне улицы, стремясь уйти от греха подальше.

Я повернулась и стремглав бросилась в дальнюю часть дома, минуя внутренние дворы и коридоры. Оррек и Лорд-Хранитель стояли у дальнего конца галереи и разговаривали с Пером Актамо и его сородичами. Все дружно повернулись ко мне, и я выпалила безо всяких преамбул:

— Оррек, не мог бы ты пойти и поговорить с людьми?

На лицах мужчин отразилось откровенное удивление, но меня это не смутило, и я продолжала:

— Сюда направляется наш новый ганд и ведет с собой целое войско. Люди растерялись и не знают, что делать.

— Тебе пора, — сказал Орреку Лорд-Хранитель. Он явно имел в виду не то, что Орреку пора выходить к народу, а, наоборот, что ему пора уходить отсюда в горы, спасаться. — Собирайся и немедленно уходи.

— Нет, — ответил Оррек. И положил руку на плечо Лорду-Хранителю.

Некоторое время оба так и стояли молча, потом Лорд-Хранитель с отчаянием отвернулся и воскликнул:

— Теперь все пропало! Погибнут книги, а поэты исчезнут или будут убиты! — И он закрыл лицо своими изуродованными руками.