Дикарь - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 26

• Предыдущая
• 26/30
• Следующая

Едва только Зоя Федоровна вступила в крошечное, наспех вырытое в чаще леса помещение, скорее похожее на логовище дикого зверя, нежели на людское жилище, как две смуглые, тонкие ручонки обвились вокруг её шеи.

— Барынька, миленькая!.. Уж как я рада вас видеть… Уж как счастлива, что Димушке с Марком и Стасем привелось вас найти в городе вашем…

В эту минуту в землянку вступила сестра Зои Федоровны. Маша ее сейчас же узнала, вспомнив, при какой обстановке обе они встретились в первый раз.

В сердце девочки, однако, не поднялось, не воскресло то чувство горечи и обиды, которое оставила в Маше эта первая встреча. И Маша, чуть завидев Лину, немедленно повернулась к ней и, со свойственной ей искренностью и восторженностью, заговорила:

— Здравствуйте, барышня! Не ожидали увидеть меня? Не ожидала и я вас вновь повстречать, и сказав это, Маша нерешительно протянула руку Лине.

Молодая девушка с самого пробуждения продолжала находиться, как во сне. Молодые «германцы» в касках, внезапное ночное путешествие, приход в лес и землянку и совсем уже неожиданная встреча с Димой и Машей, — все это так поразило, ошеломило Лину, что она не могла разобраться во всем случившемся.

Послышался едва уловимый звук из чащи и вдруг, при свете маленького костра, разложенного на дне землянки, хозяева и гости увидели в отверстие входа очертания приближающейся телеги.

— Вот и готово! Можете ехать туда, куда вам надо, — произнес Марк, обращаясь к Ганзевской.

— А ведь я хорошо сделал, не правда ли, послав наших на всякий случай разыскивать лошадь?

— Я не знаю, как благодарить вас, господа? — начала растерянная до слез Ганзевская. — Я не знаю ни целей, ни деятельности вашей, но судя уже по одному смелому и благородному поступку, который вы совершили сейчас, я могу сказать, что…

Проснувшийся в эту минуту Кролик помешал матери договорить.

— Мама, где мы? — широко раскрывая изумленные глазки, произнес ребенок. Ему наскоро и кратко объяснили в чем дело.

— Мосье Дима, я до сих пор не могу опомниться от неожиданности нашей встречи, — начала Лина, приходя в себя от своего недавнего испуга и снова принимая свой обычный кокетливый тон.

Но Диме было не до неё. Он стоял около Маши, держал руку девочки и говорил:

— Вот видишь, как все складывается отлично. Добрая Зоя Федоровна берет тебя с собою… Ты пробудешь у неё все время, пока мы не исполним того, что задумали, а потом снова присоединишься к нам…

— Но, Димушка! — послышался робкий, приглушенный слезами голосок.

— Мы так решили, Маша. Сейчас ты бы положительно стеснила нас… А у Зои Федоровны тебе будет отлично.

— О, в этом вы можете быть совершенно спокойны. О вашей маленькой Маше я буду заботиться не меньше, как о моем Кролике! — горячо вмешалась Ганзевская в беседу.

— Ну, а пока в путь-дорогу! Терять время не стоит. Завтра, надо надеяться, ваш супруг уже будет с вами… — сказал вдруг Марк, и жестом пригласил из землянки женщин и Кролика, которого он подхватил на руки и первым посадил в телегу.

Кучером взялся быть Сережка, который должен был довезти их до самого фольварка.

Маша, уезжавшая по желанию Димы и других членов «Зоркой Дружины», чуть ли не рыдала, расставаясь с ними, несмотря на все уверения Марка и Димы, что она вернется снова, лишь только они все уйдут подальше от занятого неприятелем города.

— Я приду навестить тебя в фольварк, как только можно будет! — успел крикнуть Дима своей маленькой приятельнице, когда телега двинулась под прикрытием деревьев.

— Тише, смотри, поезжай, Сережка! Чтобы шуму ни-ни… — строго приказал мальчику Марк. — А назад скорее, ты нам понадобишься… Ну, трогай! Айда, с Богом!..

И Марк махнул на прощанье своей германской каской.

Пока телега, под охраной Сережки, увозила Зою Федоровну с её семейством по направлению к фольварку, оставшиеся члены «Зоркой Дружины» разместились на полу землянки, вокруг Марка, и держали совет, что им опять предпринять.

— Вот, что я решил, — начал Марк. — Мы снова с Димой возвратимся в город, потолкаемся среди германцев, послушаем их разговоры, а затем один из нас незаметно проскользнет из города и возможно скорее и точнее доставит сюда вам все добытые нами сведения, а вы поспешите с ними к нашим ближайшим передовым разведочным отрядам. Благодаря этим постоянным непогодам, воздушная разведка сейчас не действует и, стало быть, будет не лишним, если мы приведем в известность количество и качество находящихся в городе германских войск.

— Мы заменим, значит, аэропланы, сыграем их роль! Это ведь восхитительно! — подхватил Лео.

— Да, да! — улыбнулся Марк. — Знание немецкого языка и добытые мундиры дадут нам вторичную возможность проникнуть в город и приобрести как можно больше необходимых сведений.

Мы с Димой пойдем туда, а вы же все по очереди дежурьте поблизости у заставы. А когда вернется Сергей, пусть распрягает лошадь, и ты, Малыш, верхом доставишь наши сведения на позиции. Ну, так мы идем. Помните, тот, кто нас будет поджидать у заставы, пусть наденет третий имеющийся у нас немецкий мундир.

— Я хочу быть этим третьим, Марк! — послышался звонкий и молящий голос Малыша.

— Нет, Владимир. Невозможно! Ты слишком мал ростом, никто не поверит в существование таких солдат. Утешься тем, что будешь доставлять на позиции добытые сведения. Это едва ли не самая важная из всех наших обязанностей.

При этих словах лицо Володи Рокотова просияло. Его роль оказалась далеко не из последних.

— Шутки в сторону, господа, — продолжал Марк. — Минута требует особенного напряжения. Когда вернется Сергей, — он и вы оба, Юзик и Веня, все трое заботьтесь о том, чтобы сведения Малыша доходили по назначению, то есть, иными словами, в случае возможного несчастья с ним — замените его. А для этого необходимо следовать за ним на расстоянии и непременно другой дорогой.

— Мы все сделаем, Марк! Мы на все готовы! — откликнулись двое самых младших членов «Зоркой Дружины», а чернокудрый Веня прибавил через минуту: — Мне только жаль, Марк, что за молодостью лет, я не могу нести более ответственного поручения.

— И мне тоже, — подхватил младший Ставровский.

— Ну, а теперь обнимемся, друзья мои! И если кому-либо из нас суждено погибнуть, пусть другие, так или иначе, отомстят нашим врагам.

— Да, Марк!.. Да, конечно!.. Все будет так, как ты решил!

Члены «Зоркой Дружины», пожав друг другу руки, не откладывая дела в долгий ящик, приступили тотчас же к осуществлению своего дерзкого предприятия.

Снова: «кто идет?» и часовые, преграждающие дорогу… И снова резкий повелительный голос лейтенанта.

— Разве не видишь? Свои.

Безукоризненное немецкое произношение и белокурая голова «лейтенанта» ввели в заблуждение и на этот раз неприятельский сторожевой пост.

Когда, не прибавляя шагу, спокойно, точно у себя дома, юноши переступили городскую черту, один из часовых бросил другому:

— Да вот, Ганс, служу я третий год, а таких молокососов, как этот офицер, еще не видал.

— И я тоже, Фриц. Я не думал, что нами будет командовать такая мелюзга! И рядовой подстать начальнику, тоже, видно, не далеко ушел от пеленок.

И солдаты неодобрительным взглядом проводили обоих юношей и снова принялись шагать вдоль заставы взад и вперед.

Полная тишина царила в городе. Немцы потушили пожары. На перекрестке улиц горел разложенный костер, вокруг которого грелись иззябшие патрули. К ним-то и направили свои шаги Марк и Дима.

— Кайзер и Фатерланд, — произнес подхваченный им на пути пароль Марк и, прикладывая руку к каске, обратился изысканно-вежливым тоном к начальнику патруля, молоденькому офицерику, оказавшемуся не старше самого Марка.

• Предыдущая
• 26/30
• Следующая