Надличностное виденье - Гроф Станислав - Страница 13

В СКО, связанных с этой матрицей, присутствуют агрессия и насилие, разного рода жестокости, сексуальное совращение или нападки, болезненные медицинские вмешательства и болезни, вызывающие удушье, и борьба за то, чтобы иметь возможность дышать. В противоположность СКО, относящимся к БПМ-2, субъекты в них не являются пассивными жертвами: они предпринимают активные попытки отбиваться, защищаться, устранять препятствия либо бежать. Как правило, они переживают воспоминания о яростных столкновениях с родителями или родными братьями и сестрами, первых драках со сверстниками, случаях сексуального совращения и изнасилования, эпизодах военных действий.

Мания

Большинство психоаналитиков понимает, что психодинамическая интерпретация намного больше годится для депрессии, чем для мании. Тем не менее, существует общее мнение о том, что мания представляет собой отторжение причиняющей боль внутренней действительности (т. е. депрессии) и побег во внешний мир. Она отражает победу Я над Сверх-я, насильственное искоренение запретов и ограничений, завышение самооценки и развитие чувственных и агрессивных влечений.

Несмотря на все это, мания отнюдь не дает впечатления подлинной свободы. Психологические теории маниакально-депрессивных расстройств выделяют напряженную раздвоенность пациентов, страдающих манией, и то, что одновременные чувства любви и ненависти вредят их способности устанавливать отношения с другими людьми. Типичная маниакальная страсть к вещам обычно рассматривается как проявление сильной оральной фиксации, а периодичность мании и депрессии считается указанием на ее связь с чередованием голода и сытости.

Многие из обескураживающих черт, проявляющихся в случаях маниакальных расстройств, станут легко объяснимыми, если посмотреть на их связь с движущими силами перинатальных матриц. Мания психогенетически сопряжена в переживании с переходом от БПМ-3 к БПМ-4. Индивид частично находится под влиянием четвертой перинатальной матрицы, но, несмотря на это, все еще соприкасается с третьей. Здесь оральные влечения скорее указывают на состояние, к которому маниакальный пациент стремится, но которого еще не достиг, нежели представляют собою регрессию на оральный уровень. А в триаде желаний, типичной для мании, — быть в покое, спать и есть, естественные потребности организма переводятся на конечную стадию рождения. Эти желание удовлетворяются в БПМ-4, состоянии, следующем за биологическим рождением.

В психотерапии переживания время от времени можно наблюдать преходящие случаи мании, наводящие на мысль о неполном возрождении. Это обычно происходит, когда индивиды уже прошли тяжелое переживание борьбы смерти и возрождения и испытали чувство освобождения от родовых мук. Тем не менее, в то же время они еще не готовы и не способны встретиться с травмой БПМ-3, которая так и осталась неразрешенной. И как следствие беспокойного цепляния за эту неуверенную и призрачную победу, новые положительные чувства оказываются усугубленными до степени карикатурности. Образ «подбадривающего насвистывания в темноте», по всей видимости, как нельзя более верно подходит для передачи подобного состояния. Преувеличенная и вынужденная природа маниакальных эмоций и поведения явно выдает то, что они являются не выражениями подлинной радости и свободы, а образованиями, отвечающими на страх и враждебность.

Субъекты, принимавшие ЛСД, чьи сеансы подходили к концу в состоянии незавершенного возрождения, проявляли все типичные симптомы мании. Они были сверхдеятельны, расхаживали лихорадочными шагами, пытаясь завязать отношения и побрататься со всеми, кто находился рядом с ними, и не переставая говорили о своем ощущении победы и благостности, о чудесных чувствах и о том величайшем переживании, которое у них только что было. Они были склонны превозносить чудеса врачевания при помощи ЛСД и с ходу составляли мессианские и другие грандиозные проекты, как преобразить мир, дав возможность каждому человеку испытать такое же переживание. Чрезвычайная жажда стимулов, знакомств и общественных связей были соединены с возросшей живостью, самолюбием, самооценкой, так же как и с потаканием своим желаниям в различных житейских обстоятельствах. А распад сдерживающих начал Сверх-я приводил к совратительству, стремлению к половым связям и непристойным разговорам.

Отто Феникел, чья ставшая широко известной книга «Психоаналитическая теория неврозов» подытожила классическое психоаналитическое понимание психопатологии, подчеркивал, что многие важные стороны мании сближают ее с психологией карнавалов: разрешенного обществом высвобождения влечений, во всех других случаях запрещенных. Это дополнительно подтверждает глубокую связь мании с движением перехода от БПМ-3 к БПМ-4. Здесь потребность в возбуждении, а также поиски драматических событий и деятельности, которые характерны для маниакальных пациентов, служат двойной цели: они дают выход высвобожденным побуждениям в то время, когда вызванные внешние бурные обстоятельства по силе и по качеству подстать внутреннему смятению.

Если индивидов, переживающих такое состояние, убедить обернуться внутрь себя, посмотреть в лицо тяжелым чувствам, которые остались неразрешенными, и позволить совершиться событию рождения, то из их настроения и поведения исчезнут маниакальные признаки. И переживание БПМ-4 в своем чистом виде характеризуется излучением радости, возросшей восприимчивостью, глубоким расслаблением, спокойствием и отрешенностью. В таком состоянии ума люди обладают ощущением внутреннего покоя и полной внутренней удовлетворенности. У них нет признаков вынужденности и вычурности, склонности к гротескному преувеличению, характерных для маниакальных состояний.

Околородовые составляющие СКО, связанной с манией, кажутся содержащими воспоминания о случаях удовлетворения, но в которых удовольствие было пережито в обстоятельствах, внушающих сомнение и неуверенность в подлинности и длительности удовлетворения. И в равной степени надежды или притязания на демонстративно счастливое поведение в положениях, отнюдь этого не оправдывающих, по-видимому, также подпитываются из маниакального образца. Кроме того, маниакальные пациенты зачастую пережили ущерб их самооценки: гиперкритическое и подрывающее веру в себя отношение со стороны одного из родителей, сочетающееся с переоценкой, психологическим восхвалением и нагнетанием нереальных ожиданий, исходящими от другого. Наконец, у некоторых из моих маниакальных пациентов была история пеленания — перемежающегося переживания всеобщей скованности и полной свободы в младенчестве, каковые создаются, когда закутывают или меняют пеленки.

Все приведенные выше наблюдения, заимствованные из работы с переживаниями, кажется, имеют связь с конечной стадией рождения. Внезапный переход от мучений к ощущению поразительного облегчения, по-видимому, представляет собой естественную основу для сменяющих друг друга образцов маниакально-депрессивных расстройств. Этот вывод, конечно же, никоим образом не исключает участия в клинической картине биохимических составляющих как важных механизмов при изменениях, характерных для этих психологических состояний. Однако даже при нахождении важных и существенных биохимических изменений сами по себе химические факторы никак не способны объяснить особые черты этих расстройств.

Трудно и вообразить себе положение, более явно предопределенное химически, чем лечебный сеанс ЛСД. И все-таки наши познания относительно точного химического состава стимулятора и назначаемых дозировок очень мало помогут в объяснении психологического содержания переживания. В зависимости от обстоятельств субъект, принявший ЛСД, может пережить либо исступленный восторг, либо депрессивное, маниакальное или параноидальное состояние. Подобным же образом мы не можем объяснить все сложности естественно протекающей депрессии или мании какой-то простой химической формулой. Ибо все время встает вопрос: являются ли биологические составляющие причинами расстройства или только сопутствующими симптомами. С точки зрения холотропных состояний, многие физиологические и биохимические изменения, связанные с маниакально-депрессивным расстройством могут просто отражать условия, пережитые родившимся ребенком.