Любовник смерти - Акунин Борис - Страница 57

• Предыдущая
• 57/61
• Следующая

Видно, крались через горловину на цыпочках, потому что шагов слышно не было.

Просто один за другим в камору быстро вошли трое: Эраст Петрович, пристав Солнцев и Будочник. Инженер держал фонарь (который, впрочем, сразу загасил – и без того светло было); у пристава в каждой руке было по револьверу, а Будочник просто выставил вперёд кулачищи.

– Руки в небо! – лихо крикнул пристав. – Уложу на месте!

Господин Неймлес встал слева от него, городовой справа.

Оба фартовых и доильщик застыли. Первым бросил прут Упырь, медленно повернулся и поднял руки. Князь и Очко сделали то же.

– Вот паиньки! – весело воскликнул полковник. – Все здесь, голубчики! Дорогие мои, ненаглядные! И вы, мадемуазель! Какая встреча! Я вас предупреждал, пощепетильней со знакомствами. Теперь пеняйте на себя. – Он коротко взглянул на Эраста Петровича и Будочника. – Доставайте револьверы, что же вы? Это публика шустрая, всего можно ожидать.

– Я сегодня без огнестрельного оружия, – спокойно ответил инженер. – Оно не п-понадобится.

Городовой же прогудел:

– А мне ни к чему. Я, если надо, и кулаком вчистую уложу.

Не дурак оказался пристав-то, подумал Санька. Знал, какого помощника с собой взять.

– Сударыня и ты, Сеня, встаньте позади меня, – сказал Эраст Петрович не допускавшим возражений голосом.

Скорик-то, по правде говоря, и не думал возражать – вмиг забежал инженеру за спину и встал у самого выхода. Однако и строптивая Смерть спорить не осмелилась, присоединилась к Сеньке.

– Иннокентий Романович, позвольте мне произнести небольшую речь, – обратился к приставу господин Неймлес. – Я должен объяснить п-присутствующим истинный смысл этого собрания.

– Истинный смысл? – удивился Солнцев. – Но он очевиден – арестовать этих мерзавцев. Единственное, что мне хотелось бы знать, как вам удалось их сюда заманить? И что это за живописная фигура?

Последнее было сказано про Сеньку, который на всякий случай отступил подальше в горловину.

– Это мой ассистент, – объяснил Эраст Петрович. – Но моя речь будет не о нём. – Он откашлялся и заговорил громче, чтоб было слышно всем. – Господа, у меня очень м-мало времени. Я собрал вас, чтобы покончить всё разом. Завтра – да, собственно, уже нынче – я покидаю пределы города и должен этой ночью завершить свои московские дела.

Пристав встревоженно перебил его:

– Покидаете? Но по дороге сюда вы говорили мне про то, как мы вместе истребим всю нечисть, и про то, какие это откроет передо мной служебные горизонты…

– Для меня существуют вещи поинтересней вашей карьеры, – отрезал инженер. – Например, спорт.

– Какой к черту спорт?!

Полковник так удивился, что перевёл взгляд с арестантов на Эраста Петровича. Рука Очка немедленно скользнула в рукав, но Будочник в два прыжка выскочил вперёд и занёс пудовую ручищу:

– Пришибу!!!

Валет немедленно выставил вперёд пустые ладони.

– Ещё раз перебьёте меня, и я отберу ваши «кольты»! – сердито прикрикнул господин Неймлес на пристава. – В ваших руках от них все равно мало проку!

Оглянуться на него снова Солнцев не решился, потому просто кивнул: хорошо-хорошо, молчу.

Показав всем, кто в курятнике петух (а именно так расценил Сенька поведение инженера), Эраст Петрович заговорил, обращаясь к арестованным:

– Итак, г-господа, я решил собрать вас здесь по двум причинам. Первая состоит в том, что все вы являлись подозреваемыми в деле о хитровских убийствах. Теперь я уже знаю, кто преступник, но все же коротко поясню, чем навлёк на себя подозрение каждый из вас. Князь знал о существовании клада, это раз. Разыскивал его, это два. К тому же в последние месяцы из обычного налётчика превратился в беспощадного убийцу, это три. Вы, господин Очко, также знали о кладе, это раз. Чудовищно жестоки, это два. Наконец, ведёте двойную игру за спиной своего покровителя: ни во что его не ставите, крадёте с его стола и спите в его п-постели. Это три.

– Что?! – взревел Князь, повернувшись к своему подручному. – Чего это он про постель?

Валет лишь улыбнулся, но такой улыбкой, что у Сеньки вся кожа запупырилась.

А господин Неймлес уже обратился у Упырю:

– Вам, господин доильщик, не давал покоя к-карьерный взлёт Князя. Как стервятник, крадущий чужую добычу, вы всё норовите выхватить кусок у удачливого соперника: хабар, воровскую славу, женщину. Это раз. Вы тоже не останавливаетесь перед убийствами, но прибегаете к этому к-крайнему средству, лишь приняв все меры предосторожности. Как и хитровский Кладоискатель, отличающийся маниакальной предусмотрительностью. Это два…

– Женщину? – перебил Князь, напряжённо вслушивавшийся в эту обвинительную речь. – Какую женщину? Смерть, о чем это он? Нешто и Упырь к тебе лапы тянул?

Сенька глянул на Смерть и увидел, что она бледна, как смерть (нет, лучше сказать – «как снег» или «как полотно», а то непонятно получается). Однако усмехнулась.

– И он, и твой дружок Очко. Все вы друг друга стоите, пауки.

Не опуская поднятых рук, Князь развернулся и двинул валета в висок, но тот, похоже, был наготове – проворно отскочил, выхватил из рукава нож. Упырь тоже сунул руку в карман.

– Стоять! – заорал пристав. – Положу на месте! Всех троих!

Те застыли, испепеляя взглядами друг друга. Очко ножа не убрал, Упырь руки из кармана не вынул, у Князя же на пальцах сжатого кулака посверкивали стальные кольца кастета.

– Немедленно уберите оружие, – приказал инженер. – И вас, Иннокентий Романович, это тоже касается. Ещё выпалите невзначай. К тому же у нас тут не казаки-разбойники и не полицейские-воры, а совсем другая игра, в которой все на равных.

– Что? – опешил полковник.

– А то. Вы тоже были для меня одним из подозреваемых. Интересуетесь резонами? Извольте. Вы столь же беспощадны и жестоки, как остальные п-приглашённые. Ради своего честолюбия не остановитесь ни перед какой низостью и даже перед убийством. Свидетельством тому ваш послужной список, отлично мне известный. Шум на всю Москву о новоявленном потрошителе с Хитровки вам выгоден. Недаром вы так привечаете газетных репортёров. Сначала самому создать пугало, наводящее трепет на публику, а потом героически одолеть творение собственных рук – вот ваша метода. Именно так вы поступили год назад с пресловутыми «хамовническими грабителями» – этой шайкой вы сами и руководили, через вашего агента.

– Чушь! Домыслы! – крикнул пристав. – У вас нет доказательств! Вас в это время вообще в Москве не было!

– Но, не забывайте, у меня в Москве много старых д-друзей, в том числе из полиции. Не все они так слепы, как ваше начальство. Впрочем, это сейчас к делу не относится. Я лишь хочу сказать, что провокация с кровавым исходом для вас не внове. Вы расчётливы и холодны. Поэтому в вашу африканскую страсть к избраннице Князя я не верю – эта дама была вам нужна как источник информации.

– Как, и этот тоже? – простонал Князь с такой мукой, что Сеньке даже стало его жалко. – Шалава ты распоследняя! Всех своим подолом загребла, даже псом поганым не побрезговала!

А Смерть лишь рассмеялась – шелестящим, почти беззвучным смехом.

– Сударыня, – коротко оглянулся на неё Эраст Петрович. – Я требую, чтобы вы немедленно удалились. Сеня, уведи её!

Правильный момент выбрал умный инженер – так всем остальным голову заморочил, что не до Смерти им стало и тем более не до какого-то Сеньки.

Два раза просить Скорика не пришлось. Он взял Смерть за руку и потянул в горловину. Ясно было, что затеянный господином Неймлесом стык добром не кончится. Любопытно, конечно, было бы посмотреть до конца, но откуда-нибудь с третьего яруса в театральный бинокль. А оказаться на сцене, когда тут всех валить начнут – премного благодарны, как-нибудь в другой раз. К примеру, после среды во вторник.

Шажка два Смерть сделала, не больше, а потом упёрлась – не сдвинешь. Когда же Сенька попробовал её за бока тащить, ещё локтем под ложечку двинула, очень больно.

Скорик за живот схватился, ртом воздух хватал, а сам в это время из-за Смертьиного плеча выглядывал, только успевал головой вертеть. Интересно все ж таки. Видел, как пристав попятился к стене и наставил один револьвер на Эраста Петровича, второй же по-прежнему наводил на фартовых.

• Предыдущая
• 57/61
• Следующая