Пещера Лейхтвейса. Том третий - Редер В. - Страница 18

• Предыдущая
• 18/161
• Следующая

На Лейхтвейса напали четыре человека. Один из них сразу упал, сраженный меткой пулей Рорбека, другому Лейхтвейс ударом приклада раздробил череп, третий пал от выстрела из пистолета, четвертый хотя и успел добежать до яблони, но тут же был пронзен шпагой Бенсберга.

Однако времени терять было нельзя. Солдаты быстро заряжали ружья. Если бы бой происходил в наше время, разбойники давно уже погибли бы, так как современными ружьями можно было бы перестрелять их всех издалека. Но, к счастью для Лейхтвейса и его товарищей, солдаты были вынуждены терять много времени на заряд, так что от одного залпа до другого проходило каждый раз несколько минут.

В данный момент происходил как раз такой перерыв, Лейхтвейс знал, что он и его товарищи погибнут, если не удастся использовать этого перерыва, так как второго залпа солдат разбойники не выдержали бы. К несчастью, в это время взошла луна и озарила полным светом место боя, так что солдаты получили возможность прицеливаться. Лейхтвейс сразу понял, что пробиться через ряды солдат уже не удастся и что единственное спасение состояло в том, чтобы как можно скорее вернуться в дом.

Среди разбойников было уже двое раненых, Бруно и Елизавета; их-то и нужно было прежде всего спасти. В довершение всего одна из неприятельских пуль угодила Бруно в руку и серьезно ранила его. Хуже всего было то, что Бруно находился в таком состоянии, что мешал Отто биться; у Отто руки и ноги хотя и были свободны, но если бы к его спине не был привязан Бруно, он мог бы сражаться много успешнее.

Зигрист приподнял свою тяжело раненную жену, нежно прижимал ее к своей груди и целовал, несмотря на то, что ежеминутно им обоим грозила гибель.

— Назад, скорей, — крикнул Лейхтвейс, — отступим к веранде! Лора и Резике, идите рядом с Зигристом и Елизаветой, а мы будем прикрывать отступление.

Разбойники немедленно выстроились в указанном порядке. Зигрист, неся Елизавету на руках, большими прыжками помчался к веранде под прикрытием Лоры и Отто. Спустя полминуты они уже добежали до лестницы.

Отступление Лейхтвейса, Рорбека и Бенсберга было сопряжено с большими трудностями. Как только майор заметил, что разбойники намереваются вернуться в дом, он немедленно приказал двадцати солдатам броситься на них в штыки. Солдаты бросились вперед, и трубач все время трубил сигнал о наступлении. Тем временем Лейхтвейс, Рорбек и Бенсберг успели зарядить ружья и готовились отразить нападение, отступая шаг за шагом.

— Стреляйте! — скомандовал Лейхтвейс.

Прогремели выстрелы, и три солдата свалились, обливаясь кровью. Но осталось еще семнадцать человек противников. Кроме того, остальные солдаты уже готовились стрелять, чтобы осыпать отступавших градом пуль.

— Бейте прикладами! — крикнул Лейхтвейс.

Прежде чем передние два солдата успели пустить в ход штыки, они были сражены ударами прикладов, хотя Зигрист был ранен в левую руку штыком, но это не сделало его неспособным к бою.

Тут Рорбек и Зигрист — последний передал Елизавету на руки Лоре — бросились на помощь. Прежде всего они пристрелили двух солдат. Этот маленький успех снова воодушевил Лейхтвейса. Солдаты наступали с ружьями наперевес. Лейхтвейс моментально закинул свое ружье за плечо и схватил обеими руками три штыка, обезвреживая таким образом трех солдат сразу. А Рорбек и Зигрист воспользовались этим, чтобы сразить всех этих трех солдат.

Нападающие были так озадачены этим геройским подвигом, что отступили к своим; благодаря этому Лейхтвейсу и его товарищам удалось добежать до веранды. Они быстро вбежали на лестницу и приблизились к дверям, чтобы войти в дом. Самой двери, правда, уже не существовало, так как она еще в начале боя была выломана солдатами поручика Ремуса. Разбойники перескочили через обломки баррикады и вбежали в дом. Им нужно было скрыться за дверью, которая вела в кухню. Заперев эту дверь за собою, они на несколько минут могли считать себя в безопасности. Они вбежали в дом как раз вовремя. В саду снова прогремел залп, и целый град пуль ударился в стены дома.

— Туда, в эту дверь, — хриплым голосом крикнул Лейхтвейс. — Зачем же ты медлишь, Зигрист? Распахни дверь, иначе мы все погибли.

Но Зигрист махнул рукой и вскрикнул:

— Дверь заперта на замок!

Известие это ошеломило разбойников. Спасение могло состоять только в том, чтобы скрыться за этой дверью и как можно скорее снова забаррикадироваться. А тут дверь, сама по себе довольно крепкая, была заперта изнутри на задвижку, и разбойники были лишены возможности отступить.

У Лейхтвейса и его товарищей не было времени задумываться над вопросом, кто запер дверь. Они все хорошо знали, что раньше дверь была отперта. Ее мог закрыть на ключ и на задвижку лишь противник, задавшийся целью погубить разбойников.

Вдруг изнутри дома послышались жалобные крики о помощи. Кричала женщина, и вместе с тем слышен был шум борьбы, происходящей за дверью.

— Помоги, Отто! Помоги! — кричала женщина. — Твой отец явился сюда. Он запер дверь и хочет убить меня. Помоги!

— Это Ганнеле! — крикнул Отто. — Теперь мы видим, что она невиновна в предательстве. Вместе с тем мы теперь узнали, кто натравил на нас солдат.

В то же мгновение послышался лязг отодвигаемой задвижки, какой-то мужчина испустил дикое проклятие, и дверь распахнулась. Ганнеле удалось вырваться от старика и открыть дверь в последнюю минуту. Именно в последнюю, так как солдаты уже подбегали к дому. Минутой позднее они окружили бы разбойников со всех сторон. Но разбойники бросились через дверь в кухню, и Лейхтвейс, бежавший последним, захлопнул ее и закрыл задвижку.

Бенсберг и Рорбек немедленно придвинули к двери тяжелые дубовые столы, а также огромные чаны для воды, и таким образом составили баррикаду, которая так или иначе могла выдержать натиск в течение некоторого времени.

В то же мгновение раздался пронзительный крик, послышалось падение тела на каменный пол кухни. Когда разбойники, оторвавшись от работы, оглянулись, они увидели на полу Ганнеле, плавающую в луже крови. В груди у нее торчал длинный кухонный нож. Убийство это совершил старик мельник.

Старый злодей, проводив подкрепление к месту боя, задался мыслью отрезать разбойникам отступление; с этой целью он прокрался к дому с другой стороны, выбив стекла одного из окон, влез в дом и вскоре очутился в кухне. Он намеревался запереть дверь изнутри, чтобы лишить разбойников возможности вернуться в дом. Когда он подошел к двери, чтобы исполнить свое намерение, ему навстречу бросилась Ганнеле.

— Это ты? — гневно воскликнула она. — Ты предал нас? Я могла бы догадаться об этом и раньше. Кто же еще мог предать Лейхтвейса? Никакой порядочный человек не польстился бы на деньги, назначенные в награду предателю, ты один был способен предать Лейхтвейса и его товарищей.

При этом Ганнеле пыталась не пустить мельника к двери. Но несмотря на то, что ей помогала дочь вдовы Больт, она не была в силах помешать мельнику. Старик нанес ей удар кулаком в грудь, так что она зашаталась, а служанку оттолкнул ногой. Затем он быстро закрыл дверь на задвижку. Отрезав таким образом путь к отступлению разбойникам, мельник подумал о себе. Он бросился назад — туда, откуда вошел в дом, чтобы убежать, но Ганнеле стала на его пути.

— Ни с места! — крикнула она, замахнувшись длинным кухонным ножом. — Останься здесь. Ты в моей власти. Ты должен остаться для того, чтобы я могла доказать Лейхтвейсу и другим, что не я предала их, а что ты навлек на них беду.

— Убирайся, — сквозь зубы проговорил мельник, — прочь с дороги! Не то пожалеешь!

В эту минуту он походил на хищного зверя, скалящего зубы на свою жертву. Но Ганнеле не испугалась его.

— Иди ко мне, — приказала она своей служанке. — Если ты когда-нибудь любила меня, то помоги мне задержать этого человека.

Старик внезапно бросился на обеих женщин. Завязалась отчаянная борьба: мельник стремился к двери, которая вела внутрь дома, а Ганнеле и служанка пытались не выпустить его.

• Предыдущая
• 18/161
• Следующая