Пушечный наряд - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 27

• Предыдущая
• 27/58
• Следующая

– Неплохой трофей! Не беспокойся, боевой трофей – дело неприкосновенное, нешто мы не понимаем, настрадался в плену, знаем, как православным нелегко у басурман. Иди, отдыхай, место и матрац тебе отведут. Сундучок покамест у меня в каюте храниться будет.

Мне отвели место на нижней палубе, дали матрац; я без сил упал и заснул. Я на родине, пусть это и не земля, но русское судно. Я вернулся!

К исходу дня мы заходили в порт Амстердама. В бухте также было полно кораблей, среди них было и судно с российским флагом. Мы пришвартовались к нему, перекинули сходни.

Навстречу вышел капитан.

– Доставили груз?

– Так точно.

– Благополучно? А то Петр Алексеевич справлялся уже.

– Недалеко отсель судно каперское напало, с Божьей помощью отбились, вот человек помог, пиратов взорвал, говорит – бомбардир Преображенского полка, из плена бежал.

– А вот мы доложим Петру Алексеевичу, посмотрим, какой он бомбардир.

Меня проводили по сходням на другой корабль, подвели к каюте.

Капитан постучал и вошел. Через несколько минут вышел Петр I, за ним капитан и несколько офицеров.

– Который?

Капитан указал на меня.

Петр подошел, вгляделся.

– Что-то не признаю.

Да и как меня было узнать, в рваной одежде, похудевшего, с ссадинами на лице.

– Кожин я, Ваше Величество.

Петр поморщился:

– Называй меня герр Питер. – Постоял, вспоминая. – Ты бомбардиром был, в первой роте, на учениях всем нос утер, в первый поход на Азов ходил, так?

Я облегченно вздохнул:

– Так, герр Питер.

Петр сам обрадовался тому, что вспомнил.

– Ты мне еще советовал пушки бронзовые делать, а не чугунные.

– Истинно так, государь.

– Рассказывай, как в плен попал, как освободился.

Я коротко пересказал историю пленения, работу в Крымском ханстве, побег, долгую дорогу домой. Пока я рассказывал, Петр то хмурился, то хохотал.

– Изрядно тебе досталось. Сколько же тебя дома не было?

– Без малого два года.

– Молодец! – Петр хлопнул меня по плечу. – Давай выпьем за твое счастливое возвращение. – Он обернулся назад, прислуга уже наливала вино в здоровенные кубки. Петр чокнулся со мной, пожелав многие лета, и выпил. Пришлось последовать его примеру, хотя одолеть литровую емкость махом было непросто.

– Жалую тебя ста рублями и отдыхом от службы на два года. После плена завсегда давали отдых, дабы поправиться. Да, а что там с кораблем, мне докладывали, ты пиратское судно взорвал?

– Да, государь.

Я в красках пересказал последнее мое приключение. Вокруг незаметно собралось кольцо из благодарных слушателей. И все внимательно слушали, а капитан подобравшего меня судна кивал, подтверждая сказанное. Когда я окончил рассказ, Петр воскликнул:

– Герой! Повеселил ты нас сегодня, в сердце моем гордость за сынов Отечества, не посрамивших русский флаг. Еще вина герою!

И отказаться нельзя – кубок из рук царя сродни награде, но и второй кубок на пустой желудок – изрядно. Меня и так покачивало. Но пришлось выпить. Голова пошла кругом, палуба вставала дыбом. Я успел услышать: «Отведите героя на судно, пусть проспится, с попутным судном доставить домой». Потом я отключился.

Очнулся я в маленькой каюте, корабль покачивало. Слышалось шуршание воды за бортом. Я куда-то плыл. После выпитого побаливала голова. Я огляделся. Рядом с койкой стоял сундучок с пиратского корабля и сверху – небольшой мешочек. Я развязал завязку и заглянул – российские рубли. Ну да, Петр пожаловал мне сто рублей. Надо же, не забыли положить. Встал, вышел в коридор, поднялся на палубу. На корме, рядом с рулевым, стоял незнакомый офицер.

Судно под всеми парусами шло в открытом море, вдалеке, по правому борту, едва проглядывался берег.

– Где я, куда плывем?

Офицер рассмеялся:

– Что герой, не помнишь? – Я покачал головой. – На судне «Орел». Идем домой, в Россию. По личному указанию государя велено доставить с оказией домой. Отлеживайся, отдыхай, слышал я вчера про твои приключения.

Я кивнул, обошел корабль – это был трехмачтовый бриг. Снова подошел к офицеру:

– Покушать бы мне, выпить-то дали, а я уже третий день во рту крошки не держал.

Офицер свистнул в дудку, прибежал матрос.

– Вели на камбузе покормить человека, вишь, в плену отощал. Да проведи к шкиперу, переодеть надобно, а то выглядит как оборванец.

Я пообедал щами, кашей с черным хлебом, запил квасом. Хорошо! Сразу Родина вспомнилась. У шкипера с трудом подобрали на меня одежду, – высоковат оказался.

Выглядел как заправский матрос, но брюки были несколько коротковаты. Ничего, добраться бы до дома, там оденусь, отъемся. Слава Богу, есть деньги на первое время, да и сундучок пиратский.

Пройдя через Кильский канал, относительно быстро подошли к Килю, зашли в порт – надо было набрать свежей воды. Я вышел в город – хотелось поесть свежего мяса, а не солонины, хлеба, а не сухарей. Посидев в трактире, покушав и вволю попив пива, походил по городу. Наткнулся на оружейную лавку и немедля зашел. После взрыва пиратского корабля у меня не осталось своего оружия. Вдумчиво и тщательно выбирая, я остановился на немецкой шпаге из отличной золингеновской стали, паре пистолетов и английском кинжале – длинном, широком, с двумя долами. Оружие подбирал безо всяких украшений – как-то оно у меня долго не держалось. Вернувшись на корабль, помахал шпагой на палубе, сделал несколько выпадов, привыкая к новой шпаге и балансу. Шпага была такая, как мне нравилась – с жестким узким клинком. В моде сейчас, особенно в Испании и Франции, были клинки гибкие, несколько более эффективные в бою, но требующие своеобразных приемов владения оружием. К тому же жесткая шпага хоть как-то может противостоять сабле, а с гибкой – в общем, проблемы.

В России шпага пока не была в почете, от мечей перешли к саблям, в конном бою они очень хороши, но при пешей схватке шпага удобней – легче, можно и колоть и резать, а сабля, в основном, рубящее оружие.

Позанимавшись до пота, прошел отдохнуть в каюту, проигнорировав скудный обед на военном корабле. От нечего делать решил порыться в сундучке – надо было все-таки оценить мой военный трофей. Так, сверху лежали серебряные и золотые монеты, ниже – золотые колечки, перстни, броши, драгоценные камни в различных оправах. Я высыпал содержимое на постель, лучики солнца падали на камни, и они радужно переливались. А вот это уже интересно – из сундучка выпали бумаги, некоторые листы от влаги или времени пожелтели. Я стал их просматривать – долговая расписка – пирату был должен двести эскудо некий сеньор Моралес.

Я порвал записку, ничего теперь Моралес пирату не должен. Еще лист – купчая на покупку дома в Гааге – дом, значит, купил пиратский капитан. Эту бумагу тоже в мусор. Посмотрим дальше – тоже интересно – банковский вексель на анонимное лицо. Я его сунул в карман вместе со своей распиской. Следующая бумага оказалась банковской распиской на две тысячи гульденов в банке Амстердама на имя капитана. Бумагу я тоже порвал. Теперь банк никогда и никому их не отдаст. Я, не зная подписи капитана, тоже их получить не смог бы. Осталась последняя бумага.

Развернул – карта. Но вот что интересно – карта не Северного моря, где пиратствовал капитан, а Антильских островов. Я внимательно рассмотрел карту – была она старой, потертой на сгибах, в одном месте я нашел маленький крестик карандашом. Что бы это могло быть? На обороте – еле видные карандашные следы. Интересно! Я вышел из каюты и направился к штурману, выпросил у него лупу и стал изучать следы карандаша. На бумагу записывал те цифры, что видны были четко.

Так, имеем долготу и широту, правда, одна цифра очень нечетко – то ли восьмерка, то ли шестерка, а может, и тройка. Ерунда какая-то! А если ерунда, зачем капитан хранил ее в сундучке? Этот головорез не хранил бы с драгоценностями старую карту. Понятно, что хорошая карта – большая ценность, но она бы лежала на полке вместе с другими картами, а эта – отдельно в сундучке. Неужели клад какой-то припрятал? Интересно! Ладно, займемся этим попозже. Я пересчитал деньги, приблизительно прикинул стоимость драгоценных камней. Хм, да я, выходит, богат!

• Предыдущая
• 27/58
• Следующая