Голоса - Ле Гуин Урсула Кребер - Страница 49

Лорд-Хранитель, вняв моим настойчивым уговорам, все же согласился немного поесть и передохнуть, а потом снова вернулся в большой зал, занимавший почти всю переднюю часть дома. На моей памяти этим залом вообще никогда не пользовались — там не было ни мебели, ни занавесок. Теперь же его двери, широченные парадные двери Галваманда, были распахнуты настежь, и Лорд-Хранитель обратился ко всем с просьбой раздобыть и принести туда любые сиденья — стулья или скамьи. Желающих сделать это нашлось немало; мебель принесли не только из соседних комнат, но и из соседних домов. И теперь Лорд-Хранитель почти не выходил оттуда, принимая всех, кто к нему обращался.

А приходили к нам десятки, сотни людей. Многим хотелось просто послушать, как поет струя воды в Фонтане Оракула, и поговорить с теми, кто собственными ушами слышал голос оракула, и узнать, что именно он сказал. Я, собственно, и сама только тогда узнала, что люди слышали далеко не одно и то же; да и в рассказах об этом слова, сказанные оракулом, постоянно менялись. Немало людей хотели также увидеть знаменитого Галву-Читателя, поздороваться с ним и посоветоваться. Это был в основном простой трудовой люд. Но приходили также и бывшие купцы, бывшие члены городского магистрата, бывшие префекты, бывшие члены Совета. Одеты все были бедно — все мы были тогда очень бедны, — и по одежде вряд ли кто-то отличил бы сапожника от купца или шкипера. Некоторые простые трудяги приходили только для того, чтобы благословить богов нашего дома, затем почтительно поздороваться с Читателем предсказаний и тут же снова уйти, а другие оставались и сидели рядом с мэрами и советниками, представителями знатных Домов, с достоинством беседуя о том, что происходит, и не стесняясь высказывать собственное мнение насчет того, что можно и нужно сделать. Так я впервые поняла, что значит быть гражданином Ансула и что значит быть Главным Хранителем Дорог.

Я постоянно оставалась рядом с Лордом-Хранителем, чтобы быть у него под рукой в случае необходимости, а также потому, что он сам попросил меня об этом. Но приходилось мне нелегко: люди смотрели на меня с почтением и каким-то благоговейным ужасом, а некоторые даже пытались мне поклониться. Я чувствовала себя совершенно не в своей тарелке, ровным счетом ничего умного сказать не могла и вообще не знала, что кому нужно говорить. Впрочем, для разговоров у них был Лорд-Хранитель. К тому же мне довольно часто приходилось бегать на кухню, чтобы хоть немного помочь Исте, которая совсем потеряла голову от волнения, но все же радовалась, что наш дом наконец-то вновь полон людей.

— Как в добрые старые времена! — все повторяла она и тут же сокрушалась: — Вот только еды у нас маловато — гостям предложить нечего. Да что там, я даже простой воды им предложить не могу — у меня чашек и стаканов на всех не хватает! — И слезы ярости и горькой обиды вскипали у нее на глазах.

— А ты займи, — предложила ей Боми.

— Нет, как это — займи! — возмутилась Иста, но я поддержала Боми:

— А почему бы и нет? — И Боми стрелой помчалась одалживать у соседей чашки и стаканы.

А я вернулась в зал приемов и поговорила с Эннуло Кам, женой Сулсема Кама, который приходил к нам прошлой ночью — а казалось, в прошлом году! — и теперь пришел снова вместе с женой и сыном. Пока Сулсем беседовал с Лордом-Хранителем, я быстренько объяснила его жене, чего нам не хватает, и несколько мальчишек из Камманда тут же притащили с полсотни тяжелых стеклянных кубков, передали их Исте и сказали, как им было велено: «Это дар нашего дома благословенному Дому Источника». На это Иста уж никак не могла обижаться, но все же нахмурилась. С этого момента она прямо-таки изводила Боми и Состу, заставляя их подавать каждому новому гостю свежей воды и без конца мыть бокалы. Ей, конечно, по-прежнему хотелось предложить и какое-нибудь более существенное угощение, но до такой степени попрошайничать мне не представлялось возможным, и я сказала ей, что люди приходят к нам поговорить, а не поесть. Иста опять нахмурилась, закусила губу и отвернулась. И до меня вдруг дошло, что я ведь, по сути дела, приказала ей, и она этот приказ смиренно приняла.

Я подошла к ней и крепко ее обняла. Она-то давно уж меня не обнимала и не тискала, но она вообще к подобным нежностям склонности не имела.

— Ты моя вторая мать, — сказала я ей. — Не мучься понапрасну! Лучше радуйся вместе с духами и тенями нашего дома, что у нас так много гостей, которым и не нужно никакого другого угощения, кроме воды из Фонтана Оракула.

— Ах, Мемер! Я просто не знаю, что и думать! — Иста высвободилась из моих объятий и ласково потрепала меня по плечу.

В тот день никто из нас не знал, что и думать.

Когда же наконец домой вернулся Оррек, то он действительно напоминал комету, хвостом которой был людской поток, следовавший за ним с самой площади Совета. Оррек, безусловно, стал героем Ансула! Влетев во двор, он остановился у Фонтана Оракула и стал смотреть на неутомимо бьющую серебристую струю воды с таким же веселым изумлением, какое я уже видела на стольких лицах. Грай выбежала ему навстречу, заперев Шетар в Хозяйских Покоях (где львица, по словам Грай, «теперь сидит и на всех дуется», от негодования разрывая на кусочки старенький потрепанный ковер). Оррек и Грай долго стояли, обнявшись, прежде чем подняться на крыльцо дома и войти в зал приемов.

Толпа хлынула за ними следом. Поздоровавшись с Лордом-Хранителем, Оррек рассказал все то, что вы уже прочли в моем изложении. Отчасти о том, что произошло в Доме Совета, мы уже знали от других людей, которые без конца приходили в Галваманд, а потом снова уходили на площадь. Но рассказ Оррека о преследовании Иддора и жрецов и о том, как они с Пером обнаружили в одной из темниц Иораттха и Тирио, оказался для нас полной неожиданностью, как и известие об исчезновении Иддора.

Если сам Оррек и не сумел повторить перед нами все то, что сказал тогда на ступенях Дома Совета, обращаясь к огромной толпе, зато это легко могли за него сделать другие.

— Он им сказал: «Пусть умоляют нас о заключении с ними мирного договора, и тогда мы его с ними заключим!» — выкрикнул какой-то старик, перекрывая все прочие голоса. — Клянусь бороной Сампы! Да-да, пусть они нас умоляют! Пусть ползают на коленях! А мы еще подумаем, заключать с ними союз или нет!

Кстати сказать, таково было мнение большинства в тот день: яростно веселые, воинственно настроенные люди с трудом сдерживали жажду мщения.

Иораттх приказал своим воинам убраться с улиц и оставаться исключительно на территории казарм, расположенных у Дома Совета с южной и восточной стороны. Эту территорию альды окружили плотной цепью стражников. Желая получить доступ к конюшням Дома Совета, где стояли их кони, а также находилось некоторое количество их людей, они попытались организовать некое подобие коридора, ведущего от казарм к конюшням, но эта попытка не удалась. Толпа на площади тут же озверела; в альдов полетели камни; и ганд приказал всем оставаться на прежних местах — кому в казармах, а кому в конюшнях.

Альды весьма старательно избегали любых провокаций, но и страха никакого не выказывали. Их положение запросто могло превратиться в осадное, если уже не превратилось. Ведь если бы горожане, окончательно забыв о привычном страхе, поняли, что ненавистные завоеватели, так долго ими правившие, во-первых, полностью зависят от них — хотя бы в плане снабжения провизией и водой, — а во-вторых, значительно уступают им в численности! Альды — и впрямь умелые, прекрасно вооруженные воины, однако же если запрет на вооруженное сопротивление, наложенный Иораттхом, будет ошибочно принят горожанами за слабость, трусость или просто нежелание сражаться, то резни, вполне возможно, не избежать.

Об этом немало говорили и у нас в доме. Многие из тех, кто приходил к Лорду-Хранителю, вспоминали Дезака и его группу, его план восстания и то, почему этот план оказался ошибочным. Тот беглец, которого мы тогда спрятали у себя, Кадер Антро, тоже постоянно участвовал в разговорах, и рассказанная им история была полностью подтверждена и дополнена другими. Роль поджигателей исполнили бывшие граждане Ансула, превращенные альдами в рабов. Этих людей придворные использовали в качестве дворцовых слуг. Начнем с того, что, собственно, идея поджечь большой шатер одному из этих слуг и принадлежала. Они тайком пропустили в шатер других заговорщиков, одетых как рабы, но вооруженных, и вместе с ними все подготовили, рассчитывая, что пожар начнется одновременно в нескольких местах. А когда шатер вспыхнет сразу со всех сторон, Дезак со своими вооруженными помощниками ворвется на площадь и нападет на стражу. Все это должно было совпасть со временем вечернего богослужения, когда Иддор, Иораттх и большинство офицеров и придворных находятся в шатре. Всем им уготована была страшная участь — сгореть заживо.