Выбери любимый жанр

Следствие сквозь века - Голубев Глеб Николаевич - Страница 34


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

34

Это нагрянул тропический ливень, которого давно с тревогой ожидал Альварес. Он налетел внезапно с тяжкими раскатами грома, слепящими, почти непрерывными вспышками молний и гремящими водопадами, обрушившимися с небес.

Кругом с треском падали гнилые деревья. Одно чуть не задело Андрея. Щепки, листья, ветки и обломки стволов летели во все стороны, со свистом рассекали воздух лианы. Казалось, началась бомбежка.

Андрей никогда не только не видал, но даже и не представлял себе отдаленной возможности ничего подобного. Это был не дождь, а нечто космическое, грозное и неотвратимое, как землетрясение или горный обвал.

От рушившихся сверху потоков воды негде было укрыться. Они вмиг сорвали куски брезента, развешанные над гамаками в наивной и смешной надежде от чего-то защититься. Весь лагерь за несколько минут превратился в какой-то плавучий хаос — этакий Ноев ковчег, внезапно потерпевший кораблекрушение.

Все поплыло: столы, сухие сучья, припасенные для костра, кухонная посуда, седельные сумки, банки с консервами…

Альварес с ревом ринулся куда-то в темноту.

Но Андрею было не до изумления. Кое-как выбравшись из гамака, он в одних трусах бросился спасать свои бесценные пробирки.

Они закрыты герметично, ни один вирус не проберется. Каждая пробирка обложена ватой, надежно укутана в несколько слоев непромокаемой пленки. Но ведь это не дождь, а настоящий потоп!

Прикрыв свертки со своими материалами какими-то первыми подвернувшимися под руку тряпками и кусками брезента, Андрей крепко прижал этот узел к груди, выбрал при вспышках молний самое прочное, по его мнению, дерево и встал возле него, не обращая уже никакого внимания на лившиеся с неба водяные потоки.

Таким его и застал подошедший часа через полтора Альварес: голого, посиневшего, дрожащего, с большим узлом, крепко прижатым к груди коченеющими руками.

Сам профессор выглядел не лучше. Он был тоже в одних трусах и весь перемазан такой грязью, что ее не могли смыть дождевые струи.

Посмотрев на Андрея, он хмыкнул и спросил:

— И долго вы собираетесь так стоять?

— Пока… это… не кончится… — губы не повиновались.

— Долго, — сочувственно заметил Альварес. — Это, как вы изволили выразиться, не кончится теперь уже до будущей зимы. Но вы хотя бы оделись…

— Зачем? Какой смысл?

— Вы уже становитесь фаталистом, как древнейшие обитатели этих милых лесов — лакандоны. Не слишком ли быстро? У них-то ведь такая невеселая философия вырабатывалась веками. Не дурите, — строго добавил он, пытаясь отобрать у Андрея сверток. — Побегайте под деревьями, пока не согреетесь, хорошенько разотритесь, хотя бы совершенно промокшей тряпкой, и напяльте на себя побольше одежды.

— Но ведь все промокло…

— Не важно. Будете сушить постепенно на себе, собственным телом. Даже промокшая одежда вас немного согреет, вы же медик, должны это знать, А я пока подержу ваш багаж…

— Но это материалы, осторожнее,

— Я прекрасно понимаю, что, как истинный ученый, в трудную минуту вы кинулись спасать научные материалы, а не фамильные драгоценности, — засмеялся Альварес. — А я, по-вашему, куда бегал?

— Куда? — спросил Андрей, с неохотой отдавая ему сверток.

— Закрывать вход в гробницу. Если туда проникнет вода, все будет испорчено.

— Успели?

— Так, на скорую руку. Когда рассветет, надо будет заделать вход попрочнее. До будущей весны. Mala suerte [24], — вздохнул он. — Да, немножко мы не успели… Бегите, бегите, одевайтесь,

— А вы?

— Я потом, когда вы меня смените. И не дрожите вы, пожалуйста, еще и душевно за свои материалы, ничего с ними не сделается. Я буду их защищать и согревать грудью с таким же мужеством, как и вы.

Рассвет, наконец, пришел, но дождь не прекращался, хотя и стал как будто немножко потише. Или это просто казалось оттого, что перестали сверкать молнии, гроза ушла куда-то дальше, или Андрей уже успел немножко привыкнуть к дождю?

Не обращая на ливень внимания, рабочие сколотили помост, разыскали в кустах и сложили на него все пожитки — теперь вещи хоть не плавали в лужах и были в одном месте, под рукой. Здесь же Андрей пристроил и свои материалы, а потом отправился вместе со всеми заделывать вход в пирамиду.

Дождь лил все с той же неумолимой монотонностью. Похоже, Альварес был прав: это затянется надолго.

Они так и не видели больше ни одного сухого дня. Под проливным дождем закончили укрывать вход в пирамиду и собирали лагерь. И всю обратную дорогу их неутомимо сопровождал дождь. Прекращался он лишь изредка на несколько часов в день.

Теперь Андрей начинал понимать, почему в здешних краях так живучи древние предания о грозных потопах.

Обратный путь через джунгли слился в его памяти в какое-то бесконечное, мокрое пятно. С усталым безразличием он шлепал под холодным дождем по липкой грязи, спотыкаясь о скользкие кочки. Насквозь промокшая одежда противно хлюпала и липла к телу, но все равно в ней было жарко от постоянного напряжения.

На ночь делали примитивные навесы, кое-как прикрывали их кусками брезента, и все, наскоро, без аппетита перекусив, валились спать, точно подкошенные, И забывались тяжелым, с кошмарами и вскриками, сном до утра, не обращая никакого внимания на струи дождя, льющиеся через щели.

А утром устало вставали, с трудом разгибая затекшие спины, молча завтракали — и снова шагали под шелестящим дождем, спотыкаясь и разбрызгивая вязкую грязь.

Только через десять бесконечных дней — и это по готовой тропе! — вышли они к Усумасинте. Андрей не узнал ее. Она широко разлилась и грозно клокотала, словно стремясь вовсе выплеснуться из берегов. Вода стала темно-коричневой и густой от грязи. Река мчала в бешеных водоворотах пены сломанные ветки и целые вековые деревья, вывернутые с корнем. К ней страшно было подступиться.

Начали рубить деревья и сколачивать два плота, выбрав площадку поближе к реке. На это ушел целый день. Повалились спать где попало, прямо в лужи воды.

Ночью пришлось вставать и в кромешной тьме оттаскивать один из плотов подальше от наступавшей реки. Хорошо, что предусмотрительный старый монтеро не спал и вовремя поднял тревогу, а то бы плот смыло и унесло. Все пришлось бы начинать сначала.

Не так-то просто оказалось спустить плоты на воду. Их сначала крепко привязали к деревьям на берегу всеми оставшимися веревками и лианами. Заранее возле каждого плота приготовили груз, чтобы не задерживаться с посадкой. Альварес последний раз окинул все горящим взором полководца и скомандовал:

— Начали!

Первый плот столкнули с берега, и он сразу ушел под воду. Взбесившаяся река старалась оторвать его и унести. Но причалы выдержали. Плот остался на месте. То и дело его заливали мутные волны, грозя сбить с ног людей, лихорадочно кинувшихся грузить на плот и покрепче привязывать к скользким, выскакивающим из-под ног бревнам вещи.

— Вы плывете с первым плотом, — сказал Андрею Альварес. — Быстрее грузите ваших микробов и отчаливайте, пока плот не сорвало.

С помощью двух рабочих Андрей затащил свой багаж на ходивший ходуном под ногами плот и сам начал увязывать его, выбрав место в середине, подальше от воды.

— Дайте мне еще веревок! — крикнул он, озираясь вокруг.

И как раз в этот миг река, наконец, победила!

Дерево, к которому привязали чалки, с натужным треском начало падать. А плот рванулся вперед, как сорвавшаяся с привязи дикая лошадь.

Мутная волна ударила Андрея в грудь. Он не удержался на ногах и рухнул в воду.

Его закрутило, понесло. Он захлебывался, но все-таки успел еще с радостью ощутить, что пальцы его не выпустили драгоценный узел.

Очнулся он от тяжкой боли в груди. Застонав, открыл глаза и увидел склонившееся над ним перемазанное грязью лицо Альвареса.

— Слава пресвятой деве, — сказал профессор. — А я уже…

Не договорив, он начал растирать ладонями свое лицо, еще больше размазывая по нему грязь.

вернуться

24

Какое невезение (исп.).

34
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело