Не стреляйте в рекламиста - Гольман Иосиф Абрамович - Страница 25

• Предыдущая
• 25/81
• Следующая

— Конечно. Он говорит, все чисто. Небольшой творческий бизнес. Единственно — агентство, хоть и мелкое, но в профессиональной среде на слуху.

— Причина?

— Многие в рекламной тусовке знают их директора, Береславского. Он — копирайтер…

— Кто? — не понял генерал.

— Ну, тексты рекламные пишет, идеи придумывает. В том числе для крупных заказчиков. Но для медиаразмещения сил не хватает, и они продают идеи большим. Еще его знают по учебникам рекламы. Он, кстати, профессор, преподает в Государственной академии рекламы.

— Уже и такая есть? — усмехнулся генерал.

— Это огромная индустрия, товарищ генерал. Огромный экономический и политический потенциал.

— Но если вы говорите, агентство маленькое и аполитичное, то как объяснить налет?

— Две версии, товарищ генерал. Либо у «Беора» все-таки есть второе дно, либо налетчики ошиблись.

— И к чему вы склоняетесь?

— Мы сутки «качали» «Беор» по полной программе. Плюс — Ивлиев. Обычные мелкие грешки. Или они чисты, или уж очень глубокого залегания. Я склоняюсь к тому, что — чисты. Ивлиев за пять лет что-нибудь да заметил бы. Старик, уходя в отставку, нюх не сдал.

— И «Стечкина» тоже, — улыбнулся генерал. — Я сам помогал оформлять. У него именной «Стечкин». Кстати, Василий Федорович не в отставке, а в запасе. Давайте обсудим вторую версию.

— Мы перевернули дом, особо просвечивая соседей над этой квартирой и рядом с ней.

— И что?

— Очень интересен сосед сверху. Проходил по четырем нашим разработкам, связанным с несанкционированным вывозом капитала.

— Арестовывался?

— Нет. Мы работали в режиме сбора информации. Там были высшие должностные лица и депутаты. Канал прикрыли, но для суда было бесперспективно.

— Ничего. Придет время — разберемся. В чем была его роль?

— В общем, не главная. Но знал много и предпочел в страну не возвращаться. Его последний въезд погранцы прозевали. Он обнаружился случайно, при работе с бухгалтером. Кстати, Орлов с первой минуты говорил, что его с кем-то перепутали. И в беседе со мной описал соседа сверху. Я его вспомнил.

— По устному описанию?

— Товарищ генерал, тут моих заслуг немного. Не часто у человека один глаз коричневый, другой — серый.

— А как же он границу пересекал? В контактных линзах?

— Наверное. Но к бухгалтеру по-соседски заходил и в неурочное время. И тот разглядел. Потом опознал наши фото.

— Это уже тепло, ребята. Глядишь, перейдем от наблюдения к задержаниям. Кто организовал налет?

— Частное охранное предприятие «Сапсан».

— Чье?

— Это структура Благовидова.

— Да, — помрачнел генерал. — Его сейчас не взять.

— Скоро выборы, — напомнил майор. — Старые связи могут порваться.

— А вы уверены, что Благовидов санкционировал налет? Он всегда избегал острых ситуаций.

— Этого сейчас никто не скажет. Может, подчиненные перестарались. И потом, кровь получилась случайно. Если принять версию об ошибке как рабочую. Георгий Семенов, разноглазый, живет вдвоем с женщиной, детей у них нет. Может, и вообще без крови обошлись бы.

— Это вряд ли, — поморщился генерал. — Тут что-то очень горячее. Тем более что даже бухгалтера, нечаянную жертву, пытаются добить в тюрьме. Он им не нужен. Значит, отвлекают нас. Не знают, что мы уже вышли на Семенова.

Майор про себя ухмыльнулся: он, конечно, не надеялся, что является для генерала единственным источником информации, но уж больно много генерал знает. Нас много на каждом километре, как говорил герой одного кинофильма.

— Кстати, — обратился генерал к офицеру в штатском, — как скромный «Беор» сумел выстроить защиту бухгалтера в СИЗО?

— Пока не знаем. Охраняют бухгалтера по указанию Флера, это точно.

— Могу внести ясность, — вступил в беседу третий офицер. — На видеозаписи вчерашних контактеров Флера обнаружен Береславский, директор «Беора».

— Вот тебе и копирайтер, — улыбнулся генерал. По тому, как легко он произнес это слово, майор понял, что генерал, конечно, знал его и раньше. Генерал вообще много чего знал. Окруженный сотнями информационных каналов, он, как никто другой, умел свести разрозненные сведения воедино и, как в модной нынче игрушке «паззл», из рассыпанных кусочков собрать четкую общую картинку. — Ладно, ребята. Ставлю задачу. Во что бы то ни стало разобраться с разноглазым. Что он такого сделал? Или, может быть, что он такого из-за границы привез? И где это прячет? Берите всех свободных. Докладывать ежедневно. Старший — майор Коровин. И прикройте бухгалтера. Должны же быть в нашей стране закон и порядок! Он свой подвиг уже совершил. Заодно посмотрим, что еще есть в рукаве у товарища Благовидова. Бывшего нашего товарища, — уточнил генерал.

Когда все вышли, генерал положил голову на руки и задумался. Скоро выборы. Что они принесут стране?

Генерал, хотя и принадлежал (душой и телом!) ко многих пугающей организации, отнюдь не был бездумным ретроградом. В последние доперестроечные годы он лучше многих видел край коммунистического тупика. Страна хирела и разворовывалась. Ложь была тотальной: от заверений на съездах партии и славословий в адрес безнадежно больного генсека до приписок на автобазах и в Госснабе. Все прогнило насквозь, — информации у генерала хватало, — и он не склонен был плакать по поводу уничтожения этой гнили.

Но то, что выросло взамен, тоже радовать не могло. Многие считали, что юные демократы, дорвавшись до власти, объелись ею, а тошнить начало всю страну. Генерал был мудрее. Он понимал, что юным демократам дали только то, что дали. А страной по-прежнему руководили старые силы. Единственно — сломав руками (или языками?) демократов наиболее замшелые идеологические догмы. Они уже сто лет не были никому нужны, сдерживая как экономику, так и личные коммерческие интересы властей предержащих.

Ну, что это такое, когда уровень жизни секретаря обкома, хозяина (хоть и временного) целого края, на котором уместится пяток средних европейских стран, был ниже уровня жизни обычного программиста из той же европейской страны? Да еще вечный страх, что скинут! Нет, бизнес куда надежнее. Особенно бизнес постсоветский, то есть для имеющих власть — суперприбыльный и безопасный.

Самые глупые и нетерпеливые кинулись красть и обналичивать бюджетные деньги. В условиях неразберихи и беззакония это было почти безопасно, но совершенно бесперспективно. Воры — они и есть воры.

Более дальновидные делали деньги легально. Тоже используя властные каналы и полномочия, но — не прямо, не в лоб. Прибегая к перекрестным услугам таких же умных. Они нанимали толковых и грамотных управляющих, а те, не забывая себя, делали их в сотни раз богаче. Причем совершенно законными путями.

Если рассмотреть модель поведения этих двух категорий на примере «украдания» какой-нибудь фабрики, то вырисовывается следующее.

Жулики первого типа, украв право хозяйничать, пытаются по дешевке распродать то, что хапнули. Потому что преумножать они не умеют по определению. Распродав и переведя деньги «за бугор» (не забыв, конечно, прикупить себе «мерс» и жене — новой, молодой — шубу), они кидались пожирать новую фабрику.

Вторая категория тоже не розовые зайчики. Властью, обманом, подкупом, а иногда и кровью (все, как у первых) они завоевывали аналогичную добычу. Но потом ею всерьез занимались. Искали деньги (теми же путями) на новое оборудование. Договаривались о выгодном сбыте. Нанимали и даже обучали за границей новые кадры. И, что принципиально важно, были заинтересованы в благополучии работников отвоеванной ими собственности. Ибо они не могли эффективно использовать голодных и обозленных людей. И не хотели долгие годы жить рядом с голодными и обозленными людьми.

Конечно, бессмысленно здесь говорить о справедливости. Ваучеры Чубайса — глупость несусветная. Хотя сам Чубайс, по мнению генерала, совершенно необходимое для страны того периода средство. Если бы можно было, то Чубайса надо бы громко посадить, а потом тихо-тихо выпустить, тайно наградив при этом звездой «Героя России». Потому что стране необходимы хозяева. И рыжий «громоотвод» помог создать условия, при которых хозяева появились. Не временщики, как это было на протяжении семидесяти лет, а хозяева, потому что вторая из названных категорий и есть настоящие хозяева страны. Даже если они пока в меньшинстве по сравнению с первой категорией. Но те все равно все пропьют и сбегут. А эти преумножат и останутся. А значит, волей-неволей станут думать и о судьбах сограждан и державы.

• Предыдущая
• 25/81
• Следующая