Последний из Рода - Авербух Наталья Владимировна - Страница 37

Она буркнула что-то в ответ…

Кажется, я вновь впал в немилость…

Нара спустилась, когда мы с Кольдом уже позавтракали. Ее порция остыла: я рискнул заказать ей то же, что ели мы — горячую кашу, обильно политую сиропом сладким. Это я вспомнил, как она на торжище сластями любовалась: решил подлизаться.

Нара молча съела кашу, даже не поблагодарив. Ни на меня, ни на Кольда она старалась не смотреть. Это молчание начинало меня раздражать. Я был благодарен, когда Кольд сломал его, спросив:

— Эльфийская?

— Что? — недовольно уточнила Нара, неохотно отставляя чашку сладкого чая, в которую до этого пускала пузыри.

— Гитара эльфийская, спрашиваю? — повторил наемник.

— Да, — ответила она неохотно.

— Видно, работа мастерская… — признал он, цокая языком. — Сто лет такой не видел. Говорят, только у Ринэ такая. Но он-то — феечье отродье, ему свои подарили. А чужакам редко их изделия в руки даются. Видно и правда, Менестрель — ты.

— А ты играешь? — жадно спросила Нара, забыв про все свои подозрения.

— Я - псховитянин! — оскорбился Кольд. — Разве ж бывают псховитяне, не способные взять пару нот! Дай-ка мне…

Вновь подозрительность вернулась на лицо Нары. Она ревниво глянула на Кольда, будто он не гитару подержать попросил, а ночь с ним провести…

Но дала. Неохотно. Едва не уронив инструмент. Дала.

Он устроился поудобней, пробежался кончиками пальцев по грифу, лаская, словно женщину. Да, для Нары инструмент был ребенком, для Кольда же — возлюбленной…

— Тряхнуть что ль стариной? — спросил он в пространство между мной и Нарой, непонятно к кому обращаясь и обращаясь ли вообще. — Давненько я не играл… Все в заботах, в дороге, в крови…

И он заиграл… Не как Нара — хуже… Хуже, иначе, жестче. Он фальшивил: пальцы, загрубевшие, никак не могли справиться со струнами…

Он морщился, но продолжал играть.

Разнузданный, натянуто-веселый, расхлестанный мотив. И голос: глубокий, но срывающийся. Хрипло-рокочущий….

А потом резко ударил по струнам в последний раз и протянул гитару Наре, держа ее, словно ядовитую змею.

— Разучился совсем, — пояснил он. — Самому противно стало. Вот закончится… Вот закончится контракт пописанный на зиму, вернусь в Псхов. Осяду.

Я кивнул, хотя чувствовал: не фальшивые ноты разозлили наемника, не они — точно. Что-то было в этой песне, какой-то налет холодной чуждости… И было личное. Глубоко личное. Что-то эта песня значила для Кольда.

Нара

Я с трудом давилась холодной приторной кашей. Ругаться не хотелось, объяснять, почему я такое не ем, тоже. Догадался б лучше спросить, что я вчера заказывала, да попросил бы повторить. Эх!

Сидеть рядом с Тианом после его откровения было как-то… неловко. Он так меня понял?! Он… храни меня Хаос, он видит во мне человеческую женщину?! Ну да. А я чего хотела? Ткачиха, неужели я настолько тебя раздражала?! Верни меня домой, я перед тобой извинюсь, честное слово!

И… существо это, генерал Огненного Воинства. Он тоже не понял, не узнал, кто я. Понравилась я ему! О, Хаос, что же теперь будет?..

Глупый-глупый Тиан. Он не знает, не может знать, что мое тело немногим отличается от иллюзии, подаренной ему Князьями. Меня не существует. Меня нет. Я не могу продолжить для него Род!

Так. Нара. Что с тобой? Какой Род, какое «продолжить»? Ты и не должна делать этого сама, да и кто требует? Глупый Тиан. «Как сестра». Для его предка и тезки, Тиана Кузнеца я была вроде тети. Кто я тогда для последнего Берсерка? Многоюродная пра-пра… — и далее в бесконечность — бабушка?

Хорошо, по крайней мере, что мой человек понимает необходимость оставить потомство. Моя задача вполовину проще. Только… я как себе это представляю?

Он же теперь может с первой же встречной… не-е-е-ет! Не позволю! Я не хочу, чтобы его дети росли в придорожной корчме или в другой подобной дыре! Нет! О, Хаос, если бы могла ему все объяснить…

Объяснить. Ага. «Тиан, мальчик мой, я тебя обманывала». Неплохо для начала? «На самом деле я Старшая, но доказать этого не могу, потому что моя Эйш-тан дала мне смертное тело, чтобы я могла лучше о тебе позаботиться». Ха-ха. Три раза. Хороша забота! Да и не поверит он мне без доказательств. «Знаешь, мне много тысяч лет, я хранила весь твой Род, начиная с Тиана Кузнеца». И привела к полному упадку. Пора взглянуть правде в глаза. Я все делала правильно, но за последний век среди потомков Рода не рождалось ни одного Воина. Тиану, может, и все равно, но генерал Огненного Войска не поймет и не простит, еще и пришибет ненароком. «Я полностью одобряю твое желание продолжить Род, но детей твоих мне воспитывать, поэтому ты, выбирая женщину, уж будь добр со мной посоветоваться». Отлично! Просто гениально! «Мне не нравятся те дородные служанки, на которых ты все время заглядываешься. Найди себе кого-нибудь побогаче, а лучше вообще тайком соблазни замужнюю, чтобы ребенок рос в хорошей семье. А то, знаешь ли, тяжеловато мне приходилось с Кузнецом, да и с его детьми тоже». Это будет все. В смысле — все в наших отношениях. Дальше их уже не будет. После такого не прощают даже записные добряки и мямли, а Тиан уже перерос себя-вольградского.

Лучше все время быть рядом и вмешиваться при помощи своей магии. Прядильщицы за такое по головке не погладят, да и Ткачиха явно не придет от моего самоуправства в восторг, но главное будет сделано.

Да. Но если он будет на меня… так реагировать, как он говорил, найдет ли он себе другую женщину? Остается одно — держаться своего человека подальше. Что там женщины делают, когда хотят выглядеть непривлекательными?

Я передернула плечами. Ну все это в Хаос. Только мне не хватало человеческими проблемами голову забивать. Хочет видеть во мне сестру — сестру и увидит. Только…

Я встрепенулась. Надо Тиана заранее предупредить, а то корчмарь как ляпнет, стыда не оберешься. Я совсем было решилась заговорить, но тут Кольд принялся выпрашивать у меня гитару. Пришлось ждать, пока он споет свою песню. Сказал, что умеет играть, но как-то он это преувеличил… да уж. Даже не знаю с чем сравнить его издевательство над струнами. Хорошо, что наемник и сам это понимает, не придется в следующий раз отказываться. Не так плоха песня, как исполнение, а бряцать грубыми пальцами по эльфийским струнам — кощунство! Ладно, не время сердиться.