Кукла - Варго Александр - Страница 40

• Предыдущая
• 40/74
• Следующая

– Он не признает имен, – усмехнулся Клепа. – Сказал, что его зовут «Никто».

– Но ведь Вадим обращался к тебе за помощью! – почти закричал Руслан. – И ты даже не поинтересовался, что происходило с твоим другом!

– Времена меняются, Рус, – философски заметил Клепа. – Да, когда-то мы были друзьями, и я ему даже помог кое в чем. Но я уже тогда понял, что Вадик немного того…

– Серый, ты чего молчишь? – Руслан, словно ища поддержки, повернулся к приятелю. Тот неподвижно сидел в кресле, и от Руслана не ускользнуло, как подрагивали его пальцы.

– Мне нечего сказать, – тихо сказал Серый и облизнул губы. – Давайте уже закончим с этим делом. Мне домой нужно.

– Всем нужно домой, – проворчал Клепа, наливая себе рюмку. – Тебе тут ехать пять минут, а Рус вон вообще из самой Америки прилетел. Вам хорошо, а мне что с этим болваном в сарае делать? Один плачет: «Не убивайте!», второй вообще сидит как контуженый!

– Ты закрыл его в сарае? – потрясенно спросил Руслан, и Клепа расхохотался:

– Рус, у тебя что, тоже жбан перекосило? А куда его прикажешь девать? Сюда к нам за стол посадить да еще стопку налить? За встречу?

– Но… так нельзя, – прошептал Рус. У него не укладывалось в голове, что Клепа, олицетворяющий в здешних местах закон, решился на такой шаг.

– Все, ша! – крикнул Серый, поднимаясь с кресла. – Идем к нему.

Мужчины молча поднялись с кресел.

Город медленно накрывал прохладный вечер. На темнеющем небе слабым пятнышком робко замерцал серпик месяца, это при том, что малиновое солнце только-только начало лениво тонуть за горизонтом, увлекая за собой день. Клепа подошел к сараю и загремел ключами. Звякнув, замок открылся, и троица зашла внутрь. Клепа щелкнул выключателем, и в помещении вспыхнул свет.

Мужчины застыли на месте, разглядывая скрючившуюся у верстака фигуру.

– Сними с него наручники, – тихо, но решительно сказал Руслан, и Клепа, что-то пробурчав, не без опаски приблизился к Никто. Он ловко снял с мужчины тюремные «браслеты» и тут же сделал шаг назад. В следующее мгновенье в его руке тускло блеснул ствол пистолета, но Руслан покачал головой.

Старик поднял голову, глубоко запавшие глаза, окруженные сеткой морщин, сощурились.

– Привет, – сказал он как ни в чем не бывало.

Мужчины молчали. Руслан испытывал странное двойственное чувство – с одной стороны, он ощущал острую жалость к этому несчастному человеку, который не без их помощи докатился до такого состояния, с другой – в нем зрела глухая неприязнь, причиной которой было осознание того, что вот этот сгорбленный старикан так неожиданно (и некстати) влез в его размеренную и, в общем-то, счастливую жизнь, смешав все его планы, заставив волноваться его семью

(Кристи говорит, что ты опоздаешь на самолет…)

и его самого – одни сны чего стоят!

Руслан сделал шаг ближе, пристально всматриваясь в лицо старика, губы Никто разъехались в широкой улыбке:

– Узнал меня? Вот твой толстый друг не сразу меня вспомнил. А где ваш Четвертый?

Улыбка исчезла с лица Никто, но его глаза продолжали ухмыляться, и Руслан вдруг с ужасом понял, что этот безумный старик знает, что Вадима нет в живых.

– Я узнал вас, – сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал ровно и уверенно. – У вас есть имя, чтобы мы могли поговорить?

– Нет, – просто сказал Никто, потирая запястья. Руслан неосознанно отметил, что руки у этого деда еще хоть куда, собаку спокойно задушит и не поморщится. – И вообще, давайте на «ты». Мы же почти родственники, да? – Он подмигнул Клепе, и тот вздрогнул. Он хотел что-то сказать, но Руслан его опередил:

– Хорошо, будем на «ты». Прежде всего я прошу прощения за то, что ты находишься здесь, но, учитывая, откуда ты сбежал, условия тут получше, согласен?

– Совершенно верно, – радостно закивал головой Никто. – Как в номере люкс.

Руслан делано улыбнулся, пропуская шпильку Никто мимо ушей, и проговорил:

– Я понимаю, что это прозвучит глупо… Но всем нам искренне жаль, что так все получилось. Я имею в виду ту ночь. Поверь, мы раскаиваемся в том, что совершили. И просим прощения.

Никто даже и ухом не повел, продолжая с каким-то идиотским весельем разглядывать интерьер сарая, словно стоявшая в углу швабра занимала его внимание куда больше, чем признание вины этими людьми.

– Ты можешь ничего не говорить, – продолжал Рус, наблюдая за Никто. – Я и сам не знаю, как поступил бы на твоем месте. Да, мы были молоды, в головах у нас был мусор, мы совершили ужасный поступок и теперь хотим услышать, чего хочешь ТЫ.

Лицо Клепы при этом приняло скептическое выражение, Серый словно врос в пол и напоминал каменное изваяние. Но Никто даже не смотрел в их сторону.

– Осмелюсь высказать одну деталь, она касается того случая. Твоя дочь, Инга, сама предложила мне близость, когда позвала меня сделать перевязку, – хрипло сказал Руслан. – Какой бы скверный поступок мы ни совершили, она сама спровоцировала насилие.

Наконец Никто соизволил взглянуть на Руслана.

– Сколько патетики, парень, – хихикнул он. – «Скверный»… «насилие»… ты не адвокат?

Руслан отрицательно качнул головой.

– У тебя хороший талант убеждать людей, – сказал Никто и чихнул. – Salus cum sola non cogitabuntur orare «Pater noster».[21] Ты должен помнить эту непреложную истину.

– Опять ты свою тарабарщину несешь! – обозлился Клепа. – Давай, выкладывай, зачем ты здесь!

– Вы не ответили на вопрос, где ваш Четвертый? И как его зовут? – спросил Никто, он даже не посмотрел в сторону Клепы, который со своим пистолетом и торчащим из расстегнутой рубашки пузом выглядел совершенно нелепо.

– Его звали Вадим. Он умер, Никто, – сказал спокойно Руслан. – Ты доволен? Ты рад? Кстати, также умерла вся его семья.

Никто удивленно пожал плечами:

– Чему я должен радоваться? Ты радуешься, когда зимой вода замерзает? Когда подброшенный камень падает вниз?

– При чем тут камень? – поморщился Клепа.

– Это закон природы, – объяснил терпеливо Никто, будто Клепа был несообразительным ребенком. – Когда меч правосудия настигает грешника, это тоже закон. Так что все в порядке вещей.

Руслан вздохнул и посмотрел на друзей.

– Ты знал это? – спросил ошарашенно Клепа, рука с пистолетом вытянулась в сторону старика. – Ты знал, что Вадим умрет?!

– Постой! – Руслан торопливо отвел ствол от Никто.

– Зло всегда будет наказано. Через минуту или через сто лет, неважно, – сказал Никто. – Оно вернется к тебе, к твоим близким и дальним родственникам. Оно вернется уничтожить все то, что тебе дорого, сынок.

– Я тебе не сынок! – завопил Клепа, топнув ногой. – В гробу я видал такого папаню!

– Ты знаешь, почему умер Вадим? – подал голос до этого молчавший Серый.

– Он искупил свою вину, – просто ответил Никто. Теперь его заинтересовал паучок, деловито укутывающий какое-то насекомое в кокон над самым потолком. – И, кажется, перед тем как покинуть эту грешную землю, он понял, что наказал сам себя.

– Ты хочешь сказать… – Руслан с трудом подбирал слова – ему вдруг стало неуютно, – что то же самое ждет нас? Но мы ведь просим прощения! Чего ты хочешь? Посадить нас в тюрьму? Денег? Сколько тебе нужно?

Никто прыснул.

– Ребята, что вам мое прощение? Что до меня, так я давно вас простил, бог вам судья. Точнее, не бог, а вы сами себе судьи. Вы и так уже достаточно наказали себя, мне даже жаль вас. А деньги меня уже давно не интересуют, так что оставьте их себе. Закажите на них красивые гробы.

Руслан почувствовал, как по спине побежал морозный ручеек.

– Я пришью эту старую рухлядь прямо здесь, – зашипел Клепа. – Слышишь, как там тебя, если с моей семьей что-то случится…

Никто перестал изучать паука и с интересом взглянул на разъяренного Клепу.

– Бог мой, вы так ничего и не поняли, – пробормотал он. Он уселся на корточки и сварливо проговорил:

• Предыдущая
• 40/74
• Следующая