Неукротимая Анжелика - Голон Анн - Страница 40

• Предыдущая
• 40/128
• Следующая

Потом к ним подошел маркиз д'Эскренвиль. У него хватило хитрости не пускаться в разговор с пленницей, а только отвесить ей глубокий поклон. Затем он отошел к дверце, под которой была укреплена веревочная лестница, следя за тем, как поднимается на корабль его «товар», и ведя счет.

На острове сильно суетились. Иногда раздавался пронзительный крик, за ним еще несколько, потом они обрывались.

К «Гермесу» подошел каик, и «товар» стал подниматься на борт. Сначала выбрались наверх двое прекрасных, как статуи, мальчиков, один лет семнадцати, другой — совсем еще ребенок, лет двенадцати. У обоих были смуглые лица и длинные черные кудри. На плечах у них были овчинные куртки, одежда пастухов. Ребенок держал в руке дудочку с четырьмя дырочками, с помощью которой он собирал коз. Он повернулся к острову и заплакал, простирая туда руки. Матрос взял его за плечо и увел. Потом поднялась женщина, та самая, чьи отчаянные крики только что оглашали остров. Теперь она была в полуобмороке. Втащивший ее матрос так и оставил ее на мостике. Она лежала, свесив голову, и длинные волосы спадали на затоптанный пол. Следовавшие за ней женщины спотыкались и наступали на них. Потом поднялись мужчины и немало стариков. Последний из них, купец, подтащил корзины с черным виноградом и преподнес их д'Эскренвилю. Тот предложил одну кисть Анжелике. Молодая женщина отказалась.

— Неразумно поступаете, — сказал пират. — Это вернет вам румянец. Виноград чудесного Хиоса славится всюду, и ваш приятель Савари утверждает, что его надо есть, чтобы избежать цинги. А кстати, куда девалась эта старая обезьяна?

Один из матросов отвечал, осклабившись:

— Он на острове, ваша светлость, чешет там козлов.

Маркиз расхохотался во все горло.

— Чешет козлов!.. Ха-ха-ха! Никогда еще не слышал такой нелепой басни. Он ведь уверял меня, что можно разбогатеть, вычесав всех козлов на греческих островах. Ха-ха-ха! — И вдруг он пришел в ярость:

— Пусть не воображает, что меня можно дурачить, как ребенка. Где он? Найти его немедленно! Я не собираюсь ночевать тут.

— Да вот он!

На берегу среди темных силуэтов показалась фигура Савари. Он успел вскочить в уже отплывавшую лодку.

По веревочной лестнице маленький аптекарь взбирался с ловкостью обезьяны, не переставая сыпать словами. Он обращался к д'Эскренвилю:

— Остановка здесь, ваша светлость, принесет вам не только удовлетворение, но и настоящее богатство. Я собрал больше ста унций ладана, а знаменитый «черный бальзам», получаемый из него, продают по несколько десятков ливров за унцию. Изготовленные на его основе духи позволят вам заткнуть за пояс все европейские дворы.

Он сунул руку в камзол, но она попала в дыру и задела трубку, которую он безуспешно пытался ухватить. Трубка полетела за борт.

Его отчаянные жесты вызвали веселье флибустьеров. Поношенная одежда старика была вся перепачкана какой-то смолой, попавшей даже на седые волосы, выбивавшиеся из-под черной шапочки. Лицо его было мертвенно-бледным, но со странными синими и зелеными разводами, глаза же живо сверкали. Он выхватил из рук следовавшего за ним юнги небольшую мисочку и сунул ее под нос д'Эскренвилю.

— Посмотрите сюда. Это подлинный ладан, драгоценнейшее вещество, соперничающее в редкости с индийским мускусом, который так трудно добыть… Сударыня, приветствую вас! Наконец вы поправились… Посмотрите на это чудо! Это ладан, то есть смолоподобное вещество, которое непроизвольно каплями выделяется из листьев некоторых кустарников рода Цистус ладаниверус. Собрать его можно, вычесывая из шерсти коз и козлов, которые поедают листья этих кустарников. Жирное вещество, которое вы видите, надо расплавить и очистить. Из него я получу жидкий ладан, или черный бальзам, который разолью в крохотные флакончики.

— И ты обещаешь, что я получу деньги за эту грязь? — недоверчиво спрашивал д'Эскренвиль.

— Ручаюсь! Этот продукт входит в состав лучших духов, закрепляя их аромат. Французские и итальянские парфюмеры готовы по весу золота заплатить тому, кто доставит им необходимое количество этого вещества. Ручаюсь: его можно собрать много, особенно на Санторине.

— На Санторин я не поплыву, слышишь ты, старый ворон?! — закричал маркиз.

— Я тебя свожу еще на Делос и Миконос, а оттуда поспешу в Кандию. Или ты хочешь, чтобы я упустил лучшее время на главном рынке?

— Разве можно сравнить его с тем богатством…

— Хватит! Собери свои тряпки и причиндалы! Смотри, я еще пожалею, что не продал тебя в Ливорно вместе с твоими товарищами.

Мэтр Савари с подчеркнутым смирением, как он умел делать, подобрал свою мисочку, два больших деревянных гребня, кусок мешковины и, низко согнувшись, сделал вид, что убегает в страхе.

— Знаете, — шепнул он Анжелике, пробираясь мимо, — я ведь сумел спасти «его».

— Кого?

— Мое мумие. «Жольета» ведь не пошла ко дну, хотя и была сильно повреждена. Этот разбойник маркиз велел поднять ее на борт своего судна. Мне удалось пробраться в нее и отыскать свою бутылку.

— А теперь «Жольета» далеко от нас, — с горечью проговорила Анжелика.

— Что делать! Бедный Паннасав не мог дожидаться вашего выздоровления. Ему надо было скорее уйти в море, он очень рисковал: могли дознаться о его замысле и продать в рабство прежде, чем ему удалось бы бежать. Ведь в Ливорно маркиз продал целую партию пленных, в том числе и вашего юного слугу.

— Бедный мой Флипо! Его продали в рабство!

— Да, и лишь с громадным трудом я уговорил нашего господина оставить меня на борту.

— Ты все еще здесь, чертов болтун? — д'Эскренвиль грозно махнул рукой, и ученый заторопился, мелкими шажками добежал до одного из люков и исчез из виду. Но когда Анжелика вернулась в свою каюту, он тоже появился там.

— Мне бы хотелось поговорить с вами, сударыня. Милочка, — обратился он к Эллиде, — посторожи, пожалуйста, за дверьми, чтобы нам никто не помешал.

— Значит, вы из-за меня остались, мэтр Савари? — спросила растроганная Анжелика.

— Не мог же я бросить вас, — отвечал старик. — Вы ведь были тяжело больны, да и сейчас выглядите неважно, но все обойдется.

— А вы сами не болели? У вас такие пятна на лице.

— Это все следы «пиньо», свинца, что перевозил Паннасав. От них не легко освободиться. Я пробовал и лимоны, и уксусную эссенцию… Видно, они только вместе с кожей сойдут, — посмеиваясь, сказал ученый, — но это все неважно. Важно другое… Нам надо вырваться из рук этих опасных пиратов. — Он опасливо оглянулся. — Но у меня есть идея… Тише!

— Вы полагаете, что маркиз д'Эскренвиль зайдет в Кандию?

— Непременно, потому что он задумал выставить вас на батистане.

— Что такое батистан?

— Караван-сарай, где продают дорогих рабов. Торговля прочими идет на базарах и на главной площади. Кандийский батистан самый крупный во всем Средиземноморье.

Мурашки побежали по телу Анжелики.

— Не приходите в отчаяние, у меня есть один замысел. Ради него я сумел уговорить этого толстокожего флибустьера зайти в греческий архипелаг под предлогом, что он добудет здесь редкие вещества, необходимые в парфюмерии, и разбогатеет.

— А зачем сюда? — спросила Анжелика.

— Потому что нам нужны соучастники.

— И вы надеетесь найти их на греческих островах?

— Как знать? — таинственно проговорил Савари. — Сударыня, я покажусь вам очень нескромным, но мы вдвоем попали в скверную историю, и, я надеюсь, вы не обидитесь на старого друга, если он задаст вам несколько вопросов. Почему вы отправились совсем одна в такое далекое и опасное путешествие? Я стремился за своим мумие, ну а вы?

Анжелика молча вздохнула. Какое-то время она колебалась, потом решила довериться старому ученому.

Она рассказала ему, как целые годы думала, что ее муж, граф де Пейрак, осужденный на смерть, был казнен. А потом она узнала, что ему удалось избежать казни, стала искать, переходя от одного свидетельства к другому, и наконец убедилась, что надо ехать в Кандию, потому что там есть надежда разыскать его следы.

• Предыдущая
• 40/128
• Следующая