Тайна регаты - Кристи Агата - Страница 1

• 1/4
• Следующая

Мистер Айзек Пойнтц вынул изо рта сигару и одобрительно произнес:

— Милое местечко.

Подтвердив таким образом свое одобрение гавани Дартмут, он вернул сигару на место и огляделся с видом человека, совершенно довольного собой, окружающими и жизнью в целом.

Что касается довольства самим собой, то оно было вполне обоснованным — в свои пятьдесят восемь мистер Айзек Пойнтц сохранил прекрасное здоровье и отличную форму, возможно, с легким намеком на полноту. Это вовсе не означало, что мистер Пойнтц выглядел тучным — нет, отнюдь. Да и ловко сидящий на нем костюм яхтсмена никак не позволял отнести его к разряду стареющих и толстеющих джентльменов. Костюм этот был безукоризнен до самой последней пуговки и самой крохотной складки, так что у смуглого и слегка восточного типа лица мистера Пойнтца, осененного козырьком спортивной кепки, были все основания излучать уверенность и покой.

Что до окружающих, то имелись в виду, конечно, спутники мистера Пойнтца: его компаньон Лео Штейн, сэр Джордж и леди Мэрроуэй, мистер Сэмюель Лезерн чисто деловое знакомство — со своей дочерью Евой, миссис Растингтон и Эван Левеллин.

Общество только что вернулось с прогулки на принадлежащей мистеру Пойнтцу яхте «Веселушка». Утром они наблюдали за гонками парусников и теперь вернулись на сушу ненадолго отдаться во власть ярмарочных развлечений: поиграть в кокосовый кегельбан, прокатиться на карусели и посмотреть на Человека-паука и Невероятно Толстую Женщину. Можно не сомневаться, что, если кто и был в восторге от подобных развлечений, то это Ева Лезерн; так что, когда мистер Пойнтц предложил наконец обеденный перерыв, чтобы отправиться в «Ройал Джордж», ее голос оказался единственным против.

— Ой, мистер Пойнтц, а я еще хотела, чтобы Настоящая Цыганка предсказала мне судьбу в этой своей кибитке!

Несмотря на серьезные сомнения в подлинности вышеупомянутой настоящей цыганки, мистер Пойнтц снисходительно уступил.

— Ева просто без ума от ярмарки, — извиняющимся тоном проговорил мистер Лезерн. — Не обращайте внимания, если нам действительно пора.

— Времени предостаточно, — благожелательно ответил мистер Пойнтц.

— Пусть юная леди развлекается. А я пока выставлю тебя в дартс, Лео.

— Двадцать пять и больше получают приз! — высоким гнусавым голосом выкрикнул хозяин павильона.

— Ставлю пятерку, что наберу больше, — заявил Пойнтц.

— Идет! — с готовностью согласился Штейн. Вскоре мужчины с головой ушли в сражение.

— Кажется, Ева не единственный ребенок в нашей компании, — шепнула леди Мэрроуэй Эвану Левеллину.

Тот согласно, но отсутствующе улыбнулся. Подобная рассеянность отмечалась в нем с самого утра. А некоторые из его ответов позволяли предположить, что он вообще не слышит, о чем его спрашивают.

Оставив его в покое, Памела Мэрроуэй сообщила мужу:

— У этого молодого человека определенно что-то на уме.

— А может, кто-то? — пробормотал сэр Джордж, многозначительно показывая глазами на Джанет Растингтон.

Леди Мэрроуэй слегка нахмурилась. Это была высокая и изящная, исключительно ухоженная женщина. Алый лак ее ногтей прекрасно гармонировал с темно-красными коралловыми серьгами. Глаза у нее были темные и очень зоркие. Взгляд прозрачно-голубых глаз сэра Джорджа, несмотря на его беспечные манеры добросердечного английского джентльмена, был так же зорок и цепок.

Если Айзек Пойнтц и Лео Штейн большую часть своей жизни проводили на Хаттон-Гарден, торгуя алмазами, сэр Джордж и леди Мэрроуэй принадлежали к другому миру — миру Французской Ривьеры, гольфа на Сен-Жан-де-Люз и зимних ванн на Мадейре.

С виду это были сущие цветы, что растут, не ведая ни забот, ни хлопот, но, возможно, впечатление это было и не совсем верным. Разные бывают заботы и совсем уж разные хлопоты.

— Ну вот, ребенок возвращается, — заметил Эван Левеллин, повернувшись к миссис Растингтон.

В этом смуглом молодом человеке было нечто от голодного волка, что некоторые женщины находят весьма привлекательным. Но вот находила ли его таким миссис Растингтон, оставалось совершенно неясно. Она была не из тех, о ком говорят: «душа нараспашку». Миссис Растингтон рано и неудачно вышла замуж, меньше чем через год брак был расторгнут, и хотя манеры ее были неизменно очаровательны, это наложило на нее некий отпечаток отчуждения и замкнутости.

Ева Лезерн вприпрыжку вернулась к взрослым, оживленно тряся своими длинными светлыми волосами. Ей было только пятнадцать, и она в полной мере обладала присущей этому возрасту нескладностью и неистощимым запасом энергии.

— Я выйду замуж в семнадцать, — не успев отдышаться, объявила она, — за жутко богатого человека, и у нас будет шестеро детей, а вторник и четверг мои счастливые дни, и мне всегда нужно носить что-нибудь зеленое или голубое, и мой камень изумруд и…

— Ладно, цыпленок, доскажешь по дороге, — остановил ее отец.

Мистер Лезерн был высоким светловолосым мужчиной с внешностью язвенника и некоторым налетом скорби на лице.

Мистер Пойнтц и его компаньон оторвались от своего состязания. Первый довольно посмеивался, мистер Штейн выглядел расстроенным.

— Вопрос удачи, — оправдывался он.

— Мастерство, мой мальчик, мастерство! — возразил мистер Пойнтц, жизнерадостно хлопая себя по карману. — Пятерку я таки с тебя снял. Мой старикан, вот тот был первоклассным игроком. Ну, господа, пора двигать. Тебе все предсказали, Ева? Предупредили, чтобы остерегалась жгучего брюнета?

— Брюнетку, — поправила Ева. — Она косоглазая и может наделать кучу неприятностей, если я не уберегусь. И еще я выйду замуж в семнадцать…

И она весело умчалась вперед, предоставив компании догонять ее по пути в «Ройал Джордж».

Обед был заранее заказан предусмотрительным мистером Пойнтцем, и официант, кланяясь, провел их на второй этаж в частные апартаменты. Круглый стол оказался уже накрыт. Огромное окно, выходящее на портовую площадь, было распахнуто, пропуская шум ярмарки и хриплый визг трех каруселей, каждая из которых скрипела на свой особый лад.

— Лучше закрыть его, если мы хотим друг друга слышать, — заметил мистер Пойнтц, подкрепляя свои слова делом.

Все расселись вокруг стола, и мистер Пойнтц с сияющим видом обвел взглядом своих гостей. Он чувствовал, что им хорошо, а ему нравилось делать людям приятное. И вот они все здесь…

Леди Мэрроуэй… Очаровательная женщина! Не совершенство, конечно, — он прекрасно отдавал себе отчет, что те, кого он привык именовать «сливками общества», вряд ли пришли бы в восторг, обнаружив чету Мэрроуэй в своем кругу, но, с другой стороны, о существовании Айзека Пойнтца эти самые «сливки» вовсе и не подозревали. В любом случае леди Мэрроуэй — чертовски привлекательная женщина, и он готов был смотреть сквозь пальцы на ее вчерашние передергивания за бриджем. Вот в отношении сэра Джорджа подобная снисходительность давалась ему куда труднее. У парня совершенно рыбьи глаза. Так и смотрит, где чего урвать. Только зря он надеется поживиться за счет старого Пойнтца. Уж об этом он позаботится.

Сэмюель Лезерн… Парень, в общем, неплохой. Болтливый, конечно, как и большинство американцев, — обожает рассказывать какие-то нудные бесконечные истории. И эта его отвратительная привычка — требовать точных цифр… Каково население Дартмута? В каком году построен Морской колледж? И так без конца. Видимо, думает, что его хозяин что-то вроде ходячего «Бедекера». Вот Ева милый живой ребенок, подшучивать над ней — одно удовольствие. Голос словно у коростеля, но прекрасно знает, чего ей надо. Сообразительная юная леди.

Молодой Левеллин… Что-то он подозрительно затих. Похоже, усиленно размышляет. Гол как сокол, по всей вероятности. Обычное дело с этими писателями. Очень может быть, неравнодушен к Джанет Растингтон. Что ж, хороший выбор. Привлекательна и умна к тому же. Не высовывается со своей писаниной. Послушаешь, как говорит, ни в жизнь не поверишь, что сочиняет такую заумь.

• 1/4
• Следующая