Анжелика и король - Голон Анн - Страница 7

• Предыдущая
• 7/72
• Следующая

Сейчас он был одет в коричневый костюм для верховой езды, скромно отделанный золотыми нитями у петелек пуговиц и клапанов карманов. Ноги короля были заключены в огромные сапоги, доходившие почти до самого паха, он был похож на зажиточного крестьянина. Но если вы заглянете в его лицо, то тут уж ни с кем не спутаете. Надменность его жестов, которые, тем не менее, были изящны, и спокойное выражение лица придавали ему королевскую манеру держаться, не обращая внимания на окружающих.

В руке у него была тонкая тросточка с наконечником из копыта кабана, которая была ему торжественно вручена главным ловчим перед началом охоты и предназначена была главным образом, чтобы отводить веточки, которые препятствовали его величеству при быстрой езде по лесу.

Рядом с королем скакала его фаворитка в алом наряде. Возбужденная охота разрумянила ее тонкое лицо и скрыла его желтоватую бледность, в которой не было и следа красоты. Тем не менее Анжелика ощутила в ней некое скрытое очарование, которое возбудило тайное сожаление. Она не смогла бы объяснить это чувство, однако ей казалось, что мадемуазель де Лавальер, несмотря на свое прочное положение, была не той фигурой, чтобы возвыситься при дворе.

Рядом с ней Анжелика увидела принца Конде, мадам Монтеспан, де Лозена, Бриена… Чуть поодаль она увидела ослепительную красавицу — принцессу Генриетту, а также — брата короля, а рядом с ним его неразлучного фаворита — шевалье де Лоррена.

Она увидела много других малознакомых лиц.

Король с нетерпением вглядывался в направлении маленькой лесной тропинки. Наконец оттуда показались два всадника. Один из них был Филипп дю Плесси, который, подобно королю, носил тросточку с копытом оленя.

Его одежда и парик были почти не испорчены быстрой погоней. При виде его стройной фигуры сердце Анжелики наполнилось гневом и мрачными предчувствиями. Какова будет реакция Филиппа, когда он увидит здесь ту, которую несколько часов назад оставил дрожащей в монастыре?

Она достаточно хорошо знала Филиппа и понимала, что он не посмеет ничего предпринять в присутствии короля, но потом…

Филипп сдерживал белую лошадь, чтобы не обгонять своего неторопливого товарища, пожилого мужчину с загорелым лицом и остроконечной бородкой в стиле предыдущего века. Казалось, он подчеркивал медлительность его движений, которую сохранял, несмотря на нетерпение короля, что делало его появление почти зловещим.

Это был Сально, бывший главный ловчий. В свое время он преподавал нынешнему монарху основы этого искусства. И ему не нравилось смотреть на то, как нарушаются основы его принципов. Для него было невыносимо видеть, что на охоту смотрят как на королевскую забаву. Луи XIII не потерпел бы на охоте эту кучу юбок. И Сально никогда не упускал случая обратить внимание своего ученика на нарушение этого принципа. Даже теперь он не мог до конца понять, осознать тот факт, что Людовик XIV уже не тот розовощекий малыш, которого он на первых порах усаживал в седло.

Без особой любви, но в знак уважения к прошлым заслугам король оставил его в прежнем звании. Но подлинным распорядителем королевской охоты, хотя и не по титулу, был Филипп. Он отчетливо продемонстрировал это, когда подъехал к королю и передал свой знак отличия — жезл с копытом оленя маркизу де Сально. Сально принял его из рук Филиппа и, согласно церемонии, получил из рук короля жезл с копытом кабана, который был вручен королю в начале охоты.

Охота подошла к концу.

Однако король спросил:

— Сально, а что, собаки устали?

Старый маркиз пыхтел от непосильной усталости. И все, кто принимал участие в охоте — придворные, слуги, доезжачие, — все чувствовали себя утомленными.

— Собаки? — передернул плечами Сально. — Конечно. А как же им еще себя чувствовать?

— А как насчет лошадей?

— То же самое.

— И все из-за двух молодых оленей, таких молодых, что у них и рогов-то нет, — сухо сказал король.

Он окинул взглядом свиту.

Анжелика почувствовала, что, несмотря на непроницаемое выражение его лица, он заметил ее присутствие и узнал ее. Она несколько подалась назад.

— Очень хорошо. Мы продолжим охоту в пятницу. Заявление короля вызвало удивление и беспокойное молчание. Большинство женщин задавало себе один и тот же вопрос: как они смогут усесться в седло послезавтра?

Король повторил немного громче:

— Мы будем охотиться послезавтра, Сально. Ясно? И на сей раз загоним оленя с десятью отростками на рогах.

— Сир, я все понял, — ответил главный ловчий. Он низко поклонился, но, прежде чем удалиться, сказал громко, чтобы было слышно всем:

— Я все понял, надо побеспокоиться о том, не устали ли собаки и лошади, но совершенно не нужно думать о людях.

— Месье де Сально! — крикнул ему в спину Луи.

И когда распорядитель охоты вновь подошел к нему, сказал:

— Поймите, что для меня настоящий охотник никогда не устает. Вот как я понимаю это!

Сально снова низко поклонился.

Король двинулся, возглавив разноцветную процессию придворных, выпрямивших спины и поднявших головы, ибо они уже возвращались домой.

Поравнявшись с Анжеликой, король дал знак остановиться. Его взгляд, выражавший страстное желание, был устремлен на нее. И вместе с тем, казалось, он не видел ее.

Анжелика сидела в седле с высоко поднятой головой, не подавая признаков страха и слабости. Она выдержала пристальный взгляд короля и улыбнулась ему в ответ.

Король поморщился, как от комариного укуса. Его щеки порозовели.

— Так… Вы — мадам дю Плесси де Бельер, насколько я помню, — сказал он надменно.

— Ваше величество, вы очень любезны, что вспомнили меня.

— А по-моему, это вы проявили большую любезность, вспомнив о нас, — ответил Людовик. — Надеюсь, вы снова в добром здравии, сударыня?

— Благодарю вас, ваше величество. Мое здоровье всегда было превосходным.

— В таком случае, как же случилось, что вы пренебрегли моим приглашением три раза подряд?

— Прошу прощения, сир, но я не получала ваших приглашений.

— Вы удивляете меня, сударыня. Я самолично передал месье дю Плесси свое желание видеть вас при дворе. На него непохоже, чтобы он оказался таким забывчивым, что не предупредил вас.

— Сир, быть может, мой муж считает, что молодой женщине следует оставаться дома за вышиванием и не отвлекаться от своих скромных дел ради великолепия вашего двора.

Как по команде все шляпы, увенчанные плюмажем, вслед за королевской, повернулись в сторону Филиппа, который, окаменев от ярости, сидел, как статуя, на белой лошади.

Мгновенно оценив ситуацию, король, не найдя лучшего способа разрядить обстановку, разразился хохотом.

— Ох, маркиз, неужели вы настолько ревнивы, что посмели скрыть от наших глаз это милое сокровище, которым вы владеете? Сдается мне, что вы подвержены греху жадности. На этот раз я прощаю вам, но приказываю больше беспокоиться о счастье мадам дю Плесси. Что касается вас, сударыня, я не хочу поощрять ваше женское неповиновение, поздравляя вас за то, что вы отказались повиноваться приказам вашего властелина, которым является ваш муж, но ваше стремление к свободе мне нравится. Прошу вас, не отстраняйте себя от участия в том, что вы так милостиво назвали великолепием двора. Я гарантирую, что маркиз не упрекнет вас за этот поступок.

Филипп снял шляпу и, держа ее на всю длину руки, подал знак повиновения словам короля.

Анжелика заметила затаенные улыбки на лицах придворных, которые лишь несколько мгновений назад были готовы разорвать ее на тысячу кусочков.

— Примите мои поздравления, — сказала мадам де Монтеспан. — Вы подлинный гений, вы ухитряетесь создавать запутанные ситуации, но можете и выкручиваться из них. Вы, как канатоходец с его головокружительными трюками. Вначале мне почудилось, что по одному взгляду короля вся свита кинется на вас. А в следующее мгновение вы уже походите на мужественную пленницу, которая сметает на своем пути все преграды, даже рушит тюремные стены, лишь бы ответить на приглашение короля…

• Предыдущая
• 7/72
• Следующая