Глядящие из темноты - Голицын Максим - Страница 72

• Предыдущая
• 72/91
• Следующая

— Что?

— Сам не знаю. Я видел странный сон… Или не сон…

— Вам был знак?

— Голос. Голос позвал меня к реке… Сегодня исчерпается до дна время нашего ожидания.

Он решительным шагом двинулся к реке, разбрызгивая жидкую грязь и увлекая священника за собой.

Туман клубился над водой — тяжелый и непроницаемый. Потом он поднимется выше и уйдет, растворится в сером небе, сольется с серыми облаками, но пока противоположного берега не было видно. Не было видно и палаток на лугу — туман съел их, оставив лишь тусклые багровые пятна там, где горели костры часовых. Они остановились над обрывом. Река внизу тоже клубилась и бурлила, точно состояла не из воды, а из uiro же тумана, только жидкого.

— Чего мы ждем? — недоверчиво спросил священник.

— Вашего знамения, — ответил Ансард, — чуда. Ибо вы были правы — я избран Небом. И оно послало мне знак. Погодите. Он обернулся туда, где чуть ниже по течению лес подходил к самому берегу: черные сосны плавали в тумане, точно призраки павших воинов, ели склонялись над водой, точно приспущенные знамена. Потом туман дрогнул и поднялся вверх, открыв подмытый песчаный порег.

— Вот, — сказал Ансард.

Кто-то двигался в тумане, выбираясь из леса, — светлое пятно на темном фоне.

— Воистину чудо, — пробормотал священник. Огромный олень с широко раскинутыми рогами вышел на обрыв и затрубил, закинув гордую голову. Он был невероятной, неестественной величины и того же невероятного, неестественного бело-золотого оттенка. В редеющем тумане шкура его сияла, точно пятно сторожевого костра в ночи.

— Это… — Священник, сам того не замечая, схватил Ансарда за руку.

— Погодите, — повторил тот.

Олень постоял еще миг, потом спрыгнул с обрыва, так легко и плавно, что казалось, его поддерживает невидимые крылья, — и оказался в реке. Он грациозно ступил в воду, но не откинул голову на спину, как обычно делают его собратья, переправляясь вплавь, Он неторопливо шел, подняв ноздри над водой. Лишь один раз он сделал несколько плавных, гребущих движений и вновь пошел. Оказавшись на другом берегу, он выбрался из воды, на миг застыл в неподвижности, потом отряхнулся — брызги, разлетаясь от шкуры, сверкали, точно отражали невидимое солнце, — и в два прыжка пропал в сгустившемся тумане.

— Да, — сказал Ансард, — вот оно.

И обернулся к оруженосцу, который топтался в отдалении, не решаясь подойти ближе:

— Трубите подъем. Мы выступаем немедленно. Солер и впрямь избран. Ибо вот он — брод через реку.

— Если я правильно понял ваш рассказ, — произнес Эрмольд, — его сиятельство, прежний властитель Солера, умер не своей смертью? Мне искренне жаль — он был достойным правителем. Что ж… в любом случае соглашение меж Солером и Ретрой нарушено. Мне донесли, что Ансард со своим сбродом уже переправился через Пенну, скоро он подойдет к стенам Ретры… Тут мы его и встретим. Они передвигаются быстро и не оставляют ничего живого на своем пути. Видите ли, они полагают, что просто берут то, что им недодали, — Ретра благоденствовала, когда Солер корчился в муках… Правда, теперь и Ретра уже не благоденствует, но как раз это, по их мнению, справедливая кара за прежние роскошества. Что ж, они правы в одном. Ретра — богатая страна; по крайней мере, была богатой страной, и у нас достанет силы встретить врага.

— Ими движет отчаянье, — тихонько произнес Леон.

— На странные поступки оно их толкает, если так, вы не находите? — спросил Эрмольд. — Там, где они проходят, женщины валяются в грязи со вспоротыми животами, а тела их мужей украшают собой ветки деревьев. Ретре такие плоды внове… А тем, кто пробовал защитить свое добро, они сначала выкалывали глаза, потом…

— Хватит, прошу вас, — не удержался Леон.

— Смотрите-ка, какой вы чувствительный. А вот ваш друг молчит — он, похоже, покрепче будет. Откуда у вас такие шрамы, амбассадор Берг?

— Неудачно упал, — сухо ответил Берг.

— Похоже, многие сейчас неудачно падают. Сначала герцог Орсон, потом его сиятельство покойный маркграф…

— Этот не падал…

— Должно быть, съел или выпил что-то не то. А теперь, после того, как вас угораздило так неудачно упасть, вы просите защиты у Ретры…

— Только до прибытия корабля.

— Ну да, ну да… И, разумеется, вы точно не знаете, когда он прибудет.

— Нет, — подтвердил Берг, — не знаем. Мало того, У нас имелось некое убежище, которое…

— Тоже пострадало по несчастливому стечению обстоятельств. Говорят, над островом Фембра стоял огненный столб…

— Да, — невыразительно подтвердил Берг, — говорят,

— Ну что ж, — Эрмольд прошелся по кабинету. — Разумеется, вы можете рассчитывать на наше покровительство, амбассадоры. По крайней мере, это доставит несколько неприятных минут молодому Ансарду.

— Благодарю вас, — все так же невыразительно произнес Берг.

— Вас удобно разместят и накормят. Не стесняйтесь, спрашивайте все, что вам нужно, — вам ни в чем не будет отказа. Кстати, вы меня удивили, господа…

— Да?

— Послы столь могущественной державы — и позволили так с собой обращаться! Простите, господа, мне просто любопытно — неужто вы не в силах были как-то остановить этого выскочку? Он же ведет своих людей на смерть.

— Остановить? Как?

— Когда вы прибыли сюда впервые, — сказал Эрмольд, вертя в руках яшмовый перстень с печаткой, — мы, разумеется, очень тщательно обыскали ваши вещи. И пришли к выводу, что вашим мастерам доступно очень многое из того, что для нас кажется чудом. У вас не нашли ничего, что могло бы использоваться как оружие, — я полагаю, что именно эта сторона вашей загадочной биографии и заинтересовала господина Ансарда… Нет-нет, не волнуйтесь, если он от вас ничего не добился, то я не добьюсь и подавно. К чему повторять неудачный опыт. Но ведь оружие — это еще не все; любое знание можно использовать в качестве оружия. Ансард это, вероятно, все же сообразил. Потому вы и оказались здесь. Неужто вы не нашли бы способа устранить господина Ансарда — пристойно и незаметно?

— Это — внутренние дела Солера, — сказал Берг. — Терра никогда не будет вмешиваться во внутреннюю политику.

— Ах, вот как? Я так и думал. То есть вы видели, к чему все шло, и пальцем не пошевелили. Вплоть до того, что позволили измываться над собой этому пыточному мастеру — он же палач по призванию, ваш Ансард! Почему не помешали этому безумию?

— Как? — вспыхнул Леон. — После всех этих знамений, когда статуи в соборах начали двигаться и чуть не вещать всякую чушь? Да ведь все точно с ума посходили…

— Ах, да, — протянул Эрмольд, — знамения… Ходячие мощи святого Лотара, все такое… Очень впечатляет. А почему бы и вам было не устроить парочку знамений, господа?

Берг молча уставился на него. — Знамения, знаете, такая вещь… Они редко случаются сами по себе. Придворный алхимик покойного герцога Орсона — помните, он о нем рассказывал? — мог организовать несколько вполне приличных знамений. Не таких изысканных, как получились бы, скажем, у вас, но все-таки вполне, вполне приличных…

— Я… не понимаю, — медленно сказал Берг.

— Да, вы не понимаете. Видите ли, сначала я думал… когда вы появились в Срединных графствах… Что это зачем-то понадобилось… ну, кое-кому. Ведь, судите сами, ни о какой Терре до сих пор никто и слыхом не слыхивал, корабль ваш возник чудесным образом и таким же чудесным образом испарился, мало того, стоило лишь вам появиться, как в Солере началось такое… Но потом, наблюдая за вами, я понял, что вы — сами по себе. Такая, знаете, потрясающая наивность, что она даже не способна вызвать сочувствия. Он зябко потер руки.

— И все равно, это непростительно… то, как вы себя ведете. Ибо обычное человеческое милосердие вам чуждо. Вы способны проявлять жалость лишь на словах — не на деле. Способны лишь наблюдать. Что там у вас вместо сердца, господа амбассадоры? Леон насторожился. Что-то тут было… он вот-вот поймет, вот-вот ухватит то, что вертится у него в голове, что-то неразличимое, но очень важное. Очень важное

• Предыдущая
• 72/91
• Следующая