Сказки для Стаски - Дяченко Марина и Сергей - Страница 1

• 1/8
• Следующая

Одна гусеница ползла по листу. У нее были ноги спереди и ноги сзади, она то выгибалась, то растягивалась, и так мерила свой путь в гусеницах.

Она доползла до конца листа, и там стоял контролер. Он спросил: какова длина листа? Гусеница ответила: шестнадцать гусениц. Контролер пропустил ее, и она поползла по ветке. Ползла, ползла… И вот ветка закончилась. В конце ветки стоял контролер и строго спрашивал: какова длина этой ветки? Сто четырнадцать гусениц, ответила гусеница. И контролер пропустил ее дальше.

И она поползла по дереву вверх. Ползла, ползла, ползла… И доползла до самой-самой верхушки, верхушка была тоненькая и раскачивалась на ветру.

И там летал ангел. Он спросил: какова длина этого древесного ствола? Гусеница сказала: три миллиона двести шесть тысяч четыре гусеницы. Ангел сказал: правильно. Теперь пойдем со мной. Гусеница сказала: значит, я умерла, и ты заберешь меня в Рай? Ангел сказал: нет, что ты! Просто ты стала бабочкой!

И гусеница стала бабочкой, и они с ангелом полетели вместе.

Жил-был трактор. Он работал в поле: пахал, разрыхлял, собирал урожай, возил тяжести. Он мог проехать по такой дороге, на которой увязали все грузовики. Это был гусеничный трактор.

Он работал целыми днями. А ночью шел спать в сарай. И вот когда он спал, его гусеницы сползали с колес и шли в лес. Они ползали и грызли листья. Их поначалу все боялись, но потом привыкли. Потому что это были очень добрые гусеницы — никого не обижали и ели только траву.

Так продолжалось все лето. Потом наступила осень, собрали урожай. И однажды ночью гусеницы уползли из сарая, и в лесу превратились в бабочек. Это были очень странные, очень большие, очень железные бабочки. Они взлетели над лесом — выше всех. И птицы сказали: где же вы были раньше? Бабочки летают летом, а теперь уже скоро зима!

А гусеницы сказали: летом мы были заняты. А птицы сказали: что же вы будете делать, когда пойдет снег? А бабочки в ответ: мы улетим в теплые края.

И улетели. И больше их никто не видел, только рассказывали, что где-то в Африке, рядом с синим-пресиним озером, живут две большие железные бабочки, и поэтому туда водят туристов.

А трактор все прекрасно знал. Знал, куда ползают по ночам гусеницы. И когда они улетели, он погоревал, конечно, но не долго: ему скоро сделали новые.

Одна мышь была очень несчастна, потому что ее не замечали кошки. Ее братья, сестры, друзья и знакомые все время хвалились, кому как удалось удрать от кота. Иногда кого-то из них съедали, и все остальные тогда очень печалились и называли их героями. Только эту серую мышь никто не принимал всерьез — кошки просто не обращали на нее внимания.

Она могла подобраться к спящему коту и подергать его за усы. Но кот только переворачивался на другой бок.

Она могла выйти посреди дороги перед голодной кошкой, которая спешила по своим делам. Кошка отодвигала ее лапой и шла себе дальше.

Однажды эта мышь пришла к мусорному ящику, у которого сидели целых десять котов. Мышь подкралась поближе, потом бросилась бежать со всех ног. Забежала за угол и остановилась: никто за ней не погнался.

Тогда она опять подошла поближе и снова бросилась наутек. На этот раз она пищала во все горло, как будто бы от страха.

Забежала за угол и опять остановилась. Коты ее будто не видели.

Тогда она подошла к бакам в третий раз и закричала: как вам не стыдно? Вы что, не видите, что здесь МЫШЬ?!

Но коты занимались каждый своим делом. Кто рылся в мусоре, кто грыз колбасную шкурку, кто цапал когтем рыбий скелетик. На мышь никто и не взглянул, будто ее не было.

Тогда она с горя пошла в парикмахерскую. Завила усы и напудрила хвост, и повязала бантик, и надушилась мышиными духами. И снова пришла к мусорным бакам, но там уже никого не было. Только маленький полосатый котенок играл конфетным фантиком.

Мышь уселась прямо перед ним. Котенок смутился, прижал уши и повернулся к ней хвостом.

Мышь обошла его и снова уселась у него перед носом.

Котенок совсем смутился и спросил: простите… Вы что-то хотели мне сказать?

Я хотела, сказала мышь. Я хотела обратить твое внимание, что здесь, перед тобой — МЫШЬ!

Котенок помолчал, а потом сказал тихо-тихо: не могу поверить. Я никогда не видел, чтобы мышь была такой красивой.

И мышь вдруг почувствовала, что ей жарко. И кончик напудренного хвоста у нее порозовел.

Она спросила: правда?

Котенок сказал: честное слово. И еще сказал: почему бы нам вместе не прогуляться до следующего мусорного бака?

И они прогулялись.

Жил-был коротенький червяк. Он был такой коротенький, как летняя ночь — только солнышко сядет, и уже рассвет. Он был такой коротенький, как песенка в лифте — только-только запел, и уже приехали. Он был такой коротенький, что его хвост и голова были неразлучны.

А у него была мама — такая длинная, как шнурок на высоком-превысоком ботинке. Такая длинная, как товарный поезд; такая длинная, что когда ее передняя часть после завтрака шла на работу, хвост только-только поднимался с постели. Когда передняя часть ложилась спать, хвост еще смотрел телевизор; когда передняя часть уже выходила из троллейбуса, хвост только-только ждал этого троллейбуса на остановке. Вот какая длинная мама была у коротенького червяка.

Но все равно они очень друг друга любили.

Была одна бочка. Она стояла во дворе возле дома, и в нее собиралась дождевая вода.

Однажды пошел большой дождь, и вместе с водой в бочку что-то булькнуло. Что-то маленькое и зеленое, вроде головастика.

— Ты кто? — спросила бочка. — Откуда ты взялся?

А этот зеленый захныкал и сказал, что только вчера родился, ничего не знает и не помнит. И бочка подумала, что, наверное, смерчем подхватило головастика, а потом вместе с дождем с неба и навернуло.

— Тебе еще повезло, — сказала бочка, — что ты свалился в воду. А если бы упал на землю или на камень, мог ушибиться или разбиться совсем. Ну, не хнычь, будешь тут у меня жить: места тебе предостаточно, а мне одной скучно. Я буду тебя воспитывать.

И стала она головастика воспитывать. И рассказывала ему, что едят пчелы, и сколько песчинок помещается на берегу реки, и почему трава зеленая; конечно, она все это рассказывала так, как понимала сама, но головастику большего и не надо было.

Так проходили дни за днями, и головастик все рос и рос. Бочка стала думать, что пора бы ему превращаться в лягушку.

— Почему ты не превращаешься в лягушку? — спросила она однажды.

— А как? — спросил в ответ головастик.

Бочка растерялась.

— Я не знаю как, — сказала она наконец. — Я думала, ты сам должен знать.

— А я не знаю, — сказал головастик.

— Ну и ладно, — бочка решила пока ему не докучать. В конце концов, подрастет еще — и превратится.

Но он не превращался. Он только рос и рос. Он уже занимал половину бочки, ему было тесно, он не мог плавать. А хозяин удивлялся, почему из бочки выливается вода. «Вроде бы давно не было дождя, — думал хозяин, — а вода так и льется через край. Надо посмотреть, в чем дело».

И он подходил посмотреть, но головастика в воде не видел, потому что тот был такого же цвета, как вода.

И неизвестно, что было бы дальше, если бы на этот дом, двор и хозяина не напали однажды разбойники. Они выскочили из леса, потрясая топорами, ножами и саблями. Они страшно кричали: «Ага! Попались! Сейчас будем грабить!»

Хозяин был без оружия и не мог обороняться. Разбойники заскочили во двор и стали грабить. Один закричал:

— Я хочу вот эту бочку! Давайте заберем ее в лес! Будем хранить в ней что-нибудь, например, вино!

• 1/8
• Следующая