Пещера Лейхтвейса. Том третий - Редер В. - Страница 110
- Предыдущая
- 110/161
- Следующая
Наконец наступил одиннадцатый день, роковой одиннадцатый день, в который должен был истощиться последний запас провианта. Это был ужасный день. Люди понимали, что с этой минуты для них наступают все ужасы голодной смерти.
— Небо поистине беспощадно к нам, — сказал Лейхтвейс, озабоченно оглядывая безоблачное голубое пространство, — оно не посылает ни капли дождя, который хоть немного утолил бы нашу жажду.
Действительно, погода не изменилась: и на двенадцатый и на тринадцатый день на небе не было видно ни одного облачка, как бы пристально ни смотрели несчастные. На четырнадцатый день над ними начал витать призрак голодной смерти. Лица осунулись, и в глазах появился подозрительный блеск. У некоторых нервная система была возбуждена до крайности. Мучительные спазмы желудка причиняли невыразимые страдания. Немножко табаку, который лоцман нашел у себя в кармане, разделили поровну. Его жевали, чтобы вызвать деятельность слюнной железы и освежить пересохший рот.
На пятнадцатый день появилась рыба. Кругом плота кишели так называемые морские лещи. Наши странники решили во что бы то ни стало поймать несколько штук. Так как не было никаких рыболовных принадлежностей, то вместо удочки взяли загнутый крючком гвоздь и привязали его к длинной бечевке. Но явилось новое и довольно серьезное затруднение: не было приманки, а без нее рыба не ловилась. На всем плоту, обысканном до последней щели, не нашлось ни одной крошки сухаря; да впрочем, такая приманка была бы довольно бесполезна, потому что сухарь размок и растворился бы в воде.
— Нечего делать, придется отказаться от рыбы, — с отчаянием воскликнул Лейхтвейс, — а я-то мечтал, что она нам послужит на несколько дней отличной пищей!
— И это только оттого, что у нас нет жалкой, дрянной приманки, — сетовал Зигрист, — когда находишься на земле, то не можешь себе представить, какой драгоценностью кажется людям, потерпевшим крушение и умирающим от голода, каждый крошечный кусочек мяса.
— Вот приманка, я думаю, она сгодится.
Эти слова вызвали всеобщий крик восторга. Готлиб, сын лоцмана, держал в руке изрядный кусок красного мяса. Его товарищи по несчастью сейчас же заметили, что из его левой руки льется кровь. Он острым ножом вырезал из нее кусок.
— Сын мой… сын мой… что ты наделал? Не хочешь ли ты ради нас сделаться калекой? — вопрошал старый лоцман.
— Не огорчайся, отец, — ответил Готлиб, — потеря кусочка мяса неважна, было бы хуже, если бы мы все умерли от голода.
И он принялся разрезать приманку на кусочки и нанизывать ее на крючки, несмотря на все протесты Лоры и Елизаветы.
В этот день было наловлено много рыбы, и на Лейхтвейсовом плоту — так было с единодушного согласия названо их самодельное судно — весь день царило приподнятое настроение. Часть рыбы была поджарена; другая часть сварена в морской воде на костре, разведенном на передней носовой части плота. О, какой это был пир! Недоставало только дождя. Если бы у них была вода, все могло еще хорошо окончиться. К сожалению, эта рыба еще недолго держалась около плота.
На семнадцатый день появились на поверхности моря громадные акулы по четыре-пять метров длины, так называемые тигровые акулы. Их пасти и верхняя часть туловища были черные с белыми пятнами и косыми полосами. Присутствие этих полосатых чудовищ было чрезвычайно опасно, потому что плот мог быть легко затоплен водой. Несколько раз акулы с такой силой толкали его, что он дрожал. Тщетно старались Резике и Бруно отгонять веслами этих морских гиен: на следующее утро они снова появлялись. Эти животные обладают замечательным инстинктом, они предчувствовали, что хозяева плота скоро сделаются их добычей.
Становилось все жарче, и в следующие дни наступило настоящее пекло. Солнце жгло немилосердно. Ах, как жаждали несчастные дождя, хотя бы небольшого, мимолетного, чтобы каплей воды смочить пересохшее горло. Нет ничего мучительней жажды. Она заставляет забыть даже голод.
С восемнадцатого на девятнадцатый день Лора начала слабеть. Лейхтвейс сделал себе небольшой надрез на руке и заставил ее высосать несколько капель его крови. Было поистине трогательно видеть, сколько преданной заботливости к жене выказал Лейхтвейс в эти тяжелые дни испытания. Он себе отказывал во всем, лишь бы хоть немного облегчить страдания Лоры. Она отвечала ему благодарным взглядом, потому что говорить уже не могла, так сух и жесток был ее язык.
Такие же отношения складывались между Зигристом и Елизаветой. И здесь замечалась трогательная самоотверженность со стороны мужа.
Барберини, третья женщина, находившаяся на плоту, выносила все страдания с поразительным терпением и самообладанием. Хотя она была женщина, но вела себя как мужчина, и безмолвно выносила все страдания, выпавшие на ее долю.
К утру двадцатого дня небо внезапно потемнело. Настроение у всех сразу приподнялось, и все с восторгом и напряженным вниманием следили за облаками, появившимися на горизонте. Но каково же было их разочарование, когда внезапно поднялся ветер и, точно стадо овец, отогнал все тучи. И снова, как злая насмешка, распростерлось над несчастными безоблачное небо.
Теперь ими овладело бесконечное отчаяние. Старого Рорбека приходилось силой удерживать, чтобы он в припадке безумия не бросился в море. Когда его зять Зигрист и дочь Елизавета успокоили его и привели в сознание, он согласился отказаться от своего отчаянного намерения и сказал, тяжело вздохнув:
— Я был действительно безумец, собираясь умереть таким образом. Нет, при таких условиях, в каких мы находимся, так не умирают. Если я погибну в море, то мое тело никому не принесет пользы. Но, терпение, я уже не долго протяну. Я самый старый из вас и первый изнемогу от страданий, а тогда… тогда вы будете избавлены от голода.
Елизавета несколько мгновений не могла понять жуткого смысла этих страшных слов. Когда же она наконец поняла их, то страшный крик отчаяния и отвращения вырвался из груди женщины. Зигрист и Лейхтвейс тоже вздрогнули от ужаса. Рорбек притянул к себе костлявыми руками старых товарищей и шепнул им с лихорадочно сверкающими глазами:
— Вы теперь содрогаетесь, но подождите дня четыре-пять, и вы заговорите другое. Будет время, когда на этом плоту не останется ни одного человека, кроме безумных призраков, толпы сумасшедших, осужденных на смерть. Это ведь старая история, столько раз рассказанная матросами, пережившими кораблекрушение со всеми его ужасами. Когда голод помрачит разум, высушит мозг, тогда брат перестает узнавать брата, друг — друга, дети — родителей. Есть, дайте есть, — кричат ужасные безумные, бросаются друг на друга и пожирают один другого.
— Замолчи, замолчи, отец! — умоляла Елизавета. — Не рисуй нам этих ужасных, отвратительных картин!
— Ну что же, я замолчу, — пробормотал с горечью старик, — но будь уверена, что придет час, когда вы примитесь за первый труп, — придет…
Лейхтвейс, страшно потрясенный, прислонился к перилам и стал смотреть на безбрежное море.
«Нет, этот час не должен наступить, — подумал он про себя, — он не наступит, пока я нахожусь на этом плоту и пока имею хоть искру влияния. Но Боже мой, — продолжал он думать, — старый Рорбек, в сущности, ведь был прав; ожидающая нас участь может быть еще мрачнее, чем он описал ее. Голод превращает человека в дикого зверя, он разрывает священнейшие семейные узы, это ужас, не имеющий границ».
Но небо как будто захотело отдалить на некоторое время ужасную участь, предсказанную несчастным. К концу того же дня в воздухе почувствовалась некоторая прохлада. Огромная туча показалась на горизонте. Она быстро неслась прямо на плот и разразилась над ним страшным ливнем.
Крики восторга переходили из уст в уста. Несчастные упали на пол, подставляя под дождь свои открытые рты, чтобы скорее освежить их. Только Лейхтвейс воздержался от этого, пока не открыл бочку и не выдвинул на середину плота, чтобы она наполнилась водой, которая и на будущее время могла бы утолить их жажду. Затем он также лег на спину и, подставив рот дождю, с наслаждением упивался драгоценной влагой. Пловцы обнимались, целовались, ликовали, радостно восклицая: мы напились, мы напились. Дождь продолжался всего один час, и за это время бочка наполнилась водой до половины.
- Предыдущая
- 110/161
- Следующая
